Антон Леонтьев - Бизнес-ланч у Минотавра [litres]

Что Тебе стоит?

Снова послышались выстрелы, и Лера, распахнув все-таки дверцы в тот момент, когда охранявший ее отошел, устремилась туда, к зданию санатория.

Пусть будет что будет. Она должна быть там. Просто должна!

Кто-то схватил ее, потащил обратно, Лера молча, но от этого не менее дико, вероятно, даже еще более сопротивляясь, сумела выкрутиться, споткнулась, снова побежала вперед…

И увидела Кирилла, который выходил через дыру в бетонном заборе, держа на руках кого-то.

Феденьку.

А что, если они опоздали и дочка…

Что Тебе стоит?

И Лера, отшвырнув кого-то, кто опять пытался удержать ее, полетела к Кириллу как на крыльях. И откуда только у нее силы такие взялись?

На лице Кирилла сияла улыбка, и Лера заметила, как рука дочери, бледная-пребледная, покрытая синяками, вдруг дернулась и обхватила Кирилла за шею.

И еще до того как Лера смогла заключить в объятия находившуюся под воздействием сильных наркотиков Феденьку, Кирилл с улыбкой до ушей сказал:

– Жива и невредима, хотя ей наверняка пришлось натерпеться многого. Но она все вынесла, она выжила!

И, целуя снова провалившуюся в транс девочку, с небывалой любовью добавил:

– Моя дочка!

Взглянув на Кирилла, Лера произнесла:

– Нам надо поговорить…

Беседа имела место два дня спустя, в фойе частной столичной клиники, где находилась Феденька. Физически она не особо пострадала, хотя Хрыков накачал ее под завязку наркотиками, однако ничего из того, чем он угрожал, он еще не успел привести в исполнение.

Хотя с учетом жуткого инструментария, обнаруженного в котельной ведомственного санатория, где он содержал пленницу, явно намеревался это сделать в самое ближайшее время.

А вот в психологическом плане девочке требовалась помощь, и врачи уже намекнули, что для того, чтобы справиться с последствиями шока, вызванного похищением и пребыванием в качестве пленницы Стаса Хрыкова, потребуются, не исключено, не просто годы, а десятилетия.

И, возможно, воспоминания и душевные травмы будут сопровождать Феденьку всю жизнь.

Самого Хрыкова удалось захватить живым и почти невредимым, хотя он упорно и отстреливался. Такой приказ поступил от отца Кирилла – он желал, чтобы похититель его внучки не умер и смог, отправившись до конца жизни за решетку, в полной мере насладиться всеми прелестями зоны строгого режима.

Той зоны, где вообще-то должен был он и сам находиться.

Лера еще помнила дикий вопль Хрыкова, которого вытаскивали из его логова, его хохот и циничные обещания:

– Я ведь вернусь, поросятки мои! Непременно вернусь! И всех вас перережу! Обещаю, что вернусь!

Кирилл, взглянув на Леру, подал ей пластиковый стакан с кофе и тихо спросил:

– Точно надо?

Лера знала, что надо. Она уже поблагодарила и Кирилла, и даже его отца, который, как ни крути, был дедом Феденьки.

Единственным оставшимся в живых дедом – другого ведь этот единственный, оставшийся в живых дед самолично уничтожил.

Отказавшись от предложенного кофе, наверняка ужасного, Лера сказала:

– Повторюсь, я тебе и твоему отцу очень благодарна…

Кирилл слабо усмехнулся:

– Ты это уже говорила, Лера. Боюсь, что сейчас последует сакраментальное и такое обязательное но…

Он отпил из своего стаканчика и скривился: кофе наверняка был кошмарным.

И, словно понимая, о чем желает поговорить с ним Лера, Кирилл сказал:

– Я ведь ее люблю. Ты, конечно, можешь мне не верить, как я могу полюбить свою дочку, о существовании которой до недавнего времени понятия не имел, но факт остается фактом: люблю.

Лера верила.

– Знаю, что в наших судьбах много чего переплелось, но давай забудем это и начнем с нового листа. Если не ради нас, то ради Феденьки…

Лера ответила:

– Да, не ради нас, а ради Феденьки. Ты прав. Поэтому, хоть я вам и благодарна и вряд ли смогу воспрепятствовать, чтобы и ты, и даже твой отец общались с моей дочкой, но…

Она сделала паузу и, смотря Кириллу прямо в глаза, отчеканила:

– Но я хочу, чтобы она ничего не знала о том, что ты ее отец и, соответственно, твой отец – ее дед!

Кирилл, рука которого дернулась, расплескал кофе, часть которого попала ему на одежду и на руку, он даже этого не заметил:

– Даже если мы оставим моральную сторону твоего требования, Лера: как ты себе это в практическом плане представляешь? Кем я должен стать для нее, дядей Кириллом? А мой отец – просто старпером, который возится с ней?

И это он-то вел речь о морали?

– Твоему отцу вовсе не надо с ней возиться. Не буду возражать, если Феденька вообще не будет иметь с ним дел.

Кирилл, швырнув стаканчик в урну, заявил:

– Ты жестока, Лера! Ты понимаешь, чего требуешь от нас?

Ответ был предельно ясен.

– Понимаю.

Усмехнувшись и явно взяв себя в руки, Кирилл заявил:

– Ну, а если я пообещаю, а потом расскажу Феденьке правду? Или это сделает мой отец?

То, что Белогорко наверняка так и поступят, Лера не сомневалась, поэтому приберегла ультимативное оружие на самый конец.

– Тогда я тоже расскажу Феденьке правду, о которой она не имеет ни малейшего представления: о гибели ее деда, прабабки и вашей с твоим отцом роли в этом!

И, заметив, как побледнел Кирилл, добавила:

– Думаешь, она после этого пожелает с вами продолжить общение?

Конечно же, нет.

Кирилл повторил:

– Ты не просто жестока, Лера, ты очень жестока.

И это он говорит о жестокости!

– Как и вы, отец и сын Белогорко. Нет, я очень даже благодарна: ценя ваши заслуги по спасению моей дочери, позволяю и тебе, и даже твоему отцу, который должен не в элитной клинике торчать, а срок на зоне мотать, общаться с ней. Только знать о том, что ты ее отец, а твой отец – ее дед, она не будет. Мы ведь договорились? Или Феденька узнает всю правду!

Она знала, что договорились. И Лера понимала, что Кирилл будет держать язык за зубами. И его отец тоже.

Единственный оставшийся в живых дед дочери.

– А как же мы? – произнес растерянно Кирилл, и эта растерянность, столь для него не свойственная, была явно не наигранна.

Лера, почувствовав, что мобильный у нее в кармане джинсов завибрировал, ответила:

– Такого понятия, как мы, просто не существует. Есть ты и твой отец – и есть Феденька и я. И между нами нет ничего общего!

Ну, кроме самой Феденьки – и ее собственных мертвецов, которые наконец замолчали.

Кирилл взял ее за руку и попытался применить свой фирменный трюк: пощекотать мизинцем внутреннюю сторону ее ладони.

Лера, вырвав руку, сказала:

– Все прошло, мой милый Кирилл, все давным-давно прошло!

Хотя вдруг подумала, что так бы хотела, чтобы он продолжил щекотать ее и дальше.