Лиза Хилтон - Ультима

«Клаб Марок» выглядел неуместно модно на фоне разрушающихся древних стен цитадели, блестяще отремонтированные колониальные веранды закрывали ярко-зеленые жалюзи. У дверей гостей встречал швейцар в белой куртке. Одновременно со мной около клуба остановилось огромное такси «мерседес», и швейцар услужливо открыл дверь для супружеской пары среднего возраста – наверняка туристов.

– Bonsoir, madame.

Войдя внутрь, мы снова оказались в двадцать первом веке – стандартная версия Марокко, которую можно встретить повсюду от Москвы до Нью-Йорка. Темно-красные стены, низкие латунные столики, затейливые фонари, вышитые подушки. Я спросила, где здесь бар, и меня направили через внутренний двор, усыпанный вездесущими розовыми лепестками, на крытую веранду, обставленную массивными кожаными креслами с высокими спинками, там я и присела. Ко мне тут же подошел официант с небольшой латунной чашей и кувшином с длинным носиком, из которого он полил мне на руки водой на цветах апельсина, а потом протянул льняное полотенце с монограммой. Обратившись к нему по-французски, я заказала «Кир фрамбуаз» и расслабилась, глядя на легкую дымку, подернувшую небо.

– Мисс Гейбл? Мисс Кэтрин Гейбл? – раздался сзади незнакомый голос.

С тех пор как я перестала работать в лондонском аукционном доме, я успела отвыкнуть от таких голосов – настоящий реликт, осевший здесь где-то между Днем высадки союзников в Нормандии и Суэцким кризисом, хотя обладателю голоса навскидку было не больше шестидесяти.

– Вы позволите? Благодарю вас. Джонатан Стрэтдраммонд к вашим услугам. Вы что-то заказали? Прекрасно, я возьму джин-тоник, он тут неплохой.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мистер Стрэтдраммонд!

– О, прошу вас, зовите меня Джонни! Скоро вы поймете, что мы не любим церемоний. Вы ведь уже побывали в гостях у Поппет, да?

На Джонни был накрахмаленный костюм пастельного оттенка, начищенные до блеска броги от «Черч», а галстук, по моим подозрениям, точно не бывшего студента Харроу. Если бы не акцент и не кольцо с печаткой, он был бы вполне ничего, но, поскольку он жил в Танжере, такие пустяки вряд ли его беспокоили.

– Легко нашли дорогу? – спросил он, изрядно глотнув из своего бокала.

– Да, благодарю вас. Я чудесно прогулялась!

– А вы азартная барышня! В старой Касбе надо держать ухо востро! – посетовал он, и я едва сдержалась, чтобы не сообщить ему, что забыла свой зонтик от солнца и нужно срочно послать за ним его носильщика, но решила, что он моего юмора не оценит.

– Как я писала вам в имейле, – начала я, заметив, как Джонни с видом старомодного колониста поморщился при упоминании современных технологий, – меня интересует дом Михаила Баленски.

– Там дело нечисто, это уж точно, – отозвался он и принялся напевать себе под нос давно вышедшую из моды попсовую песенку.

– Насколько я понимаю, он выставлен на продажу?

– Совершенно верно. Прошу прощения, что не ответил вам. Сами понимаете – рождественские праздники… Вы хорошо ориентируетесь в Танжере?

Постепенно я начала понимать, что Джонни сделал в корне неправильный выбор, решив стать агентом по торговле недвижимостью, но лично я собиралась немного ускорить дело. Абубукар написал мне, что они ждут в фургоне недалеко от дома, но всю ночь они там ошиваться не собираются.

– Желаете ознакомиться с меню, madame?

Джонни взглянул на меня с надеждой. Приглядевшись к нему повнимательней, я заметила темные следы на манжетах рубашки, жирное пятно на тщательно отпаренных брюках, и на мгновение мне даже стало его жаль.

– Спасибо, но боюсь, у нас нет времени, – бросила я официанту и повернулась к Джонни. – Дело в том, что мой клиент крайне заинтересован в приобретении этого дома, поэтому я должна посмотреть его как можно скорее.

– Правда?

Напрочь забыв о перспективе тажина из голубятины, Джонни вдруг превратился в делового человека и полез в карман пиджака за ежедневником:

– Как насчет послезавтра? У меня там уже кое-что запланировано, но, думаю, мне удастся…

– Я бы хотела посмотреть дом сегодня вечером. Вы не могли бы попросить персонал вызвать для нас такси?

– Сейчас? Но сейчас же темно…

– Это не проблема. – Я наклонилась вперед и доверительным жестом положила руку ему на плечо. – Понимаете, Джонни, мой клиент – занятой человек. У него очень много дел, и он склонен, как бы это сказать… легко отвлекаться. Если мы оба хотим получить свои комиссионные, то нужно пошевеливаться.

– Вас понял. – Он встал, нетерпеливо подзывая официанта. – Надо заехать в офис за ключами.

– Конечно! Такси, разумеется, за мой счет. Прошу вас, позвольте мне угостить вас, – сказала я, забирая у него счет. – Я невероятно благодарна вам за понимание!

Еще днем в Медине я купила чудесную сумку из мягкой кожи. Сейчас, доставая кошелек, я украдкой бросила взгляд на тускло поблескивавшие в свете крошечных фонариков наручники и ножовку.

Да Сильва ожидал нас в кафе напротив офиса «Прайс энд Хенслоп» в Гранд-Сокко. Как и я, он был в черном, а я еще прихватила платок, чтобы прикрыть голову по дороге домой. Джонни открыл офис, я наклонилась к таксисту и попросила его подождать нас. В этот момент да Сильва прошел мимо меня, я передала ему сумку как эстафетную палочку, и итальянец проскользнул в офис за Джонни, а я снова села на заднее сиденье, а буквально через пару минут туда скользнул да Сильва.

– Route de la plage Mercala, s’il vous plaît [9], – сказала я водителю по-французски и перешла на итальянский, когда мы поехали на верх холма в сторону Маршан-Ридж.

– Быстро ты. Не сильно его отделал?

– Просто двинул один раз, потом пристегнул к стулу.

– Кляп?

– Галстук в рот засунул. Кто-нибудь придет утром в офис, отстегнет его – и все будет в порядке. Вот! – Да Сильва помахал связкой ключей.

Проезжая по кварталу застройки тридцатых годов, мы разглядывали элегантные виллы, некоторые с красивой подсветкой, другие – в романтичном полумраке. После шумной Медины район казался очень тихим. Вскоре мы проехали террасы «Хафа», выехали на шоссе, шедшее вдоль побережья, откуда открывался вид на бескрайние пляжи.

– А тут красиво, – вдруг сказал да Сильва, как будто раньше не замечал этого.

Виллы попадались все реже и реже. Мы проехали мимо стойла верблюдов и автобусной остановки, потом с правой стороны началась длинная стена из серого бетона. Во время утренней пробежки я уже проверила эти места. Стена тянулась метров пятьсот, а в конце заканчивалась современными двухстворчатыми стальными воротами.

– Нам сюда. Они написали, что уже на месте. Вон там, смотри!

Я попросила таксиста остановиться, и мы вышли. С океана дул сильный ветер, я прикрыла лицо платком от пыли. Подождав, пока таксист не уедет, мы подошли к фургону Абубукара – видавший виды «форд транзит». С ним было двое друзей, оба африканцы. Я протянула ему сорок тысяч дирхамов – чуть больше трех тысяч долларов, а еще разрешила ему с друзьями забрать из дома все, что им захочется. Думаю, он и в год столько не зарабатывает, но, поскольку за банкет платил Разнатович, экономить не было смысла. Наличку я сняла в четырех разных банках сегодня утром, когда ходила за покупками, перехватила пачку резинкой и положила в сумку, а также купленную на развале пилу. Абубукару я сказала взять с собой одеяла, стамеску, веревку и факелы. Наш визит должен выглядеть как кража со взломом. Никто из гостей Поппет не знал наших настоящих имен или где мы остановились, и к тому моменту, как старину Джонни найдут в его офисе, мы уже давно будем лететь в Неаполь на шестичасовом утреннем рейсе. Вообще-то, можно было просто вломиться в дом, но я предпочла более сложный план по двум причинам. Во-первых, потому, что нам нужна была четкая точка выхода, чтобы вынести деревянные панели. В Интернете я видела фотографии фасадов «Оранж» – толстые стены, покрытые белой штукатуркой, крохотные, разных размеров стрельчатые окна и потертые мавританские резные орнаменты из вьющихся листьев на карнизах, а для того, чтобы войти с главного входа, нужны были ключи. Во-вторых, нападение на Джонни привлечет к себе внимание, и сотрудники фирмы не сразу заметят, что именно украли. Рано или поздно полицейские могут вычислить, что мы останавливались в «Дар Миранда», и заявиться туда с нашими фотографиями, но на это у них уйдет много времени.