Лиза Хилтон - Ультима

– И что теперь? – мрачно спросил он.

– Ну все, мы в списке! Ради этого стоило отстоять службу, правда?

– Как тебе это удалось?

– Ну я же раньше работала в «Британских картинах». Волшебные слова. В Интернете нет адреса того дома, который нам нужен, поэтому я решила, что стоит попытаться познакомиться с местными. Теперь ты возвращаешься в отель, а я иду гулять. Без тебя. Мой паспорт у администратора в «Дар Миранда», далеко не уйду.

Когда он наконец ушел, я немного побродила по улочкам, гуляя в сторону порта и наслаждаясь долгожданной возможностью побыть одной. Подошла к огромному стальному чану и купила серых улиток в янтарном соусе, ела из бумажного стаканчика палочками. Потом снова вернулась на рынок, разглядывая товары, разложенные на отрезах ткани прямо на набережной. Старинные телефоны, поношенная обувь, аудиокассеты… Казалось невероятным, что кому-то может понадобиться вся эта рухлядь, но мужчины проявляли невероятную активность. На одном из импровизированных прилавков были сплошные ржавые болты и винты, на другом – разнообразные, мягко говоря не новые инструменты. Может, и подойдет, подумала я и спросила продавца по-французски, есть ли у него ножовка. Он порылся в куче барахла и вытащил совершенно новую пилу с красной пластмассовой ручкой.

– Всего один дирхам! – воскликнул он.

Значит, примерно девяносто пенсов.

– Shuk’haram . Спасибо, но мне нужно что-то вроде этого, – сказала я, показывая ему молоток с деревянной ручкой. – Что-то старое.

Он сдвинул поношенную шапку на затылок своей лысой головы и начал рыться в куче железа. Наконец он достал маленькую пилу, лезвие уже совсем потеряло цвет от старости, но зубцы еще выглядели вполне прилично.

– Идеально!

– Пять дирхамов! – провозгласил он и посмотрел на меня с некоторым разочарованием, когда я тут же протянула ему купюру.

Торговаться в данном случае было бы просто неприлично. Осторожно убрав инструмент в сумочку, я пошла в сторону Медины.

Я шла к Пти-Сокко – небольшой площади, которая раньше была центром литературной жизни Танжера. Проходя мимо бесконечных стоек с джеллаба и кожаными бабушами для туристов и башен из мыла на аргановом масле, я быстро потерялась, но карту покупать не хотела – так не интересно.

– Вам помочь, мадемуазель? – спросил у меня молодой чернокожий парень – не марокканец – в джинсах, толстовке и новеньких «найках».

– Non, merci .

– Вам нужно в Касбу, в отель? Травка нужна?

– Совершенно не нужна! – произнесла я тоном гувернантки Э. М. Форстера.

– А почему ходите одна?

– Мне ничего не нужно. Вы очень добры, но мне пора, – сказала я и свернула наугад в первый попавшийся переулок, но он оказался входом в крошечную, ветхую мечеть.

– Леди, ты потеряться.

– Ладно, твоя взяла, – сдалась я, пошарила в сумочке и достала несколько дирхамов. – Мне нужно на Пти-Сокко.

– Бесплатно, леди. Сюда.

Мне стало стыдно. Оказалось, что мы находились в двух шагах от нужного мне места. Мы очутились на небольшой треугольной площади с бесконечными кафе по периметру. Я еще раз предложила провожатому денег, он опять отказался, но оставлять меня в покое был явно не намерен. Я присела за желтый эмалированный столик одного из кафе, но мальчишка не отставал:

– Купишь колу, леди?

– Нет, уйди, пожалуйста!

– Хорошо. – Пожав плечами, он собрался уходить.

Боже, он что, решил, что я пытаюсь его снять? Ну конечно!

– Стой! Извини, как тебя зовут?

– Абубукар, леди. Абубукар из Кот-д’Ивуара!

– Так что, хочешь колу?

– Конечно, леди!

– Машину водишь?

– Машину? Конечно вожу. Прав нет, но…

– Отлично, садись!

Абубукар пил свою колу, я – мятный чай, мы чудесно пообщались, обменялись телефонами и договорились о встрече на следующий день. Он предложил – совершенно бесплатно – проводить меня до «Миранды», но пока что я не видела оснований знакомить его с да Сильвой, поэтому я просто попросила Абубукара найти мне такси до кафе «Хафа» – небольшого ресторанчика на скалах у моря, за пределами Старого города. Там я насладилась сардинами гриль и питой в одиночестве – все, как я люблю.

Судя по адресу на визитке, Поппет жила в престижном районе между Старым городом и новым районом с трех– и четырехэтажными домами в испанском стиле с застекленными балконами. Лифт со скрипом доехал до последнего этажа, и там дверь нам открыл слуга в белой рубашке, брюках и феске. Пока он забирал у нас верхнюю одежду, из квартиры выскочила небольшая женщина с покрытой головой и подносом с пустыми бокалами. Она попыталась впихнуть встречавшему нас слуге поднос, но тот не собирался его брать, и они начали оживленно спорить по-арабски. Тут в холл вышла Поппет в черном с золотом одеянии и тюрбане такой же расцветки, выхватила у нее поднос, что-то прошипела женщине на ломаном французском и в буквальном смысле отвесила пендель слуге, когда тот повернулся, чтобы повесить наши пальто.

– Ничему не научились за двадцать лет! – хрипло прикрикнула на них Поппет, но слуга с совершенно невозмутимым видом вернулся на свой пост у дверей. – Повар не подает напитки, потому что он против алкоголя! Хассан не убирает подносы, потому что это бабская работа! Ну как так… Что ж, добро пожаловать, дорогие! Проходите же, проходите! Кэтрин и…

– Джованни, – быстро подсказала я, да Сильва не стал протестовать и галантно поцеловал Поппет руку, что, кажется, немного подняло ей настроение.

На Ромеро была идеально выглаженная льняная бледно-голубая рубашка, очень подходившая к его темным волосам. Я предлагала ему надеть галстук, но он наотрез отказался. По вечерам в Танжере было прохладно, поэтому я надела лучшую выходную шелковую рубашку цвета слоновой кости под старый черный костюм от «Шанель». Поппет вручила нам по огромному бокалу с джин-тоником и проводила в гостиную – сочетание эдвардианского ситца и бархата с марокканскими столиками и резными оттоманками. Плотные бархатные темно-красные шторы были задернуты, хотя солнце еще даже не начало садиться, в воздухе пахло табаком и маслянистым перегаром – похоже, что гости принялись за алкоголь уже давно.

– Так, где у нас Джонни? – по-деловому спросила Поппет. – Ах, его еще нет… Ничего страшного, можете поговорить с…

– Меня зовут Маффи! – с готовностью подскочила с дивана рыжеволосая кудрявая девушка. – Хотите колбасок? – спросила она, протягивая нам блюдо чиполата. – Райское наслаждение, правда? Мы привозим их из «Маркс энд Спаркс», когда едем домой , – сообщила она и вздохнула так, будто Лондон находился за тридевять земель и ехать туда было минимум три месяца с остановкой в Порт-Саиде. – А это Хуанчо.

Хуанчо был похож на миниатюрного игрока в поло, морщинистый и худой, в жокейских сапогах и джодпурах, с загорелым лбом и богемными седыми локонами до плеч.