Анна Беннетт - Случайный граф [litres]

Лети оно все к чертям . Он никогда не отказывался от брошенного ему вызова.

Он взял в руки ее голову и прижался губами к ее губам, не сдерживаясь. Глотая ее тихие стоны, он провел ладонями вниз по спине ее платья, через округлый изгиб ее бедер, прижимая ее тело к себе. Позволяя ей почувствовать, как он возбужден.

И даже тогда она продолжала отвечать на поцелуй, как будто тоже была не в силах остановиться.

Он хотел снять с себя и с нее всю одежду до последней нитки, положить Фиону прямо на длинную, ароматную траву и медленно взять ее. Заниматься с ней любовью, пока она не закричит от наслаждения.

Он напомнил себе, что она не хочет настоящего брака. А он и подавно.

Постепенно, неохотно он прервал поцелуй. И мягко отпустил ее.

Глядя в ее изумленные глаза, он молча проклинал себя.

– Я вынужден просить прощения во второй раз за сегодняшний вечер. Я забылся. Простите меня.

Она убрала завиток за ухо, туда, где раньше был цветок, а затем прикоснулась кончиком тонкого пальца к распухшим губам:

– Нет. То есть мне нечего вам прощать. – Грэй сомневался, что она сказала бы то же самое, если бы могла проникнуть в его грязные помыслы.

– Спасибо, – сказал он искренне, – за то, что показали мне набросок. Я знаю, что он не был предназначен для меня, но это был настоящий подарок. Меня настолько ослепили крошащиеся кирпичи и протекающая крыша, что я не заметил…

– Русалку? – спросила она.

– Точно. – Он улыбнулся ей. – Я не заметил русалку.

– Теперь, когда вы знаете, что она здесь, – произнесла она игриво, – возможно, вы захотите навещать ее время от времени. Цветы и поэзия, конечно, строго по желанию.

– Не волнуйтесь. У нее будет масса поклонников. В свое время.

Внезапно ее лицо стало серьезным:

– К сожалению, милорд, время – это та роскошь, которую она не может себе позволить.

– После такого поцелуя не обязательно обращаться ко мне «милорд». По крайней мере, наедине. Меня зовут Рэйвенпорт . – Тут он импульсивно добавил: – Или Грэй, если хотите. Так меня зовет бабушка.

– Грэй, – произнесла она, будто пробуя на вкус. – Красивое имя.

– Как и Фиона , – его голос звучал слишком хрипло даже для него самого. – Это подходящее имя для русалки… и для красавицы.

– Я не красавица, – запротестовала Фиона. Она знала это так же точно, как и то, что ее платье зеленого цвета, а лимоны кислые. Лили красива, Софи красива. А вот она… она не была страшненькой . Но, скорее, ее правильно было назвать интересной.

Лорд Рэйвенпорт – то есть Грэй – возмущенно поднял брови.

– Похоже, я не единственный, кому нужно преподать урок красоты. Если бы я мог рисовать вполовину так же хорошо, как вы, я бы это доказал. Но вам придется поверить мне на слово. Вы прекрасны, Фиона.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке и провел большим пальцем по нижней губе. Медленно. Благоговейно.

– Никогда не забывайте об этом.

Фиона кивнула, думая, что будет помнить каждую деталь того, что сейчас происходит. В течение нескольких дней он всеми возможными способами избегал ее, создавая отчетливое впечатление, что не испытывает к ней влечения; но этот поцелуй говорил о другом. Она до сих пор трепетала, вспоминая это ощущение – его губы выжигают отпечаток на ее губах, его руки обнимают ее за бедра, его сердце колотится под ее ладонью.

Граф желал ее. Но не соглашался жениться на ней.

– Как любезно с вашей стороны сделать мне комплимент, – ответила Фиона. – Возможно, мы более совместимы, чем вы считали раньше?

Рука Грэя оторвалась от ее лица:

– Я не передумал насчет вашего предложения. Хотя теперь вы могли бы заставить меня, если бы пожелали.

Она подумала об этом… и эта мысль показалась ей более соблазнительной, чем следовало бы. Но она не хотела женить его на себе под принуждением.

– Я не буду этого делать. Тем не менее вы не можете винить меня за попытку убедить вас. – Она смело обвила рукой его шею и запустила пальцы в его густые, длинные волосы.

Он то ли усмехнулся, то ли выругался себе под нос. Его тяжелый взгляд заставил все у нее внутри перевернуться. Его глаза остановились на ее губах:

– Я начинаю понимать, сколь убедительной вы можете быть, сирена. Я не лучше моряка, который направляет свой корабль к верной гибели. Признаюсь, в вас есть что-то, что я нахожу совершенно неотраз…

– Фиона? – позвал со стороны террасы взволнованный женский голос. – Ты здесь?

Боже милостивый. Лили. Грэй отскочил от Фионы так, будто она внезапно заразилась чумой.

– Да, – ответила она сестре, благодаря Бога за то, что густая поросль и деревья заслоняли их от взгляда Лили. – Я рисую сад. То есть рисовала. Теперь я закончила. – Просто замечательно… звучит как бред сумасшедшего. – Неважно, мы уже идем.

Вот черт, она что, правда сказала мы ? Грэй прижал тыльную сторону руки ко лбу и посмотрел на нее с ужасом. У Фионы полыхали щеки.

После небольшой паузы Лили задала неизбежный вопрос:

– Кто с тобой?

– Это я, Рэйвенпорт, – сказал Грэй спокойно. – Я застал вашу сестру здесь, с блокнотом, и как раз собирался проводить ее назад в дом.

– О, – задумчиво произнесла Лили. Как если бы она начинала понимать, что происходит. – Слава богу, вы ее нашли. Я дам матушке знать, что волноваться не о чем, и мы все скоро встретимся в гостиной, полагаю?

– Да, – ответила Фиона. – Я потеряла счет времени, но мы уже идем. Я только освежусь перед тем, как присоединиться к тебе. – Она уже спускалась со скалы, подбирая карандаш, блокнот и…

Боже правый. Где дневник? У нее сердце ушло в пятки, и она упала на колени, судорожно разыскивая его.

Грэй помахал дневником у нее перед лицом:

– Вы это ищете? – Он посмотрел на обложку и корешок тетради с любопытством.

– Да. – Она вырвала тетрадь у него из рук чуть яростнее, чем собиралась.

Он повел бровью, помогая ей встать на ноги, но не стал настаивать на пояснении.

– Мы вернемся к этому разговору в другой раз. – Он оглядел поляну. – Ничего не забыли?

– Думаю, нет. – Собрав оставшееся у нее чувство собственного достоинства в кулак, она вытащила из волос какой-то листок и направилась к дому.

– Следуйте за мной. Я провожу вас к черному входу. Оттуда вы сможете быстро добраться до своей спальни.

Через несколько минут Фиона уже была одна в своей комнате, брызгая прохладной водой себе на щеки. Матушка не обрадуется, если она опоздает на ужин, тем более что она считает Фионино рисование неподходящим занятием для леди. Времени переодеться не было, но она поправила волосы, как могла, схватила тонкую шаль и надела блестящие серьги, надеясь, что никто не заметит, что она все еще в дорожном платье.

Она уже выходила из комнаты, когда поняла, что оставила дневник на кровати. Она бросилась к шкафу, достала саквояж и закинула в него дневник. Как раз когда она собиралась запихнуть сумку под кровать, она вспомнила о компрометирующей записке. Она собиралась перечитать ее в саду, но так и не перечитала.