Эдди Кливленд - Американский плохиш (ЛП)

Блять.

Я поднимаю взгляд на Камерона, и тяжело сглатываю, чтобы утрясти чувство, будто однотонная фура с кирпичами только что вывалила на меня всё своё содержимое, и придавила насмерть.

— Ладно, старик, — я киваю, и закрываю глаза, пытаясь найти слова: — Мне нужна помощь.

Глава 37

Лорен

2014

Мой телефон звонит, сообщая о ещё одном сообщении от Челси. Я уже проигнорировала пять её звонков на домашний телефон. Теперь она разрывает мой мобильный.

Я поднимаю его с кофейного столика и читаю сообщение:

«Прозвони мне. Это срочно».

Лучше бы кому-то быть мёртвым или попасть в неприятность. От такой мысли внутри меня тут же закипает вина. Я звоню своей сестре, но не проходит и одного гудка, как она берёт трубку.

— Лорен! Ты слышала что-нибудь от Мака? — задыхается она.

— Челси, ты, правда, названиваешь мне каждые две секунды, чтобы спросить об этом? Я кладу трубку, — то, что было виной несколько секунд назад, теперь кипит и шипит от злости у меня в желудке.

— Нет, подожди! Я не имею в виду вас двоих, я имею в виду, ты видела, что он даёт интервью? Я отправила тебе ссылку. Завтра у него встреча с Купером Сандерсом, и они запишут интервью вживую. Он никогда не даёт интервью на CNB, — тараторит она.

Я иду к своему компьютеру и открываю имейл, который она мне отправила. Конечно же, в нём ссылка с домашней страницей CNB. Кликаю по ней, и на меня пялится фотография Мака в военной форме. Та же фотография, которую используют в новостях всю неделю. Просто под ссылкой видео с YouTube с чрезмерно большим значком «проиграть» посередине. Мне не нужно кликать по нему. Я уже видела сцену с Маком на дороге сотни раз за несколько прошедших дней. Чёрт, я видела её столько раз, что крупнозернистое изображение видео проигрывается у меня в голове машинально.

Челси всё ещё булькает о чём-то в телефоне, но я не слушаю. Мои глаза сканируют статью под видео, и она права. Мак даёт эксклюзивное интервью с Купером Сандерсом завтра вечером.

— Ты думаешь, они будут говорить о нас? – я не могу сказать, льстит ли Челси эта идея или пугает. — Ты думаешь, он собирается рассказать о том, что случилось? – продолжает она.

— Я не могу тебе сказать, — угрюмо отвечаю я. Одно известно точно – я включу канал, чтобы узнать.

Глава 38

Мак

2014

— Я нанесу немного пудры на твой нос, и всё. Ты не захочешь, чтобы твоё лицо блестело перед камерой, — девушка, которую я трахнул на заднем сидении машины в Афганистане наклонилась ко мне и провела мягкой кисточкой для мейкапа по моему лицу. Её сиськи выглядывают из-под низкого декольте её рубашки. — Всё, готово, — она отходит на шаг назад и восхищается своей работой, моргая длинными ресницами.

Она хорошенькая, это грех отрицать. Слишком глупо смотреть в её глаза. Это будто посмотреть вниз из Великого Каньона. Бесплодная, лишённая чего-либо, безграничная пустота. Что там недавно Камерон говорил о таких чиках? Всего лишь вспышка, и ничего существенного.

Но не Лорен. Внутри всё выворачивается, когда я в десятый раз вспоминаю последний час, когда оставлял свою женщину. Снова.

— Спасибо, эм… — нет ни единого шанса, что я вспомню имя этой женщины. Лорен назвала бы её бимбо, приносящей карточки из моего фан-клуба, но она оценила бы её кличку. Хотя по бессодержательному взгляду, который она мне возвращает, я могу и не волновать её так, как вы думаете.

— Тиффани, — она радостно заполняет пробел. По тому, как её лицо не сдвигается ни на дюйм, понимаю, что в нём либо полно ботокса, либо ей всё равно, что я забыл.

Или и то, и другое.

— Ладно, давай уберём отсюда эту хрень, — Купер идёт к стулу, который стоит напротив меня и готовится к интервью. — Спасибо, Тиффани, ты тоже можешь идти, — приказывает он ей. Девушка практически подскакивает со своего места, взмахивая волосами, будто в рекламе шампуня.

Не могу поверить, что я находил девушек вроде неё сексуальными. Когда однажды оказываешься с такой женщиной, как Лорен, всё, что ты видишь, это как другие не дотягивают до её уровня. Как только у тебя в руках оказывается предмет искусства, рисование мелком на асфальте кажется насмешкой.

Купер сидит на самом краю стула напротив меня, держа в руках маленькую стопку бумаг. Его команда суетится вокруг нас, проверяя провода и настраивая камеры. Я никогда не понимал, как всё работает в интервью. Когда он присоединился к нам в пустыне, его подготовка была похожа на обглоданные кости по сравнению с этим.

— Ладно, я хотел пройтись с тобой по некоторым вопросам, чтобы у тебя было понимание, о чём пойдёт речь, — он опирается локтями на колени, и говорит едва ли громче шёпота. У меня складывается ощущение, что он не даёт предварительного ознакомления к своим интервью по самым накалённым вопросам.

Камеры следовали за мной весь день, записывая меня «настоящего». Они сняли, как я готовлю еду, бегаю на своём протезе и снимали посторонних людей, которые узнавали меня и благодарили за мою службу. Я начинаю чувствовать себя, будто в информационной рекламке, которая продаёт порции капитана Америки ака Мака Форрестера.

Но подождите, если так пойдёт и дальше, они снимут, как я ласкаю щенят и целую детей.

— Очевидно, что мы покажем видео с трассы, ладно? После я собираюсь спросить тебя, думаешь ли ты, что это было подобающее поведение для высоко-почётного ветерана. Я знаю, что это звучит грубо, но не переживай, я собираюсь продолжить репликой о том, как тяжело тебе пришлось и что всё это раздутые инсинуации. Ладно? — он смотрит вверх на меня своими голубыми глазами почти стального цвета, и я вижу, что он переживает за меня.

Ему не плевать.

— Тебе не нужно делать этого, — я пробегаю рукой по подбородку и пытаюсь игнорировать внутренний голос, который говорит мне, что всё это можно прекратить, если я всего лишь позволю. Кажется, мой старый друг Купер Сандерс предлагает мне бесплатный билет из тюрьмы. Я буду дураком, если откажусь от него?

— Чёрта с два не нужно! — он повышает голос, а после осматривается по сторонам. Мы оба вскидываем головы, словно сурки, ищущие тень в феврале, но если кто-то из персонала и услышал его крик, то оказался слишком занятым, чтобы обратить внимание.

— Иди сюда, — он наклоняется ко мне, — посмотри на это, — продолжает он, закатывая рукав рубашки, пока нижняя часть его руки не открывается моему взору. — Видишь это? — его голубые глаза сфокусированы на мне.

— «Я могу…», — я не вижу всей татуировки на руке Купера, но он знает её окончание.

Его закрученные шрамы становятся отметкой времени, проведённого в пустыне. Время, которое я хотел забыть. Время, которое призраком преследует меня сейчас, не оставляя даже во снах. По всей длине его руки, «изображена» карта той самой местности Афганистана, на дороге которой нас трусливо атаковали, но мы оба выжили