Карина Хейл - Игра (ЛП)

Он отвечает мне тем же. Стонет мне в рот, посылая огонь вниз по моей спине, сжигая дотла мои нервы. Его губы влажные и жаждущие, окутывающие мои с нежностью, дикостью и желанием, которое я могу попробовать.

Он зарывается руками мне в волосы, удерживая меня, его тело поворачивается, прижимаясь ближе к моему. Я крепче хватаю его, притягивая к себе, провожу руками вверх-вниз по его бокам, чувствуя его напряженные мышцы. Проскальзываю пальцами под рубашку, его кожа мягкая и теплая под моей лаской.

Кончиком языка он дотрагивается до моего, и я теряюсь в нем. Мне наплевать, что броня вокруг моего черного, ожесточенного сердца, с каждым страстным поцелуем, каждым глубоким, медленным прикосновением моих губ к нему, слабеет.

Чувствую себя так, будто меня целуют впервые. Этот поцелуй стирает каждого мужчину, который когда-то встречался на моем пути. Он словно нажал кнопку перезагрузки

Это самый лучший поцелуй, который у меня когда-либо был.

И кажется несправедливым, что лучшие губы в мире через неделю покинут меня.

Он ненадолго отрывается, его губы соскальзывают с моих и медленно двигаются вниз по моей челюсти, покусывая, посасывая, пробуя на вкус. Его грубая борода щекочет мою кожу, воспламеняя желание. Хватка в моих волосах крепнет, удерживая меня, и горячий рот останавливается у моей шеи, пока он рвано дышит.

Я стону, не в силах помочь себе, прижимаясь к нему, моля, чтоб он поглотил меня. Между нами такой огонь, такая напряженность, и я не знаю, как я смогу когда-нибудь оторваться от него. Я так сильно хотела его и теперь, когда его губы целуют мою шею, и он так крепко держит меня, что я могу почувствовать его собственную жажду, не уверена, смогу ли я когда-нибудь остановится.

Звуки шороха из кустов рядом с нами возвращают меня назад в туманную реальность.

Лаклан отстраняется, тяжело дыша и удерживая мое лицо в руках, его глаза ищут мои. Он медленно поворачивает голову и смотрит в сторону от нас. Я хватаю ртом воздух, губы все еще пульсируют от его поцелуя, и следую за его взглядом.

Из кустов на нас смотрят глаза. Я замираю, но Лаклан шепчет хриплым голосом:

— Тсс, тсс, все хорошо. — Он медленно встает на корточки, и я отодвигаюсь, чтобы дать ему больше места. Он поворачивается и смотрит в кусты в глаза, надеюсь собачьи, и достает что-то из кармана.

— Вам понравилось? — мягко спрашивает он их. — Вот держите.

Бросает что-то в кусты.

Глаза подходят ближе, челюсти хрустят, поедая то, что он дал.

— Ты везде носишь с собой еду для собак? — шепчу я, но он мне не отвечает.

Он воркует с собаками, что-то снова подбрасывая им, и медленно движется к ним, как можно ниже удерживая свое массивное тело.

Я прищуриваюсь, пытаясь наблюдать за ним в темноте. Я немного обеспокоена тем, что собаки могу напасть на него. В то же время я проклинаю их за то, что помешали нам в такой момент.

— А теперь полегче, — говорит он, снимая ремень. — Тише, тише.

Он собирается использовать свой ремень в качестве поводка? Этот парень что, супергерой для собак?

Он медленно крадется к ним, приглушенно нашептывая успокаивающие слова, пока, наконец, медленно не поднимается.

— Так, — говорит он мне. — Один у меня.

Я встаю, отряхивая грязь с попы, и всматриваюсь в него. Рядом с ним собачья тень, а его ремень опоясывает шею собаки. Хоть собака и напряжена, ей немного не нравится этот импровизированный поводок, меня поражает то, что она не пытается сбежать.

— Как ты это сделал? — с восхищением спрашиваю я.

— Использовал ремень. Он все равно мне немного большеват.

— Нет, — говорю я. — Я имею в виду все это. Как ты заманил их сюда?

Он осторожно похлопывает по карман своих штанов, и собаки смотрят туда. И тут я замечаю, как другой бездомный пес медленно приближается, привлеченный шумом.

Лаклан тянется к карману и вытаскивает то, что выглядит как вяленая говядина.

— Я всегда ношу с собой еду, просто на всякий случай.

— Куда бы не отправился? На случай, если встретишь бездомную собаку?

— Да, — спокойно говорит он, будто это совершенно нормально.

— Я указываю на другую собаку.

— А что насчет этой?

Он бросает взгляд на потрепанную собачонку, которая стоит рядом с привязанным питбулем. Он протягивает обеим собакам еще вяленого мяса, и они принимают его, одновременно и желая и осторожничая.

— Этот последует за альфа

— Разве не ты альфа? — спрашиваю я.

— Буду к тому времени, как закончится ночь.

Боже, да он может быть альфа в любое время когда захочет. Даже учитывая, что рядом с нами собаки, я с трудом могу забыть, что всего несколько минут назад мои губы сливались с его и я потерялась в том, что он давал мне. Мне нужно больше. Этого поцелуя недостаточно.

Но сейчас он занят. Холодный, влажный ветер, пропитанный туманом, обрушивается на меня, и я складываю руки на груди.

— Снова опускается туман.

— Сейчас мы пойдем, — говорит он.

— Куда? В приют?

— Черт, нет, — резко говорит он. — Если я это сделаю, их через пару дней усыпят.

Очевидно, я мало знаю об этом.

— Правда? Почему?

Потому что приюты в любом городе перегружены. Там для них просто нет места, и эти двое такие скромняги. То, что один из них питбуль, не помогает. Их просто никто не возьмет. Не даст им новый дом. Их убьют.

Я с беспокойством сглатываю.

— Это ужасно. Прости, я и понятия об этом не имела.

— Большинство людей не подозревают об этом, — говорит он, глядя на собак. — Так что я беру их домой.

— Домой? В Шотландию?

— Для начала заберу их в свою квартиру здесь и на неделе попытаюсь найти для них дом. Если мне это не удастся, они полетят со мной домой.

Господи. Я сражена размерами сердца этого человека.

— Кто ты? — не могу не прошептать я.

— Просто человек, — отвечает он. — Пошли.

Он поворачивается и уходит в темноту, питбуль тянет ремень, но неохотно следует за ним, прихрамывая. Лохматая собачонка семенит за ними.

— С ним все будет хорошо? — спрашиваю я.

Лаклан смотрит на собаку.

— Он, кажется, не сильно пострадал. Завтра отведу его к ветеринару.

Я иду по другую сторону от Лаклана, стараясь не обращать внимания на собак, которые следуют за ним. Черт, не могу винить их. Я бы тоже пошла за ним, дал бы он мне еду или нет. Имею в виду, я ведь полагаю, сделала то же самое, когда он убежал в лес.

Он продолжает разговаривать с ними своим низким голосом, и мой мозг безумствует. Трудно сказать сколько, или даже в каком направлении мы сейчас идем. Интересно, черт возьми, как он собирается добрать до дома, не говоря уже обо мне. Я задаюсь вопросом, стоит ли мне поднимать вопрос о том, чем мы занимались совсем недавно. На всякий случай, если он уже забыл об этом. Потому что я чертовски уверена, что я нет.