Яна Егорова - Русский [СИ litres]

Прошло несколько очень, очень долгих секунд, прежде он обернулся и, схватив меня за плечи, заставил посмотреть в свои горящие черные глаза.

– Лена, нам?

– Нам, – я тоже не улыбалась, потому что не знала, радоваться этому или нет. Не знала, что будет дальше. Элементарно, боялась об этом подумать. Но была уверена в одном – должна сейчас сказать Андрею. – Себе, мне и…

Мне показалась – вся вселенная пошатнулась. В один миг. В его взгляде.

Андрей упал передо мной на колени и безмолвно прижался лицом к моему животу. В тот момент, когда он осознанно поцеловал его – внутри меня словно наступил мир, и я поняла, что поступила правильно. Последние несколько дней там как будто образовался огромный, болезненный комок, который ничего, кроме мучений мне не приносил. Лишь теперь поняла, почему это происходило. Мое тело протестовало. Это был настоящий протест беременного тела против того, чтобы разлучаться с отцом ребенка. И теперь, когда оно получило то, что требовало все это время – успокоилось и принесло облегчение мне. Как будто в один миг все встало на свои места.

Много позже мы все-таки поели. Практически втроем. А потом смотрели какой-то фильм на диване в гостиной. Андрей завернул меня в теплый плед и прижал к себе. В тот вечер легли рано, и очень быстро согревшись друг другом, уснули на нашей кровати. Я все еще сомневаюсь. Все это… Андрей. Я чувствую его, но все равно не знаю, пришла ли пора довериться ему или все это лишь видимость того, что я хочу. Видимость идиллии, которой на самом деле нет. С этими мыслями я уснула на его плече, прижимаясь спиной к его телу, согреваясь от него и набираясь тех сил, которые потеряла в этой непонятной разлуке.

Утро для меня наступило рано. Гораздо раньше, чем для него. Поддавшись глупому порыву, решила тоже сделать что-то приятное для него. В ответ на его бескомпромиссную заботу. Тихонечко оделась, взяла сумку и выскользнула в ближайший магазин, который должен был быть уже открыт.

До него я не дошла. Меня перехватили во дворах. Черный бус с тонированными стеклами остановился прямо перед моим носом, и руки какого-то неизвестного затолкали меня в салон.

Не кричала. Не успела. Тот же, кто затолкал меня в машину, ударил жертву разрядом электрошокера прямо в шею. Мир вокруг отключился, не дав своей подопечной ни единого шанса остаться в сознании.

Все случилось очень быстро. Когда мы боимся чего-то, думаем, как это будет, как мы испугаемся. На самом деле мы не успеваем испугаться. Уже придя в сознание, судя по всему в том же микроавтобусе, слышала, как голос Мирона потребовал у кого-то быстро приехать по определенному адресу. «У тебя десять минут или мы ее…» – примерно так это прозвучало. А потом… потом меня с завязанными глазами выволокли из машины на улицу. Первое, что врезалось в сознание – подозрительная тишина. Но она продолжалась недолго. В скором времени где-то вдалеке раздался шум мчащегося автомобиля. За секунду «до» с моей головы сорвали повязку. Я поняла, что нахожусь у дороги, на пустынном пешеходном переходе лишь после того, как все случилось. А так же и то, что узнала рев двигателя.

Патриот.

Меня вытолкнули на переход практически ему под колеса. Он успел отреагировать. К моему несчастью, успел. Вывернул руль в другую сторону и на полном ходу улетел с дороги…

– Анд… Анд… Андре-е-ей!!! – мой вопль разорвал вновь наступившую тишину.

В следующее мгновение я рвала водительскую дверь на себя. Что-то кричала. Ничего не видела – слезы залили все глаза. Было много крови. Слишком много крови и стекла. Чьи-то руки оттащили меня от него. И голос Жука прогремел над головой:

– Уберите ее отсюда! Медиков, медиков!!!

Пустая дорога перестала быть пустой. Они, как и я, опоздали всего на несколько мгновений. Как Юра потом, извиняясь, объяснял – никто и предположить не мог, что они придумают именно это. Он извинялся. Ловил Мирона «на живца». Только никому эти извинения уже не были нужны.

– Эй, проверьте ее, она вся в крови!

– Это не моя кровь… это не моя кровь… – шептала, как проклятая, но в общей суматохе меня никто не слышал.

Это не моя кровь…

Спустя неделю

Прошло уже бесконечных семь дней. Мы привезли его в больницу, врачи провели ему экстренную операцию и погрузили в искусственную кому. Коматозный сон.

Я звонила отцу. Не один раз. Просила, умоляла его приехать и помочь. Задействовать все связи. Он приезжал. Чтобы забрать меня. Отказалась. Был очень большой скандал, и он сделал все. Чтобы меня к Соколову не пускали. Просто выставили из больницы. Тогда я стала туда звонить. Каждый день и по многу раз. Отец с мамой звонили мне с требованиями вернуться домой, а я звонила в больницу.

Ничего не менялось.

Забросила занятия и переехала жить в его квартиру. Может быть, когда он выздоровеет – не захочет меня больше видеть. Я так надеюсь. Что он выздоровеет. Все эти дни, не имея другой возможности быть рядом с ним, занималась его квартирой. Начала с того, что выбросила к чертовой матери злополучную бутылку вина и оттерла красные пятна отовсюду. Потом поснимала со всех окон старые занавески. Женщина в магазине посоветовала мне средство, как отбелить старую ткань, как оживить ее. Попробовала и у меня получилось. Оттерла окна, вернула белоснежный тюль на место и принялась за остальные вещи. Занимаясь его домом, реанимируя каждую вещь, будто бы пыталась реанимировать его, будто бы с каждой обновленной, протертой от пыли статуэткой должен был идти на поправку и он. С остервенением отчистила ковры. Последние полмесяца Андрей здесь практически не был. Он жил в машине у меня под окнами.

Приезжала Ольга Николаевна. Мы с ней вместе разморозили холодильник. Я никогда этого не делала, она меня научила. А также мы вместе сварили борщ.

– Леночка, тебе надо есть. Я была в больнице, Андрюша идет на поправку. Врачи говорят, скоро уже будут выводить его из коматозного сна. Буквально со дня на день. Ты только представь, что он скажет и как нам обеим достанется, если он увидит тебя такой! Ты хоть в университет ходишь?

– Нет, не хожу, – покачала головой, глядя в никуда.

Мы сидели на кухне. Варили борщ. Зачем-то.

– Ну, вот! А что папа скажет?

– Ничего он не скажет.

– Лена, нельзя так с родителями. Они у тебя одни. Работают, заботятся о тебе, чтобы ты могла получить достойное образование, чтобы у тебя была хорошая, уверенная жизнь. Или ты уже подала заявление на академ? Срок-то еще совсем маленький.

Вот когда я разморозилась. Посмотрела на нее, в эти мудрые голубые, почти прозрачные глаза.

– Что ты удивляешься? Я ж все-таки гинеколог с многолетним стажем, цифру озвучивать не буду, нечего меня старить! Вы с Андреем не самые хорошие партизаны. Я сразу поняла, что у вас тут что-то творится. Успокоилась лишь после того, как Гена в сердцах позвонил и нажаловался, что Андрюша его обманул. Что поделаешь, тут и моя вина. Молодая я была! Всякое бывает. Ошиблась. А Андрей. Он. Всегда упрямым был. Если уж вобьет себе что-то в голову – непременно сделает. А у нас, видишь, семейная тяга к вашей династии.