Люси Эллис - Королева моих грез

– Прекрати! – прохрипела она.

Халед убрал руку и сжал пальцы в кулак. Он сделал глубокий вдох, а потом медленно выдохнул.

– Так что там с твоими ногами?

Джиджи открыла рот от удивления, но он уже ухватил ее за ступни и поднял их на скамейку. На это раз она не стала сопротивляться, но крепко зажмурилась, как на приеме у стоматолога перед удалением нерва.

Это было бы смешно, если бы он не был так сильно возбужден. Настолько сильно, что это практически причиняло боль. Он ловко и осторожно снял с нее носки и бросил их в корзину. Ему трудно было осознать, что под всей ее мягкой гибкой красотой и женственностью скрываются такие израненные ноги. Он задумчиво погладил большим пальцем рубцы от пуант на ее щиколотке. Шрамам явно было уже много лет, и они успели побелеть.

У нее были узкие ступни с узловатыми пальцами. Она годами нагружала их, чтобы превратиться в изящную женщину, сидящую сейчас перед ним. Он потер подушечками пальцев ее мозоли, и Джиджи тихо застонала. Он понимал ее стыд. Понимал, в какой ад может стыд превратить жизнь, если не научиться с ним бороться.

– Расслабься, – сказал он и попытался заглянуть ей в глаза, но она крепко зажмурилась, словно это могло помочь ей спрятаться.

Халед знал, как заставить ее забыть свой стыд и страх. Он взял в ладони ее узкую ступню и нажал большими пальцами на чувствительную мышцу около щиколотки. Стараясь не задеть свежие волдыри, он провел пальцами вдоль ее подошвы.

Она застонала и широко распахнула глаза, глядя на него с недоумением. Он знал, как с ней справиться. Она была прекрасной дикой птицей, которую он поймал в свои сети. Халед увидел, как пульсирует жилка на ее шее, но он знал, как справиться с этим диким перепуганным созданием…

– Хорошо?

– Не надо… – простонала она.

Он снова провел пальцами по ее стопе, нажав чуть сильнее. Джиджи снова застонала и окунулась в ощущения. Он продолжал массировать ее ноги, пока напряжение не стало покидать ее. Она откинула голову назад и хрипло застонала. Это был настолько сексуальный звук, что он отозвался у него в паху.

– Хорошо?

Она одобрительно замычала. Слишком хорошо. Халед находился на опасной грани: он практически потерял над собой контроль.

– Сейчас может быть больно.

Джиджи зашипела, когда он опустил ее ноги в воду. Она приоткрыла один глаз, затем другой. Она была не в состоянии смотреть на него, когда он массировал ее некрасивые ноги, и теперь она пыталась рассмотреть на его лице тень отвращения. Но она этого не видела.

Он быстро отмыл запекшуюся кровь с ее ног, ловко орудуя мягкой губкой, и вытер ступни полотенцем, лежавшим около скамейки. Его практичность спасала ее от неловкости.

– Спасибо, – пробормотала она, не зная, что еще сказать.

Джиджи осознала, что не привыкла, чтобы за ней кто-то ухаживал. И сейчас этот суровый, грубый мужчина приводит ее в замешательство.

Он держал ее ноги в своих ладонях с такой заботой и нежностью, что она невольно задумалась: какие еще ощущения могут подарить его руки. Она почти робко посмотрела на Халеда.

– Ты забавная, – сказал он.

Джиджи мгновенно напряглась. Ей уже не раз говорили об этом. «Клоун Джиджи» говорил отец на все ее неудачи и падения и попытки обратить на себя его внимание.

– Забавная в смысле смешная или сумасшедшая? – немного грубо спросила она.

Он посмотрел на нее так, словно она спросила нечто странное, и от взгляда его карих глаз желудок Джиджи сделал сальто.

– Забавная в смысле сексуальная, – сказал он так, словно это было самой очевидной вещью на свете, и она ему поверила. Он отложил полотенце в сторону.

Сексуальная? Вне сцены? Серьезно?

Китаев взял аптечку, достал из нее вату, антисептик и пластыри. Джиджи прикусила губу.

– Они некрасивые, – тихо проговорила она.

– Ты танцуешь. У тебя ноги профессиональной танцовщицы.

– Я знаю, но у других девочек нет и половины моих шрамов.

Он поднял на нее глаза, и Джиджи увидела в них множество вопросов, на которые ей не хотелось отвечать. Но в то же время ей не хотелось раздувать из мухи слона.

– Когда я была подростком, я ходила по канату, а это включало закручивание веревок вокруг ног. Отец говорил, что шрамы пройдут, но они так и остались…

– Твой отец? А при чем здесь он?

– Он управлял цирком «Валенте». – Она слегка вздернула подбородок. Несмотря ни на что, она гордилась своим наследием. – Цирк был семейным делом Валенте почти сто лет, пока отец не обанкротился.

– Ты была акробаткой?

– Не слишком хорошей, – призналась она. – Но это вылечило меня от страха высоты.

Точнее, «вылечил» ее отец, орущий, что она задерживает репетицию.

– Это преступление, – сказал он, проведя пальцем по ее шраму. – Какой отец способен сотворить такое с собственной дочерью?

Ее сердце бешено колотилось. Его вопросы затрагивали слишком болезненные струны в ее прошлом.

– Не тебе об этом судить, – сухо ответила она. – Тебя там не было. Это тяжелая жизнь, нужно уметь выдерживать ежевечерние выступления. Боль – часть этой жизни.

– И тем не менее ты стыдишься.

Джиджи колебалась:

– Я…

– Тебе нечего стыдиться, Рыжая.

– Я знаю. – Она смотрела на свои ноги, удивляясь, почему вообще ему об этом рассказывает. – Ты не мог бы перестать называть меня Рыжей? Мое имя Джиджи. Или Жизель…

– Жизель. – Его голос с резким акцентом превратил ее имя во что-то манящее, женственное. – Оно прекрасно.

Его искренность была такой подкупающей, что она растерянно моргнула. Она посмотрела вниз и подтянула свои ноги.

– В отличие от моих ног.

Он серьезно посмотрел на нее, а потом резко поднялся и снял с себя футболку. Джиджи молча смотрела на золотистую кожу его мускулистого накачанного торса. Его телосложение было не таким легким и изящным как у юношей, с которыми она танцевала. Несмотря на худощавость, у него были крепкие мускулы, а на груди виднелась небольшая темная поросль. Джиджи боролась с желанием провести пальцами по его голому торсу.

Он радикально отличался от тех мужчин, с которыми привыкла общаться Джиджи. Сейчас, когда она смотрела на его полуголую фигуру, ей казалось, что она впервые в жизни видит мужчину.

– Посмотри на это, – резко сказал он. Халед повернулся к ней спиной и дотянулся пальцами до уродливого шрама на левом плече. – Это от пули, она раздробила мою лопатку. А это, – он взял ее маленькую ладонь и положил ее на свою поясницу, на которой виднелся бугристый шрам семи сантиметров длиной, – ножевое ранение. – Халед развернулся к ней лицом. – А вот здесь пятно. – Он слегка приспустил пояс спортивных брюк, обнажив край тазовой кости и полоску темных волос, спускавшихся от пупка вниз. Джиджи разглядела темное пятно со сморщенной от старого ожога кожей. – Это был взрыв на дороге, которая, как предполагалось, была очищена от мин.