Анна Беннетт - Случайный граф [litres]

Фиона пожала плечами. Раз уж она опаздывала на полчаса, почему бы не опоздать еще на минутку? Она вытащила дневник из сумки и открыла его…

Вот только записки там не было.

Она проверила заднюю обложку. Пусто.

Она в ужасе пролистала страницы. Взяла дневник за корешок и встряхнула его.

Боже правый. Письмо с требованиями вымогателя пропало. Она умудрилась потерять его где-то между домом и садом. Она почувствовала приступ тошноты. Лили не должна найти его раньше, чем она сама.

Сначала Фиона хотела вернуться и поискать среди сорняков и камней в саду. Но было темно, и все ждали ее в гостиной.

Все, что ей оставалось, это дождаться рассвета и надеяться, что никто не обнаружит письмо раньше.

По моей предыдущей записи могло создаться впечатление, что поцелуй – это элементарное занятие, которое легко освоить.

Я чувствую себя обязанной исправить запись.

Похоже, поцелуй – дело гораздо более тонкое, чем я себе представляла. Если все делать правильно, то получается ужасно неприлично. И потрясающе.

Настолько, что теперь я понимаю, почему в целом благоразумные молодые девушки счастливо игнорируют бесчисленные предостережения…

Как оказалось, Фионе не стоило беспокоиться о том, что матушка отругает ее за позднее появление за ужином. Она была слишком поглощена ветхим состоянием столовой. Казалось, она глаз не могла отвести от облезлых обоев у потолка – разве только чтобы посмотреть на мышиную нору в плинтусе.

Недостатки дома ставили перед матушкой очевидную дилемму. В иной ситуации она сочла бы такое отсутствие удобств неприемлемым, но тут дом принадлежал графу . Кроме того, графу, который, очевидно, ухаживал за ее дочерью.

Два этих смягчающих обстоятельства позволяли ей простить множество грехов, но выражение ее лица намекало, что отсутствие роскоши все же вызывало у нее несварение.

Действительно, она, казалось, не могла удержать нить беседы с лордом Данлопом, виконтом, сидящим слева от нее. Когда он поинтересовался, чем занимается ее муж, матушка ответила, теребя в руках вилку: «О, поездка вполне приятная. Всего три часа или около того».

К его чести, виконт кивнул головой и продолжил есть свой суп, как будто бессмысленный ответ матушки был весьма содержательным.

Но этот красивый и благородный джентльмен внутренне все же осудил матушку, и Фиона не могла его за это винить. На этом ужине впервые собрались все приглашенные, и вполне естественно, что гости оценивали друг друга.

Грэй, конечно, сидел во главе стола, но Фиона не осмеливалась посмотреть на него, опасаясь, что покраснеет до корней волос. Одни только воспоминания о его руках на ее лице и теле заставляли ее тянуться за бокалом вина. И хотя она не была полностью уверена в этом, ей казалось, что он украдкой смотрит на нее. Она понимала это по покалыванию кожи и по тому, как закипает в ней кровь.

Это было очень хорошее начало как для домашнего приема, так и для попыток сделать его своим мужем. Она могла бы насладиться этой маленькой победой, если бы не была так озабочена потерей записки от шантажиста.

Но поскольку теперь с этим ничего нельзя было поделать, Фиона большую часть обеда провела, наблюдая за остальными гостями. Бабушка Грэя, вдовствующая графиня, сидела справа от него в крайне элегантном фиолетовом платье с кружевным воротником. Она сняла чепец, который был на ней до этого, решив уложить волосы в гладкий пучок, обнаживший проседь в ее темных волосах. Гладкая серебряная дорожка, которая начиналась от макушки и терялась в узле у затылка, гордо сияла при свечах, словно каждая блестящая прядь была заработана ценой смелых приключений и захватывающих подвигов.

Хотя графиня была довольно сдержанна во время ужина, Фиона смогла прийти к двум заключениям по поводу нее. Во-первых, пожилая женщина, наблюдая за всеми за столом с большим интересом, похоже, сосредоточилась на Фионе, Лили и Софи. Во-вторых, она обожала своего внука, гордо улыбаясь каждый раз, как смотрела на него.

Фионе понравилась графиня. Что было очень хорошо, потому что если у нее была хоть какая-то надежда выйти замуж за Грэя, было ясно, что ей придется заручиться одобрением пожилой леди.

Лорд Данлоп, отец мистера Кирби, сидел между графиней и матушкой. Виконт был приблизительно матушкиных лет и почти полностью лыс, но ему это шло. У него были длинные и совсем не модные усы, но он покорил Фиону своей способностью оставаться вежливым и бесстрастным перед лицом матушкиной экстравагантности, которая зачастую выражалась слишком прямо.

Леди Каллахан, мать Софи, сидела слева от Грэя в матушкином платье прошлого сезона. Ей пришлось сильно ушить бледно-голубое платье, чтобы оно село на ее худенькую фигурку, но его цвет прекрасно оттенял ее светлые волосы и кожу, и она была признательна за прекрасное платье, учитывая более чем отчаянное материальное положение своей семьи. Она и ее муж, барон, возлагали надежды на удачные партии для дочерей, но старшая сестра Софи до сих пор не заинтересовала ни одного джентльмена. Или, возможно, никто не заинтересовал ее.

В любом случае становилось все более очевидно, что именно на плечи Софи легла обязанность спасти семью от работного дома. И Фиона, и Лили, и Софи прекрасно знали об этом, но никто это не обсуждал по той же причине, по которой никто не комментировал склонность лорда Каллахана злоупотреблять спиртным. С этим ничего нельзя было поделать, и обсуждение этого вопроса только заставляло всех страдать.

Фиона была рада, что леди Каллахан и Софи смогли присоединиться к ним и насладиться парой дней передышки от постоянного беспокойства.

Лорд Пентам, друг Грэя, сидел между леди Каллахан и Софи. Учитывая дорогой сюртук маркиза, его очаровательные манеры и заботливое отношение к окружающим, Фиона задавалась вопросом, что может быть общего между ним и Грэем. Хотя оба были красивы, лорд Пентам хорошо смотрелся бы в пышных бальных залах и гостиных, в то время как привлекательность Грэя была более первобытной и дикой и больше подходила для темных лесов и ветреных пустошей.

Но, возможно, она была не самым объективным судьей, учитывая ее недавнюю встречу с графом. Она задалась вопросом, что Лили думает о маркизе… и не смогут ли они приятно провести время за легким флиртом во время домашнего приема.

Мистер Кирби и Лили сидели напротив Фионы. У него была модная прическа и красиво повязанный шейный платок, как и у всех молодых щеголей. Он развлекал Лили и Фиону слегка непристойными историями о том, как они с Грэем проводили время в Итоне.