Яна Егорова - Русский [СИ litres]

– Спасибо, спасибо вам, Андрей!!! Без вас… без вас… – впечатлительная дочь пострадавшей уже во второй раз нагло упала ему на грудь, при этом по дороге, чуть не зашибив меня.

Ну, ладно. Стерва, значит? Понаблюдав еще секунду-другую за тем, как незнакомая нахалка повисла на Андрее, преспокойненько вытащила свою руку из его ладони и, обогнув двух голубков, подошла к брошенной собственной дочерью Лидии Павловне.

– Как вы себя чувствуете? – спросила, опустившись рядом с ней на краешек кровати. Что говорят врачи?

– Ой, деточка. Все хорошо, говорят, жить буду, – ее поблекшие глаза оживились, и больная приняла от меня цветы.

– Как же так получилось, что они напали на вас? Да еще и избили?

Спросила ее, приняв теплую женскую ладонь, которую она положила на мою руку. Да уж. Любви дочери здесь точно не хватает. Судя по всему, Машенька свою любовь готова дарить исключительно красивым парням. Таким, как Соколов, например.

Сучка.

Подумав всякое нехорошее о той, которая сейчас за моей спиной обнимала моего… почти брата, внешне показала добродушную улыбку. В экстренных и стремных ситуациях предпочитаю действовать хладнокровно.

– Да сумку хотели отобрать, – произнесла женщина сдавленно. Ей было не слишком удобно говорить из-за разбитой губы. – А я не отдала. У меня там вся зарплата. Я же по привычке не доверяю этим банкам. По дурости, каждый месяц снимаю деньги в банкомате. Так надежнее. Вот и в это раз. Зарплату нам раньше дали. А эти, как знали, что с деньгами иду. Один под… подлетел, начал сумку вырывать из рук. Я в нее вцепилась мертвой хваткой. Тогда он меня ударил. Упала я, но сумку все равно не отдала. Так тут его дружки подлетели. А потом… потом ничего не помню.

– Зря вы так, – сказала я погромче, – надо было отдать. Не стоит здоровье и жизнь какой-то сумки. У вас же есть дочь, выручила бы маму. А у дочери поклонник надежный наверняка имеется?

– Имеется! Конечно, имеется! – не разгадав мою провокацию, отреагировала Лидия Павловна. – Вадик, очень хороший парень. Предложение ей уже сделал!

Мне послышалось, или вот это вот у меня за спиной у кого-то зубки начали трескаться от злобы?

– Мамочка, разумеется, я бы о тебе позаботилась! – Машуля бросилась к матери, и я с удовольствием уступила ей место. – А про Вадика я же тебе говорила, не решено там еще ничего!

– Как это? Маша! Он меня уже мамой называет!

– Ну, мам, я тебе многого не рассказывала…

Удовлетворенно слушая, как с легкостью поверженная соперница оправдывается перед родительницей или перед понравившимся парнем, отступила назад и мгновенно угодила в горячие объятья Андрея. Его руки перехватили меня за талию и подтянули к себе. Да уж. Что тут скажешь. Его влияние на меня на лицо. Все, что не касается его – для меня теперь стало на удивление преодолимым и с каждой следующей секундой я все больше это понимаю. Вчера бесстрашно бросилась спасать незнакомую женщину, сегодня сразилась с Мироном, а теперь вот… Ну, это уже для меня семечки.

Позже, распрощавшись с Никифоровыми, я выходила из больницы, вновь встретившись с тем чувством, как будто мы не просто родственные души, мы сообщники. Это было в воздухе, это было в душе. Но это было. Тонкая связь, как канат для канатоходца. Зритель его видит настолько тонким, что кажется, акробат если не упадет с него, то тот обязательно порвется под весом одного человека. Однако это ошибочное мнение, видимость. На самом деле, канат и наша связь сделаны из стали, и не могут просто так порваться. Такое у меня ощущение.

– Ты повеселела, – подойдя к Патриоту, думала, он откроет дверь, но у Андрея были другие планы. Он развернул меня к себе лицом и подошел так близко, что расстояние между нами испарилось.

– Ну и что? – ответила ему, заглянув в строгие черные глаза.

– Ничего, – улыбнулись в ответ его жесткие мужские губы, – такой ты мне нравишься еще больше.

Сказал и обнял мою голову своими ладонями, прикосновением своих губ к моим, вызвал меня на поцелуй. Спровоцировал. Заставил потянуться к себе, за что вручил словно золотую медаль на соревнованиях, еще одну улыбку. В этом было какое-то особенное удовольствие. Сейчас, после случая в больничной палате, знать, почувствовать, что этот неукрощённый зверь принадлежит только мне, только я могу его касаться, наслаждаться его губами, поцелуями, трогать его мощное тело. Могу скользнуть пальцами под ремень на его пояснице, дать ему почувствовать себя и утонуть в жаре его тела.

Эти несколько минут на парковке возле больницы. Наша маленькая команда. Я, Андрей и его надежный Патриот. Все это автоматически стало одним из самых счастливых моментов моей жизни. И горячий поцелуй в желтом свете фонарей, и его каменные мышцы под моими ладонями, и его медвежьи объятья, безопаснее которых ничто не может быть на целом свете.

– Боишься? – спросили его красивые черные глаза.

– Чего?

– Приезда отца.

– Нет. Не боюсь, – сказала и сразу вспомнила про предстоящий переезд. Отец не поймет, если скажу, что хочу остаться жить у Андрея. Да и… С Мироном ничего не решено. Черт возьми!

– Чего тогда боишься? – его густые черные брови встретились на переносице.

– Ничего.

– Мне кажется, это хорошо, что он приезжает. Я хочу поговорить с ним, – внезапно сказал Андрей и в эту же секунду его пальцы сжались на моей спине так, если бы он боялся спугнуть меня своими словами. – Не о ДНК. Я хочу поговорить о нас.

– О нас?

– Не бойся, стрекоза, – сказав это, серьезно посмотрел и поцеловал меня в кончик носа, – со мной ты в полной безопасности. Что бы он ни сказал. Я не собираюсь тебя никому отдавать. Всего лишь хочу попросить официальное разрешение.

– Нет, подожди! Нет! Не надо ничего говорить! – попыталась вырваться из его рук – безуспешно, Андрей был готов к такой моей реакции.

– Лена, не бойся, я же сказал – все будет хорошо.

– Не надо с ним ни о чем говорить!

– Еще как надо, – неожиданно резко оборвал меня бывший брат тоном, которым, подозреваю, наезжал на преступников. Естественно, я тоже замерла и уставилась на него широко испуганными глазами. – Если я этого не сделаю, ты опять куда-нибудь пропадешь. Итальянцев начнешь искать. Как там его? Витторио? Или Серджио?

Краска, вспыхнувшая на моих щеках, залила, такое ощущение, даже белки глаз! Он помнит? Я всего лишь раз упомянула, а он запомнил и даже имя…

– К тому же, – он дотронулся большим пальцем до моего плоского живота и нежно погладил мою кожу под платьем. – В скором времени в нашей с тобой жизни многое может измениться. Мы не предохранялись, Лен. Ты не можешь этого не понимать.

– Ты из-за этого?!

Я вспылила, реально вспылила, но все еще не могла вырваться из его железных рук.