Кассандра Брук - Прикид

Тут впервые за все время Кэролайн заволновалась.

– Черт! – пробормотала она. – Так, значит, шантажирует?

Я пересказала ей телефонный разговор Гейл с Конором. Добавила также, что он готов молчать в обмен на доступ ко всем материалам, что имеются в Купидоне. Кэролайн молчала. Затем подбородок у нее затвердел, а глаза загорелись недобрым блеском.

– Ни хрена он не получит! – решительно заявила она. И, фыркнув, добавила: – Боже милостивый! Только подумать, что спрятано в нашем компьютерном дружке!.. – И она снова чокнулась стаканом с Купидоном. – Частная, я бы даже сказала, сугубо личная жизнь трех министров, по крайней мере двадцати членов парламента, восьми судей, почти всего руководства Би-би-си, половины Сити, двух епископов, одного архиепископа… Уже не говоря о маленьких шалостях его высочества и принцессы! – Она сделала паузу. И вдруг на лице ее отразился ужас. – Не говоря уже о Патрике! О том, что ему не нравится оральный секс, и член у него всего четыре дюйма! И обо мне!.. Все эти жуткие и совершенно конфиденциальные вещи обо мне! О Боже, нет! Нет, нет, нет! Только через мой труп получит этот мерзкий ублюдок, этот пидер наши материалы! – Глаза ее сузились, губы злобно сжались. – Да я урою это жалкое дерьмо! Пока не знаю как, но точно тебе говорю, Анжела, урою!

Оставив Кэролайн бушевать дальше, я пошла в лавку посмотреть, как держат осаду Гейл и Рик. Похоже, поход в больницу придется отложить, выбраться на улицу незамеченными просто невозможно, мрачно сказала Гейл. Она повесила на дверь табличку «Закрыто». Многие из репортеров, как я заметила, убрались восвояси, но несколько человек все же остались. Они расхаживали по тротуару, курили и явно скучали. Телефон звонил беспрерывно. И Гейл решила снять трубку.

– К чертям все это! – проворчала она. – Так бизнес не делается! И это ж надо, забеременеть в такое время!

Затем мы сели и стали совещаться, что же делать.

Время от времени мы из любопытства включали радио. Все программы новостей начинались с тревожного известия об исчезновении принца. Би-би-си деликатно подчеркивала тот факт, что исчез он в компании с некой таинственной дамой. Даму описывали по-разному. Одни называли ее другом британского консула на Ямайке, другие – делегаткой международного совета по делам церкви, третьи – знаменитой баскетболисткой. Словно все эти ярлыки могли объяснить ее исчезновение с сыном королевы, который отсутствовал вот уже целых тридцать шесть часов. Или, как уточнил Рик, целых две ночи. Коммерческие радиостанции проявили куда более развитое воображение. Они со смаком повествовали о драме в королевском семействе, столь же смачно описывали экзотическую красоту женщины, особо подчеркивая тот факт, что принц не является в этом смысле исключением и что за британскими коронованными особами давно замечено пристрастие ко всему карибскому. Мало того, они высказывали вполне логичное предположение, что парочка скорее всего бороздит сейчас изумрудные воды теплого моря в костюмах Адама и Евы.

Но приз все же следовало присудить французской радиостанции, на волну которой мы наткнулись случайно примерно в полдень. Оказывается, как утверждали они, у них имеются веские доказательства, что девушка вовсе не с Ямайки, а с Гаити. И что исчезновение сына королевы вполне понятно – оно совершилось под воздействием вуду. Ведь всем давно известно, что на Гаити постоянно и бесследно исчезают люди. Более того, неспроста девушку зовут Далила. Британцам давным-давно следовало бы усвоить один-два урока из Ветхого Завета и знать, что ожидает ее величество королеву. Она, если он вернется, имеет все шансы увидеть своего сына изрядно полысевшим – это еще в самом лучшем случае 82. Нет, тревожиться по этому поводу особенно не стоит, уверял репортер. Поскольку тогда принц станет больше похож на всех остальных представителей мужской половины королевского дома.

– Просто омерзительно! – сердито проворчала Гейл. – Ни такта, ни уважения, ничего! Жалкие лягушатники!

Если республиканский дух у нее выветрился при одном пожатии ручки коронованной особы, он вряд ли был уязвим для мудреных и грязных намеков французов, коих она, Гейл, запрезирала и возненавидела от всей души, предприняв однажды поездку на пароме в Булонь.

Вообще все происходящее казалось нереальным. Шум на мировом уровне буквально из-за ничего. К часу дня с улицы исчез последний репортер, и мы положили телефонную трубку на место. И ничего особенного больше не происходило. Я даже набралась смелости и вызвалась сбегать к Ренато за салатом и пастой. Гейл заявила, что ей надоело ждать, теперь ей просто плевать, что скажут в больнице, и ну ее к черту! Рик, обхаживавший и утешавший ее все утро, сказал, что он в таком случае сбегает в аптеку и купит там специальный тест-пакет на беременность, которым Гейл может воспользоваться прямо здесь, спустившись в туалет. Вернулся он через полчаса, держа в руке бумажный пакет и в сопровождении Карен и Имонна, которым, по их словам, наскучило торчать в баре напротив и следить за происходящим на площади со стороны. Они подозрительно оглядели торговый зал, затем пошли в офис, где все еще сидела Кэролайн.

Скоро в магазин потянулись покупатели, и день вошел в привычную колею, хотя некоторая нервозность все же ощущалась.

Потом, где-то около трех, зазвонил телефон. Подошла я и услышала, как трубку на том конце тут же повесили. Это повторилось через двадцать минут. Меня всегда пугали такие звонки. Тут же вспомнились ночные и утренние страхи, о которых я на время позабыла в этой суете.

Я решила рассказать Рику о своих подозрениях. О том, что, похоже, кто-то прослушивает мой телефон. Момент был выбран неудачно: он читал вслух инструкцию из тест-пакета и убеждал Гейл пойти в туалет. Однако против моих ожиданий Рик не стал утверждать, что у меня мания преследования. Напротив, насторожился, положил пакет на стол и окинул меня цепким взглядом.

– Может, ты и права, дорогая, судя по тому, что тут творится, – сказал он. – Даже очень похоже, что права… – Он покосился на телефон, и в его хитрых глазках вспыхнул огонек. – Так, допустим, что права. Мы уже точно знаем, что кто-то пытался влезть в этот гребаный компьютер прошлой ночью, так или нет?.. И это вам не молочник какой-нибудь, так или нет? – Глазки, горящие, как у хорька, продолжали оглядывать помещение, останавливаясь то на вешалках, то на нарядах, выставленных в витрине, то на бра, подоконнике, креслах, даже на Торквемаде. Единственная в тот момент посетительница заволновалась и вышла, не произнеся ни слова. И нервно обернулась у двери. – А если ты права, моя милая, – продолжил Рик, – то одним телефоном этот… кто бы он там ни был, наверняка не ограничился.