Люси Эллис - Королева моих грез

Джиджи провела пальцами по его старым ранам, с трудом отдавая себе отчет в том, что она прикасается к полуголому мужчине. На краю сознания мелькнула мысль, что она в ужасе от той жизни, которая оставила на нем эти отметины. Пули? Ножи?

– Как ты получил эти ранения?

– Служба в армии. Охота.

Он смотрел на нее сверху вниз с такой улыбкой, что чуть более целомудренная девушка почувствовала бы неловкость. Хотя Джиджи догадывалась, что она как раз и была такой девушкой.

– У меня есть еще шрамы, но их демонстрация подразумевает еще большее обнажение, и боюсь, ты будешь себя не очень комфортно чувствовать.

Джиджи собиралась сказать, что будет чувствовать себя совершенно нормально, даже если он полностью разденется, когда поймала его взгляд. У Джиджи перехватило дыхание.

Он хотел ее.

Прежде чем она успела среагировать, он положил руку на ее затылок, погрузив пальцы в волосы. У нее была всего пара секунд, чтобы заглянуть ему в глаза, прежде чем он приник к ее губам.

Его уверенность не давала ей пути к отступлению, и Джиджи осознала, что отвечает на его настойчивый поцелуй. Его язык проник между ее приоткрытых губ, и Джиджи затрепетала. Он не торопил ее, он наслаждался моментом.

Она вцепилась в его плечи, полностью подчиняясь ему. Никто и никогда раньше не целовал ее так. Она не хотела, чтобы этот поцелуй заканчивался.

Но он остановился. Халед отпустил ее после всего одного поцелуя, оставив ошеломленной и слегка запыхавшейся.

– Это плохая идея, – проговорил он с ярко выраженным акцентом, его пальцы все еще лежали на ее затылке, а взгляд был прикован к губам Джиджи.

Она не хотела, чтобы это было плохой идеей, она не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела еще хоть один поцелуй, и она собиралась получить его. Джиджи положила ладонь на его голую грудь и притянула его к себе.

– Я так не думаю, – сказала она, решительно глядя в его карие глаза.

Что-то первобытное разрушило защитный барьер, который она прежде видела в его взгляде, как будто она пробудила его ото сна. Джиджи вспомнила тот момент, когда их взгляды впервые пересеклись в кабаре: тогда она подумала, что он собирается проглотить ее целиком.

Примитивное, острое желание пронзило ее, и она позабыла обо всем на свете. Папарацци, охрана, отель, кабаре – все исчезло.

Были только они – мужчина и женщина.

Их губы снова встретились, и Халед еще крепче прижал ее к себе. Этот поцелуй не был нежным и чувственным, он был страстным, почти грубым, и тело Джиджи словно вспыхнуло от огня, который он в ней разжег.

Она обняла его за шею и прижалась всем телом. Он обхватил руками ягодицы Джиджи, и она обвила ногами его талию. Он вышел из ванной комнаты, неся ее на руках. Все происходило так быстро, но Джиджи твердо знала: если хоть один из них остановится, то между ними уже ничего не будет.

Джиджи сбросила с себя жакет. Она бедрами ощущала, как сильно он возбужден. Она снова поцеловала его и почувствовала пьянящий вкус его губ. Джиджи знала, что такое поведение ей совсем несвойственно, и с трудом узнавала саму себя.

Халед одним ловким движением опустил ее на кровать, что говорило о большой практике. Он снял с Джиджи футболку и обхватил ладонями ее грудь.

Джиджи провела ладонями по его мускулистой груди, наслаждаясь этим прикосновением. Он быстро снял с нее лифчик, и она притянула его к себе за шею. Ее руки потянулись к поясу его брюк, но в тот же момент он схватил ее за запястья, словно сковал наручниками.

– Нет.

Ее словно окатили ушатом ледяной воды. Он отпустил ее руки, и в его глазах Джиджи увидела, что он решил остановиться, хотя именно ей стоило сделать это пару минут назад. Он готов был отступить, и она чувствовала себя не только безумно смущенной этим фактом, но и все еще возбужденной.

Когда он отстранился от нее, Джиджи знала, что должна как можно скорее встать и нацепить на лицо маску равнодушия. Только вот она оказалась не такой искушенной.

Господи, что она делает! Китаев – ее босс!

Джиджи зажмурилась, как будто он может сейчас исчезнуть, а она проснется в своей собственной постели, и все это окажется лишь сном.

Когда она собралась с силами и открыла глаза, то увидела, что он все еще стоит над ней, проводя руками по взъерошенным волосам. Он выглядел грустным и из-за этого моложе своих лет: скорее обычным тридцатилетним мужчиной, а не мультимиллионером, с которым она провела наедине минувший час.

Всего час, а она уже лежит в его постели!

Она наблюдала, как напрягается его бицепс, пока он массировал свою шею. Джиджи вдруг осознала, что ведет себя, как похотливая кошка.

– Это неразумно. – Его голос был грубым и низким, но очень уверенным.

Когда Халед посмотрел на Джиджи, она была растрепанной и, видимо, некрасиво покрасневшей, к тому же она все еще ничком лежала на постели. Джиджи села. Хотела бы она знать, что он собирается делать дальше. Она должна ему что-то сказать?

– Мне нужно в душ.

Серьезно? Ему нужен душ?

Она смотрела ему вслед, не зная, что и думать. Что она сделала не так? Дверь в ванную комнату захлопнулась, а она осталась одна посреди роскошной спальни.

Халед вышел из душа, он снова контролировал собственное тело благодаря обжигающе-холодной воде. Он понимал, что это лишь короткая передышка, и теперь вкус Джиджи покажется ему еще слаще.

Теперь он знал, какая она: мягкая, податливая, дикая. Он знал вкус ее губ, слышал ее стоны – этого было достаточно, чтобы довести его до оргазма.

Халед сделал глубокий вдох.

Он поймал за хвост синюю птицу удачи, но, учитывая тот факт, что их совместные фотографии скоро окажутся на просторах Интернета, он не мог допустить, чтобы между ними произошло то, чего они оба хотели.

Это явно не поспособствует быстрой продаже кабаре.

Сейчас ему просто необходимо выпроводить ее из своего номера. Он вошел в спальню и увидел, что она абсолютно пуста. Единственными признаками того, что здесь что-то происходило, были лишь смятое покрывало и легкий запах корицы – запах самой Джиджи.

– Джиджи?

Молчание.

Халед стоял посреди спальни, уперев руки в бедра, обтянутые махровым полотенцем, и чувствовал волну разочарования. Он недооценил ее. Черт возьми, как он мог недооценить ее? Ему нужен либо психолог, чтобы понять, куда подевался его природный ум, либо сексопатолог, чтобы понять, в какой момент то, что у него между ног, смогло вытеснить его мозг.

Внезапно он кое-что вспомнил. Вся эта путаница, которую она несла, вела к одному – кабаре. Придурок! Как он мог это пропустить?

Он должен был понимать, что в тот момент, когда она обвивала его своими ногами, прижималась обнаженной грудью, ему стоило думать не о ее чувствах и том, что он слишком торопится стащить с нее джинсы.