Карен Уайт - Когда я падаю во сне [litres]

– Ну да. Пробовала бросить, но не могу.

Сисси взяла пачку сигарет и смяла ее в кулаке.

– Можешь. Я помогу тебе избавиться от этой привычки и выздороветь.

Битти села.

– А ну отдай!

– Ни за что. Выброшу эту гадость в мусор. И больше никаких сигарет.

– Ты меня не остановишь.

– Еще как остановлю. Переедешь ко мне, и я буду заботиться о тебе, пичкать лекарствами и следить, чтобы ты не притрагивалась к табаку.

Битти ошеломленно смотрела на нее.

– Вот и договорились. – Сисси села рядом и обняла подругу за плечи. – Видишь? Я умею быть эгоистичной. Без Айви мне станет одиноко, но с тобой-то не соскучишься, верно?

Битти судорожно выдохнула, словно у нее свалился камень с плеч.

– Кажется, я советовала тебе начать жить собственной жизнью, разве нет?

– Советовала. А теперь говори, где прячешь сигареты. Я все равно найду твои заначки, так что отпираться бесполезно.

– Я подумаю, – лукаво ответила Битти. – Ты по-прежнему скучаешь по Маргарет? Помнишь, какой она была в детстве?

– Я скучаю по тому, какими мы были в детстве. Как там мама говорила? Маргарет придумывает какое-нибудь сумасбродство, я благоразумно предлагаю этого не делать, но ты встаешь на сторону Маргарет, и мы вместе участвуем в ее затее.

– Да, так оно и было, – согласилась Битти. – И я ничего бы не изменила. Ну, разве что пару моментов.

На сваю у пирса опустилась цапля и принялась наблюдать за водами реки Сампит, не подозревая о круговороте жизни и смерти, разворачивающемся под ее прекрасными крыльями.

– Может быть, Ларкин вернется домой и займет место Маргарет, – задумчиво произнесла Сисси.

– Она собирается вернуться? – удивилась Битти.

– Ларкин об этом не упоминала, но я уверена – она вернется. Бойд говорил о нашей Айви, у нее в жилах течет морская вода. Не знаю, как Ларкин выживала в Нью-Йорке, но ей определенно требуется вливание родной водички.

У дома остановилась машина.

– А вот и она.

Сисси подала руку Битти и помогла ей встать.

– Что бы там ни было в письме, мы выдержим, правда?

– Конечно. «Дружба навек», помнишь?

Сисси вспомнила, как они впервые положили ленты в дупло старого дуба. Нужно было просто сказать Маргарет «нет».

«Дружба навек», – произнесла она про себя, заходя в дом.

Беннетт встретил меня на крыльце. Слезы, которые я до сих пор сдерживала, при виде его наконец нашли выход и хлынули по щекам. С плеч словно свалилась огромная тяжесть. Беннетт всегда рядом, когда нужен. Прежде чем я успела что-нибудь сказать, он подошел ко мне и крепко обнял, утешая, облегчая боль.

– Я приготовил кофе, – произнес он, целуя меня в макушку.

От него пахло мылом, кожа была влажной после душа. Пожалуй, я смогу к этому привыкнуть.

– Спасибо, – прошептала я. На его рубашке остались пятна от моих слез.

Я вошла в кухню. В коридоре показались Сисси и Битти, с заговорщическим видом, рука за руку. Завидев меня, они бросились мне на шею, и мы все втроем разрыдались. Как будто мама ненадолго вернулась к нам.

Сисси тут же направилась к холодильнику и принялась деловито доставать оттуда сыр, яйца и все прочее для завтрака.

– Надо обзвонить знакомых и начать организовывать похороны, но нельзя же заниматься этим на пустой желудок, верно?

Я закрыла холодильник.

– Звонки и завтрак подождут. Давайте сначала прочтем письмо. Мама наверняка бы хотела. – Мне важно исполнить ее волю – только благодаря этому я хоть как-то держусь.

Сисси и Битти переглянулись и безропотно уселись за стол. Я поставила перед ними кофейник, четыре чашки и сливки. Беннетт принес письмо.

– Кто прочитает?

Я взглянула на Сисси, но та покачала головой:

– Айви хотела, чтобы ты прочла его. Давай, смелее.

Беннетт положил передо мной лист бумаги. Я взглянула на ровные строчки, написанные убористым почерком, сделала глоток кофе, откашлялась и прочла:

10 октября 1993 года

Моя милая Айви!

Я долго думал, кому написать, и решил адресовать письмо тебе. Ты стала матерью и теперь знаешь, каково это – любить кого-то больше жизни и совершать поступки, продиктованные голосом сердца, а не разума. На нашем пути открывается много возможностей, и каждый сам решает, чьим голосом руководствоваться в своих действиях.

Врачи говорят, мое время на исходе, и это письмо – последнее в списке дел, которые я должен уладить перед смертью. Список был невелик, но я все не решался браться за перо, хотя мое намерение высказаться обусловлено желанием скорее облегчить душу, чем признать вину. Давным-давно я сделал выбор, который затронул жизни многих, и ни на секунду не пожалел о нем. Тем не менее уже почти сорок лет эта история не дает мне покоя и тревожит по ночам. Похоже, мы с тобой видим одни и те же кошмары. Нам снится пожар. Ничего удивительного, ведь мы оба были там в день, когда погибла твоя мама.

Накануне пожара я узнал, что вы с мамой и Сессали пережидаете ураган в Карроуморе. Но меня тревожила не столько буря, сколько состояние Маргарет. Я утешался лишь тем, что Сессали рядом с тобой, и мысль об этом помогала мне сосредоточиться на работе в больнице.

Ранним утром, когда шторм утих, я, не откладывая, помчался в Карроумор. Путь туда занял больше времени, чем я ожидал, – мне пришлось несколько раз останавливаться и убирать с дороги сломанные ветви, а также объезжать затопленные участки. Я вглядывался сквозь зелень в надежде увидеть белый фасад, но вместо этого обнаружил пламя и густой черный дым. Не помню, как оставил машину у ворот – видимо, побоялся застрять в грязи. Не помню, как подбежал к дому и вошел внутрь. Помню только, что увидел тебя, крепко спящую, на пороге, у самого входа. Я позвал Маргарет и Сессали, истово молясь, чтобы они выбрались наружу. Конечно, умом я понимал, что это не так, ведь Сессали никогда бы не оставила тебя одну.

Я отнес тебя во двор и положил под магнолией. Ее густая зелень стала защитой от дождя и ветра. Ты по-прежнему спала. Я догадался, что Маргарет дала тебе какое-то лекарство. Она уже делала так раньше, поэтому я забрал у нее таблетки, но, видимо, ей удалось спрятать несколько штук. Ты даже не открыла глаза.

Когда я вернулся в дом, огонь охватил белую гостиную, весь холл был в дыму. Наверху раздался крик. Я глубоко вдохнул и бросился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Страх и отчаяние придали мне сил. Я ворвался в комнату, в которой обычно гостила Сессали. Она крепко спала тем же неестественным сном. Маргарет пыталась стащить ее с постели, задыхаясь от дыма.

Я подхватил Сессали на руки, прикрыл ей лицо одеялом, чтобы уберечь от ядовитой гари, и велел Маргарет задержать дыхание и идти за мной. Мы принялись спускаться по лестнице. Маргарет упала. В этот момент я оказался перед выбором. Как поступить? Внять голосу сердца или разума? Было ясно – мне не под силу вынести обеих из горящего дома. Пришлось выбирать между женой и женщиной, которую я любил всем сердцем.