Кассандра Брук - Прикид

– Поверь мне, дорогая, он не врет! – торжественно заявила она. – Разрази меня гром, но уж чего-чего, а врунов у нас в семье никогда не водилось!

Я вспомнила поговорку о том, что ни одному ирландцу на свете еще не доводилось видеть маленькую крысу, однако промолчала. Пусть Бог со своим громом отдыхает.

Имонн, объяснила Гейл, прибыл в «большой дом» в субботу вечером и был потрясен при виде гигантских размеров двуспальной кровати в отведенной ему комнате. И еще больте – бесчисленными портретами предков в бакенбардах, смотревших отовсюду, куда только ни глянь. Имонн по природе своей парень воспитанный, уверила меня Гейл, а потому приготовил к обеду свой самый лучший и единственный костюм и самые что ни на есть лучшие манеры. И если и подозревал, что ему предстоит расплачиваться за этот обед, то держал свои соображения при себе. Кроме того, когда мужчина еще очень молод, он ничего не имеет против женщин постарше. Да и вообще, Имонн вовсе не из тех, кто говорит «нет» в ответ на хорошее предложение.

За обедом их оказалось всего трое – сам Имонн, Кэролайн и Патрик, уже успевший изрядно наклюкаться. Прислуживала молчаливая горничная. На столе перед Имонном красовался целый набор разнообразных фужеров, бокалов и рюмочек. И он понятия не имел, что из чего следует пить. Он уже ошибся с шампанским, и чтоб избавить парня от смущения, Кэролайн перегнулась через стол и стала наливать ему кларет сама. Что было, конечно, очень любезно и мило с ее стороны, если бы не просторная блуза с широкими рукавами. Короче, она допустила неловкость и облила, вином и блузку, и все, что было под ней.

– И все бы это ничего, дорогая, – смеясь продолжила Гейл. – Наш Имонн всегда умел отличить хорошую пару титек от никудышной. Но ведь он у нас парень молодой и не какой-нибудь там монах. А мужской природе свойственно реагировать на красоту, верно? Короче, мой племянник вдруг чувствует, что у него встает прямо за столом. Прямо посреди обеда, представляешь? И скрыть этот факт от посторонних глаз практически невозможно. – Гейл умолкла и вытерла выступившие от смеха слезы. – И это бы еще ничего… Но дело в том, что у бедняжки, как назло, случились проблемы с молнией на брюках, когда он переодевался к обеду. Мало того, брюки оказались жутко узенькие… для подобных экстремальных ситуаций! Их прямо-таки распирало! – Гейл просто покатилась со смеху. – О мать Мария, Пресвятая дева-богородица, воображаешь себе эту сцену, дорогая? Имонн пытается прикрыть причинное место салфеткой, а напротив сидит Кэролайн, делающая вид, что ничего не замечает, и разливающая вино по скатерти! И Патрик, клюющий носом и ничего не замечающий вовсе! Настала пауза. Держась руками за живот, Гейл пыталась справиться с очередным приступом смеха.

– Но это только начало, дорогая! – сказала она и покосилась на дверь, опасаясь, что войдет Кэролайн. – Бедняга Имонн лишь молился о том, чтоб этот гребаный обед поскорее кончился, хотя его маленький друг уже успокоился и лежал себе тихо, как червячок. И никакой светской беседы за столом, конечно, не получилось. А потом вдруг уже после сыра и шербета проснулся Патрик и заявил, что приглашает Имонна в паб. Туда они и отправились, оставив Кэролайн, что называется, с носом и в компании со служанкой, убирающей со стола грязную посуду. Правда, перед уходом Имонн успел забежать наверх и переодеться в джинсы, мечтая при этом о доброй пинте пива, должной утешить его после всего пережитого.

Паб не обманул его ожиданий, объяснила далее Гейл. Не того сорта это был паб, куда каждый день заглядывают такие красавчики, как наш Имонн. Особенно тепло приветствовала его появление грудастая барменша, которая то и дело поглаживала его по волосам, доказывая тем самым, что Кэролайн – не единственная женщина на свете, которой есть что показать симпатичному парню.

– Ну и тут его дружок снова проснулся. Слава Богу, что молния на джинсах на этот раз не подвела. Впрочем, застегнутой она продержалась недолго… – Гейл снова покосилась на дверь. – Паб уже закрывался, и Патрик вернулся домой, оставив Имонна с барменшей и шепнув на прощание, что специально оставит дверь в дом не запертой. Наш Имонн, как понимаешь, не дурак и намек понял. Кроме того, очень уж распалился он за вечер. Ну и что ему было делать? Что, скажи на милость, делает в таких случаях нормальный молодой человек? Уводит девушку с собой, верно? Тем более что в доме Кэролайн его ждала огромная кровать, а дверь была не заперта. Ну а что произошло дальше, ты примерно представляешь, дорогая… Вернее, нет, не совсем представляешь, потому как где-то около полуночи Кэролайн на цыпочках прокралась к его спальне, обрадовалась, увидев, что там горит свет, но куда меньше обрадовалась при виде голой женщины, вернее, ее подпрыгивающего зада и Имонна примерно в том же положении. Имонна, который так распалил ее за обедом – только на сей раз его причинное место прикрывала не салфетка, а мясистая барменша из «Розы и короны»…

В этот самый драматичный момент повествования в магазин вошли две женщины, и Гейл занялась с ними, предоставив мне воображать, какое лицо было у Кэролайн, созерцавшей сцену, словно сошедшую со страниц «Камасутры».

– Бедный парень, – тихо продолжила Гейл, оставив покупательниц разглядывать платья и костюмы на вешалках. – Развлекаясь с барменшей, он мельком успел заметить стоявшую в дверях женщину с вытаращенными глазами и разинутым от изумления ртом. Он понимал, что ситуация просто ужасная, но момент печалиться по этому поводу был не совсем подходящий, – поскольку они с барменшей подошли, что называется, к самому пику. А природа, сама знаешь, безжалостна и требует своего. Ну и его партнерша тоже была примерно в том же состоянии. С той, правда, разницей, что стала издавать пронзительные крики и визги. Такие отвратительные, что Кэролайн выбежала и захлопнула за собой дверь. Просто удивительно, дорогая, как при. этом в доме не включилась сигнализация!

Две посетительницы начали озираться в поисках человека, могущего дать дельный совет. И Гейл второй раз пришлось прервать повествование. Когда наконец они ушли, она налила себе чашку кофе и присела на край стола.

– Бедняга Имонн! – снова воскликнула она. – Можешь себе вообразить, как он был напуган и растерян! Он просто не знал, что теперь делать. Затем, дождавшись, когда в доме все успокоится, быстренько выпроводил гостью. Боюсь, то было не слишком галантно с его стороны. А сам, терзаясь, улегся в постель, намереваясь убраться из этого дома при первых же проблесках рассвета, а потом, возможно, улететь в Ирландию первым же рейсом… Но он плохо знал Кэролайн, – многозначительно добавила Гейл после паузы. – Не успел наш малыш спуститься, как она выскочила ему навстречу из кухни со словами: «Завтрак, Имонн?» Ну и что, черт побери, ему оставалось делать? Он уселся за стол, чувствуя себя разбитым и страшно проголодавшимся. И не осмеливался и глаз поднять на хозяйку. Она же, надев фартучек, суетилась у плиты и метала на стол яичницу с беконом, сосиски, помидоры – словом, все, что положено. И при этом еще так ласково улыбалась и спрашивала: «Может, грибочков, Имонн? Поджаренного хлеба?» Он лишь кивал головой. «Ну а постель была удобная? Хорошо спалось?» – продолжала она свои расспросы. Короче, не унималась с этим своим сюсюканьем и воркованием, и на тарелках перед Имонном вырастали все новые горы еды. «Рада, что у тебя такой хороший аппетит! Здоровым молодым парням вроде тебя надо побольше есть, чтоб поддержать силы», – продолжала она свою песню все с той же очаровательной улыбкой… А потом вдруг взяла да и опрокинула горячие кушанья ему на одно место! «Знаю, что ты любишь горяченькое», – добавила она уже без улыбки.