Татьяна Ярославская - Подождать до рассвета

— Что нам делать-то теперь, а?

— Что-что! Искать его надо. Где-то.

— Где?! — рявкнул Тимур. — Когда тебя в прошлом году похитили, было хотя бы понятно, кто и почему мог это сделать. А сейчас я бы понял, если бы напали на меня или опять на тебя. Но на Витьку?.. На него-то почему?

— Откуда мы можем знать, почему? Может, это из-за его дяди. Он же с кем-то здесь встречался, мало ли, какие могут быть у него проблемы. Эти, в черных майках, явно именно за ним охотились, меня даже не пытались с крыши достать.

— А почему ты на эту крышу Витьку не втащил?

— Да ты что! Он же здоровей, чем ты! Разве б я справился? Да и поздно было. Он только успел меня туда зашвырнуть, на него сразу и напали.

— Я не пойму, а почему ты сразу милицию не вызвал, прямо оттуда?

— Не знаю я! «Ноль-два» с моего телефона не набирается, а экстренные вызовы я совсем с перепугу забыл.

— Мне бы позвонил. Это одна кнопка, склеротик! Я сам бы милицию вызвал.

— Тима, не догадался я, — простонал Кузя.

Они вернулись домой и все не могли решить, куда обращаться за помощью-. Искать самим — отпадало сразу. Кузька не запомнил ни номера, ни марки машины.

— Надо звонить моему отцу, — вздохнул Тимур.

— Зачем отцу?

— А кому? Не маме же! Да она с ума сойдет, а Павел Андреевич нас в порошок сотрет.

— Но твой отец далеко, чем он нам со своего Маврикия поможет?

— Он позвонит своей службе безопасности. Они знают, как действовать в таких случаях, — объяснил Тимур.

— Ага, то-то они меня не нашли. Соне надо звонить, вот, кто нам поможет! И фотографии Витькины у нее есть…

— Кузя, ты не придурок. Ты дурак. Кто, кроме тебя, видел, как Витьку погрузили в машину? Кто, кроме тебя, мог запомнить ее номер? Там, в этом дворе, кто-нибудь был? Или, может, в окно смотрел?

— Никого там не было, — снова заныл Кузя. — И окон там — раз-два и обчелся, все заколоченные. Но вдруг Соня что-нибудь придумает.

— Времени у нас нет. Соберись давай. Скоро мама будет звонить. Вчера не звонила, значит, будет сегодня. Разговаривать с нею будешь ты.

— Почему я? — перепугался Кузя.

— Потому что я не умею врать. Особенно ей.

— А я умею?

— Да!

— Да? Это потому что ты все время меня подставляешь и прячешься за мою спину.

Тимур посмотрел на названого брата так, что тот осекся и непроизвольно потянулся пальцами к подбитому глазу.

Маша Рокотова уселась в полюбившееся ей кресло у камина.

— Придется купить это кресло и увезти с собой в Россию, — улыбнулся Павел.

— Лучше продай меня и оставь в этом доме хотя бы в качестве мебели, — ответила она. — Я буду все время сидеть здесь у камина и смотреть в огонь.

— Ты умрешь от скуки через неделю.

— Нет. Мне хочется, чтобы время остановилось, как в сказке о спящей красавице, и я уснула здесь с веретеном в руках.

— Э, дорогая, с веретеном-то была колдунья, и она вряд ли уснула. Сделала свое черное дело и смылась из сонного королевства.

— Правда? — удивилась Маша. — Очень может быть. Дай мне телефон, я позвоню мальчишкам.

Он подал ей аппарат и попросил:

— Ты мне потом Витьку позови. Не смог ему сегодня на сотовый дозвониться. Наверняка аккумулятор сел, а ему, оболтусу, и ни к чему.

Трубку снял Кузя. Он долго тарахтел о том, как они всей троицей ходили вчера на шоу парикмахерского искусства.

— Ты представляешь, ты представляешь, мам, Тимку выкрасили в светлый тон, он потом бабушку припахал, она его назад перекрашивала. А Витька стал черноволосый, точно такой же, как Тимка, и стрижка похожая, со спины так вообще не отличишь. Он решил так и оставить. По-моему, классно получилось.

— Кузя, — остановила его Маша. — Я все поняла: теперь у нас два крашеных Тимки. Ты Вите дай трубочку, с ним Павел Андреевич хочет поговорить.

— А-а…

— Что?

— Это… Мам, тут такое дело… А он спит!

— Спит? — удивилась она. — У вас сейчас времени сколько, восемь? Он здоров?

— Да! — убежденно заорал Кузя. — Ты не волнуйся, все в порядке. Просто мы опять утром на рыбалку таскались. Он устал, вот и спит.

— Ты уверен, что все в порядке, Кузя? Ты меня не обманываешь?

— Мама, я в жизни никого не обманывал! — возмутился парень.

— Угу, а Тима где?

— Тима?

— Да, Тима.

— Тима… — Кузя замялся. — Тима тоже. Тоже спит. Они оба спят. А так — все в порядке.

— Кузя, я завтра утром снова позвоню. Я хочу поговорить с Тимуром. И Витин телефон зарядите, у него, похоже, батарея села. Понял?

— Я? Да. Ну, пока?

— Пока.

Она положила трубку и пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд Павла.

— Говорит, спят. И Витя, и Тимка. После рыбалки устали.

— О господи… Неужели опять!

— Что — опять? — насторожилась Маша. — Не волнуйся ты. Ничего нет особенного в том, что мальчишки устали и спят, тем более после рыбалки. Паша, что с тобой?

— Маш, ты понимаешь, у меня с Витькой есть одна проблема. Большая. Он уже три раза приходил домой пьяный. Представляешь? Пьяный! В пятнадцать-то лет!

Он опустился в кресло и закрыл лицо руками. Маша тяжело вздохнула. Да, она представляла.

— Сильно пьяным приходил? — спросила она.

— Нет, не сильно. Так, скорее поддатым. Потом отсыпался сутки. Но ребенок ведь, Маша! Ребенок совсем. Твои мальчишки могут выпить?

— Могут. Витю, думаю, спаивать не будут. Но пива с креветками попить могут, это у них запросто. Да не смотри ты на меня так. Я тоже считаю, что это плохо, что это неправильно. Я всячески борюсь с этим и пытаюсь не допустить. Но, даже если мы с тобой на голову встанем, они все равно этот запретный плод попробуют. Главное, чтобы он не показался им очень уж сладким. Кстати, ты сам-то первый раз в каком возрасте напился?

— Я? — Павел задумался, потом усмехнулся. — В четырнадцать. На следующее утро было такое похмелье, думал — помру. Запомнил на всю жизнь. Но тогда было другое время!

— Вот именно. Было другое время. Время, когда пьяный четырнадцатилетний подросток — это было нечто кошмарное и из ряда вон выходящее. И этот подросток был ты.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего особенного. Не переживай, Тимка — разумный человек, он не даст Вите распоясаться. И уж в любом случае сообщит мне, если случится что-то плохое.

— Что — плохое?

— Успокойся. Я уверена, ничего такого не произойдет.

С мамой разобрались. Но с нею задача была проста и понятна: сделать вид, что ничего не случилось, чтобы она не беспокоилась и отдыхала дальше.

Теперь нужно было решить, звонить или не звонить отцу. Тимур давно держал в руке трубку радиотелефона, но все медлил. Больше не к кому обращаться. Отец, конечно, скажет, что делать. К тому же он более хладнокровен, чем мама. И Витя Иловенский ему никто. Надо звонить. С другой стороны, он решит, что опасность может грозить и Тимуру, он и так уехал на взводе. Нет, звонить не надо.