Эдди Кливленд - Американский плохиш (ЛП)

— Езжай! Нам нужно ехать! Давай! — приказываю я, но мой человек за рулем не двигается. — Почему ты не едешь? Нас окружили!

— Я не могу проехать, — звучит отдалённый голос, будто плохая передача по радио. — Парень впереди меня не двигается!

— У нас нет на это времени. Нам нужно убираться отсюда, — я открываю дверь нашего «Хаммера» и выпрыгиваю. Песок окутывает мои сапоги, пока я марширую к водителю нашего конвоя, который решает рискнуть жизнями других, пока враг приближается.

— Что ты делаешь? — я барабаню в его окно. — Езжай! Сейчас же! Из-за тебя нас всех убьют! — я хлопаю ладонью по стеклу, водитель подпрыгивает на месте и смотри на меня. — Не смотри, блять, на меня просто так! Я сказал заводи и езжай. Нас окружили! Неужели ты не видишь те автобусы?

Он ничего не делает, этот дезориентированный ублюдок. Может, он боится. Говорят, некоторые просто замирают с неподходящий момент. Этот парень худшего выбрать не мог. Я дёргаю ручкой его двери и хватаю его за униформу, моё лицо в дюймах от его:

— Послушай меня, тебе нужно ехать, или всех нас здесь убьют! Ты слышишь меня? Заводи свой транспорт немедленно! — кричу я. Его напарник тоже начинает кричать, но я не могу разобрать слов.

Водитель просто пялится на меня. Он явно не собирается убирать свою машину с моего пути. Я не могу вот так потерять своих людей. Мне нужно что-то сделать. Быстро. Я наклоняюсь вперёд, отстёгиваю его ремень безопасности, и вытаскиваю его из «Хаммера». Если он не сдвинет с места эту машину, это сделаю я. Я забираюсь внутрь, и у меня сводит живот.

Рядом со мной женщина. Откуда она взялась? Я осматриваюсь вокруг и «Хаммер», в котором я сидел пару секунд назад, исчезает. Вместо него я сижу в минивэне, ужас сковывает моё сердце, и в груди появляется чувство, будто её сжали до хруста, пока крик женщины рядом со мной наконец-то доходит до моего слуха.

— О, Боже мой! Пожалуйста, пожалуйста, не причиняйте нам боли! Отпустите нас. Можете забрать машину, просто отпустите нас с детьми! — визжит она.

Я смотрю в зеркало заднего вида на плачущих детей на заднем сидении. Что происходит?

— Выйдите из машины, и опустите руки за голову! — рявкает мужчина с моей стороны. Я поднимаю голову, и вижу полицейского, стоящего в полуметре от меня с наставленным пистолетом в мою сторону.

Блять.

— Я сказал, выйдите из машины, сэр! — он повторяет, и я подчиняюсь, медленно скользя с сидения пока мои ноги не опускаются на асфальт подо мной. Я опускаю ладони на свою голову, и меня тут же прижимают к асфальту. Руки скручивают у меня за спиной, и холодный укол металла касается моих запястий.

Меня с легкостью поднимают двое мужчин, и я впервые замечаю красные и синие лампы полицейской машины. Всё кажется нереальным. Будто сон. Это не может быть на самом деле. Я просто моргаю, и жду, пока мой мозг проснётся, но он не просыпается.

Оглядываясь по сторонам, я вижу, как люди стоят у своих машин, вытянув руки с телефонами. Их лица перекошены от ужаса и неприятия.

— Мак! — я дёргаю голову на голос Лорен, и вижу, как она кричит с обочины. Крис под ее рукой, и его лицо вжалось в её рёбра. Челси стоит рядом с ними обоими и смотрит на меня.

— Берегите голову, сэр.

Один из полицейских надавливает на мой череп, и я опускаюсь на заднее сидение полицейской машины. Он хлопает дверью перед моим лицом, и я вижу, как снаружи машины Лорен продолжает выкрикивать мое имя.

Это не сон. Это ебаный кошмар.

Глава 35

Лорен

2014

Как так получается, что я снова паркуюсь перед полицейским участком, чтобы забрать одного из моих мальчиков? Маку сказали, что после пару-часового задержания он может быть свободен. Он позвонил мне и попросил забрать его. Конечно, я сказала «да», но не по тому, что я счастлива это сделать. Нам с ним нужно серьёзно поговорить. Некоторые вещи выходят из-под контроля.

Мак, вероятно, заметил меня, когда я припарковалась, потому что он быстро пересекает парковку в направлении моей машины. По его обычной походке и лёгкой улыбке я бы никогда не сказала, что он тот самый человек, который сегодня в ужасном утреннем инциденте вытащил бедного мужчину из его машины.

Он открывает дверь и низко наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

— Эй, красавица, спасибо, что забираешь меня из этой дыры, — дразнит он с блеском в глазах.

— Садись, Мак, — звук моего голоса напоминает сигнал плоской линии на кардиомониторе. Счастьем здесь и не пахнет.

Улыбка Мака исчезает, и уголки его губ опускаются, скрывая зубы, но он не возражает. Он скользит на пассажирское сидение и закрывает дверь с громким хлопком.

— Как насчёт ужина? Я куплю бутылку хорошего вина, и мы сможем устроить тебе отдых, когда вернёмся домой. Твой сладкий нектар может стать моим десертом, — он прищуривает глаза, и понижает голос.

Он такой сексуальный. Я могла бы потерять все свои ощущение, своё зрение, слух, обоняние, и всё равно не ошибусь в этом. Мысли о его лице, похороненном между моих ног на самом деле достаточно, чтобы отвлечь меня на секунду.

Но этого никогда не будет достаточно, чтобы исправить то, что случилось сегодня на дороге.

— Мак, нам нужно поговорить, — ухмылка сбегает сего лица, и он отказывается смотреть на меня. Вместо этого, он сжимает челюсти, и просто пялится перед собой.

— Лорен, послушай, я знаю, что сегодня все пошло немного по-сумасшедшему, но всё будет нормально. Полиция решила, что в этом случае не стоит выдвигать серьёзные обвинения, так что я не думаю, что нам нужно переливать из пустого в порожнее.

Если бы это был иностранный фильм, в субтитрах под его словами было бы написано только два слова: оставь это.

Часть меня хочет отпустить. Поверить, что это была лишь внештатная ситуация. Что ничего не нужно менять.

Та часть меня — сраная лгунья.

— Нет, Мак. Нам нужно обсудить это, потому что это не может так продолжаться. Ты хоть помнишь, что ты сегодня сделал? Ты помнишь, как выволок отца из его же машины перед его женой и детьми, и попытался уехать? Потому что это сцена, которую, я не думаю, что забуду.

Брови Мака сходятся вместе, будто тёмные тучи накатывают на небо. Я ищу признак воспоминания на его лице. Какой-то маленький знак того, что он на самом деле помнит, но его отсутствующий взгляд простирается вперёд на миллионы миль и говорит мне, что он не помнит.

— Полиция просветила меня по этому поводу, — наконец-то бурчит он.

Его веки выглядят, будто он не спал несколько дней. Ясно, что он не оставил войну в прошлом. Может, он и ушёл живым из Афганистана, но его душа всё равно барахтается в ловушке где-то там, и её, словно военнопленного, мучают до смерти.

— Мак, я… — мой мозг находится в поиске. Я хочу быть с ним нежной. Хочу найти правильные слова, чтобы сказать то, что должна. Хотя я знаю, что он просто почувствует дерьмо, даже если обложить его цветами.