Галина Романова - Ничего личного, кроме боли

— Вы с ним спите?

— Во время операции? — Ольга подняла идеальные брови.

Рыжков радостно фыркнул за своим столом. Маше очень хотелось, чтобы он ушел за Кошкиным и Сашей. Но нет, сидит как приклеенный. Решил насладиться, как ее Горина будет по стенке размазывать.

— Ольга Николаевна, здесь не цирк. — Маша ответила такой же издевательской усмешкой. — Совершено преднамеренное убийство. И вы являетесь одной из…

Она нарочно тормознула. Горина приняла подачу.

— Подозреваемой? — взвизгнула она, и всю ее томность как рукой сняло. — На каком основании?

— Я этого не сказала. Насчет подозреваемой. — Маша методично щелкала по клавиатуре — заполняла протокол. — Вы одна из фигуранток дела об умышленном убийстве Софьи Станиславовны Новиковой.

— А ее что, правда убили?

Она не могла этого не знать. Вскрытие делали в их больнице. И слухи ползли по больничным коридорам на огромной скорости. Маша успела наслушаться: побывала там не раз.

— Не могла же она самой себе ввести смертельную дозу инсулина, потом уничтожить шприц и ампулу и сесть умирать, — как можно спокойнее ответила она. — Как вы считаете?

— Я? — Горина ткнула себя изящным пальчиком в грудь. — А с какой мне стати что-то считать? Ничего я не считаю!

— Но как же, Ольга Николаевна? Вы состоите с Игорем Валентиновичем в отношениях, давно, насколько я знаю. Слышала, вы даже замуж за него собираетесь. Или уже нет? Передумали?

Горина метнула на нее недобрый взгляд. Явно прикидывает, что еще этой пигалице известно. Затихла на минуту. Покусала губки.

— Да, мы с Игорем встречались. Встречаемся, — поправилась она. — Но какое отношение это имеет к его матери?

— Самое прямое, Ольга Николаевна. — Маша положила ладонь на папку с делом. — Вот здесь у меня свидетельские показания, из которых следует, что Софью Станиславовну вы, мягко сказать, недолюбливали. А если прямо, терпеть ее не могли.

— Наглая ложь! — Красивое лицо Гориной исказилось до неузнаваемости. — Злые языки страшнее пистолета. Это сплетни.

Маша раскрыла папку:

— «Эта мерзкая старуха опутала бедного Игоря своей любовью, как паутиной. Дышать ему не дает. Когда уже сдохнет?» Конец цитаты, Ольга Николаевна.

Горина мелко дрожала — то ли от страха, то ли от ненависти.

— Это ваши слова? — спросила Маша. — Пожалуйста, подумайте, прежде чем отказываться. У меня показания троих ваших коллег, в присутствии которых вы это говорили.

Точеный локоток глухо стукнул о край Машиного стола. Горина опустила подбородок в растопыренную ладонь. Стрельнула ледяным, безжалостным взглядом.

— Да! Да, говорила! И что же? Это не делает меня убийцей. Сотни тысяч невесток ненавидят матерей тех, кого любят. Но эти матери, лейтенант, остаются живы.

— А Софья Станиславовна погибла, — едко заметила Маша. — Она умирала несколько часов. Наверное, это было мучительно.

— Ах, оставьте, — отмахнулась Горина. — Она просто впала в кому, и все. Никаких мучений.

— Как гуманно! Это вы выбрали такой метод?

— Прекратите немедленно, или я вынуждена буду обратиться к адвокату! — Горина снова вышла из себя. — Прекратите цепляться к словам. Я как врач говорю о реакции здорового организма на большую дозу инсулина.

— И как врач вы могли сделать ей инъекцию под любым предлогом, — кивнула Маша. — Тем более у вас были и время, и возможность.

Самообладание снова изменило Ольге. Теперь она мелко тряслась от возмущения.

— Вас не было в больнице в то время, когда Новиковой ввели смертельную дозу инсулина. Где же вы были, Ольга Николаевна? У вас нет алиби.

Она подскочила, как будто в стуле для посетителей сработала катапульта. Вытянула руки по швам, крепко сжала кулаки.

— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы без адвоката! — Глянула на Машу презрительно, задрала подбородок. — И обещаю вам крупные неприятности. Вам понятно?

— Тогда я буду вынуждена поместить вас под стражу, Ольга Николаевна. — Маша бесстрастно дернула плечами. — У вас нет алиби на момент предполагаемого покушения на Новикову, вы отказываетесь отвечать на вопросы, плюс у вас был мотив. Так как?

Горина как окаменела. Стояла не шевелясь все время, пока Ольга вызывала дежурных, чтобы проводили ее в камеру. Сделала первый неуверенный шаг, только когда показался конвой. В коридоре опомнилась, заявила, что ей срочно нужно позвонить. Позволили. На ее звонок никто не ответил. И ее увели.

Через десять минут вернулись майор и Саша.

— Пирожки, Маш, будешь? — Саша положил ей на стол пакет с тремя пончиками. — С яблоками.

— Спасибо, Саня.

Улыбнулась, вытащила чашку из стола — хоть чаю попить. Кошкин тем временем поинтересовался:

— А что за шум сейчас был в коридоре? Кого это вывели от нас?

— А она невесту хирурга закрыла, товарищ майор. — Рыжков не дал ей возможности ответить.

— Что? — Кошкин резко крутанулся к Маше: — Ты арестовала Ольгу Николаевну Горину?

— Так точно, товарищ майор. До выяснения.

С чаем, видно, придется подождать.

— Ты… Ты понимаешь, что делаешь, лейтенант? — заорал не своим голосом Кошкин.

Сделал широкий шаг, встал у ее стола. Несколько раз взмахнул руками, как будто собирался взлететь. Рот беззвучно открывался и закрывался, точно ему не хватало воздуха.

— Это уважаемый человек! — продавил он наконец. — Ты не можешь так поступать с человеком, который…

— Спас жизнь жене майора, — закончил за него Рыжков.

Кошкина как ударили. Обернулся на Рыжкова, прищурился:

— Почему не вмешался, капитан? Ты более опытный сотрудник, старше по званию. Почему ни черта не остановил этот беспредел?

Рыжков только развел руками. С ухмылкой глянул на Машу.

Странное дело, отметил про себя, этой девчонке, кажется, все нипочем. Разозлила майора — и хоть бы хны. Смотрит сердито, губы сжала. Может, знает что-то такое, что дало право арестовать Горину? Как всегда, играет на опережение?

Интересно, что бы сказала эта выскочка, узнай она, что по ее документам кто-то устроился на работу в тот самый ресторан, где произошло убийство. Или она и это знает?

Под ложечкой у Рыжкова сделалось холодно. Это когда Бессонова поднялась, встала почти нос к носу с начальником и тихо сказала:

— И не подумаю, товарищ майор.

— Что? Я не ослышался? — Кошкин свернул ладонь трубочкой, приложил к уху. — Ты только что не подчинилась моему приказу? Отказалась отпустить Горину?

— Так точно, товарища майор. — У Маши даже спину свело, так по-уставному она выпрямилась. — Горина отказалась отвечать на вопросы.

— Да потому что твои вопросы оскорбительны. — Кошкин побагровел. — Такого рода вопросы задают подозреваемым. А Горина…

— А Горина на данный момент единственная подозреваемая, товарищ майор, — перебила Маша. Даже дыхание на пару секунд задержала — испугалась собственной смелости.