Галина Романова - Ничего личного, кроме боли
- Название:Ничего личного, кроме боли
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-089728-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Галина Романова - Ничего личного, кроме боли краткое содержание
Ничего личного, кроме боли - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Этого не может быть. Ты все врешь. — Она тоже заразилась от него — не равнодушием, нет, но спокойствием. — Ты просто ненормальный и сейчас ищешь оправдание убийству многолетней давности. Та маленькая девочка погибла из-за тебя.
— Заткнись, Машка, пока я тебе рот не залепил, — лениво протянул он. — Я отличный компьютерщик, если ты не знала. Могу взломать любую базу данных. Так я установил, что справка из роддома о рождении девочки у Бессоновых поддельная. Не было и в помине того роддома, который там значился. Слушай, а ты знала, что твоя приемная мамаша была цыганкой?
— Нет. — Маша еле смогла качнуть головой, так свело шею.
— Но как же, Машка! О ней же все говорили, что колдунья. От нее здесь детей прятали, чтобы порчу не навела.
— Бред, — снова повторила она без всякого выражения.
Подобное говорили и в их городе, там, где она жила с родителями. Да что там, если даже бывшие коллеги ухитрялись Машины успехи в расследовании связать с ворожбой матери. Идиотизм чистой воды.
— Значит, знала, — обрадовался он: угадал по голосу, что не так она уверена, как хотела бы.
— Но послушай, если я действительно твоя сестра, зачем ты меня так подставлял? Везде: в ресторане, на улице, где ты стариков толкал под колеса, и обязательно в тот момент, когда я была рядом. Григорьева, того человека, который вычислил тебя по записям, тоже ты убил?
— А то кто же? Он меня выследил, гад. Начал стыдить. Еще и за руку потащил — идем, мол, в полицию, признаешься. Я отказался. Тогда он решил пойти сам и дать показания под протокол. А мне светиться не резон. Вы бы там сразу бы установили, кто я такой и по чьим документам живу. Пришлось утихомирить мужика.
— И подставить меня! Ты вымазал мои кроссовки его кровью?
— Я.
— Но зачем? Называешь меня сводной сестрой и гадишь! Это, по-твоему, нормально?
— А мне интересно. — Он хмыкнул. — Уж очень интересно было наблюдать, как ты станешь выпутываться. И ведь снова выпуталась, тебя отпустили. Ты просто заговоренная какая-то, Машка. Непотопляемая. Наверное, приемная мамаша, колдунья, заговорила тебя. Беда все время проходит мимо тебя. Тебе просто везет по жизни. Украли в детстве — осталась жива. Была под подозрением в убийстве — отвертелась. Толкал стариков под колеса, когда ты была рядом, — опять мимо. Неужели тебя так никто и не заподозрил в сговоре с преступником? Неужели ни у кого не было мысли, что у тебя есть соучастник?
Рыжков. Рыжков цеплялся к ней с первой минуты, все умником себя считал. А оказалось, что шел на поводу у психа и манипулятора.
— Везучая ты, Машка. — Он захныкал. — А я вот нет! Мне не везет с рождения! Все со мной плохо.
— Лечиться не пробовал? — спросила Маша и тут же получила удар по уху.
— Я здоров, дура! Меня десятки раз обследовали. Я здоров. Мне просто нравится делать счастливых несчастными. Вот такое призвание. Я засыпал каждую ночь с улыбкой, потому что отчим рыдал за стенкой. Я пережил триумф, когда опера обнаружили твои кроссовки в крови жертвы. Я был счастлив, сообщая твоему отчиму, что дочь, которую он столько лет оплакивал, жива. Зря ты все-таки отказалась с ним встретиться. Теперь уже, конечно, не получится. И он умер, и ты не жилец.
— Он не мой отец, — по инерции повторила она.
Она все еще отказывалась верить в то, что он здесь наговорил. Просто фантазии нездорового человека, ни грамма правды.
— А вот здесь ты ошибаешься, детка. Здесь у меня еще один сюрприз. Я ведь что сделал? — Он заворочался, снова встал и заходил по темной комнате, подсвечивая себе фонариком. — Сразу после того, как я увидел тебя там, на форуме, и сделал копии твоих документов, я стал за тобой следить. Мне удалось, не спрашивай как, заполучить твои волосы. Ладно, признаюсь, а то не поверишь. Мы с тобой одновременно были в парикмахерской. Ты меня не замечала никогда, а я почти всегда был рядом. Я проходил мимо кресла, в котором ты только что сидела, и наклонился, вроде как шнурок завязать, так и стащил твою прядь. Потом сюда метнулся, к папашке твоему, и у него, пьяного вдрызг, прядку срезал. Отдал все в лабораторию на экспертизу. Хорошую лабораторию выбрал, не сомневайся. В Москву слетал, не поленился. Так вот, ответ однозначный: девяносто восемь процентов за то, что вы родственники.
— Врешь, — упрямо возразила она.
Спорить не было сил. Их вообще ни на что не было, но невозможно же даже не пытаться оказать сопротивление, когда это чудовище вздумает ее убить. Не сидеть же овощем и не ждать смерти. Она боец! Она сильная! Такой ее воспитали родители — те, настоящие, которые для нее дороже любых кровных. Ей не в чем их упрекнуть — она выросла в любви и заботе. И неизвестно, кем бы стала, останься жить рядом с этим животным.
— Что, Машка, готова?
— К чему?
Она зажмурилась. Попыталась увернуться от луча, бьющего прямо в глаза.
— Нам сейчас предстоит написать послание твоим коллегам. А потом повеситься. Нет, вешаться, детка, ты будешь в одиночестве. А я снова исчезну и вернусь уже другим человеком — в другом городе, под другим именем. Через неделю пластическая операция в московской клинике. И никто, слышишь, никто меня больше не узнает. Ты последняя ниточка, которую надо оборвать. Вставай, идем писать посмертную записку.
— Что же я должна написать?
Она решила с ним не спорить. Писание записки — это отсрочка. Он развяжет ей руки, даст ручку или карандаш. Это уже оружие. Она не позволит себе сдаться без боя.
Вдруг она задрала голову и прошептала, обращаясь к покойной матери: «Помоги». Никогда не верила в ее заговоры, хоть та постоянно что-то нашептывала, когда Маша в детстве заболевала. И хохотала всегда, потому что было щекотно от поцелуев матери и ее горячего дыхания, когда она шептала смешные непонятные слова. Повзрослев, она стала называть все это предрассудками. Не верила. Никогда не верила. А сейчас…
— Помоги, мамочка! Помоги мне!
Наверное, она шептала слишком громко. Изверг услышал. Захихикал, захлопал по бедрам.
— Дура ты, Машка. Кто тебе здесь поможет? Здесь лет десять как не было никого, даже сигнализацию сняли. Охрана присматривает, но без фанатизма. Мы одни. Ты сейчас напишешь трогательную историю своей жизни. Подробно, под мою диктовку. Признаешься в убийстве Ивлиева, Григорьева, матери хирурга, собственного отца. А потом повесишься. И никто, ни один человек, слышишь, тебя не пожалеет. Ты исчезнешь. Идем, не тормози.
Он поднял ее, встряхнул, схватил за локоть и заставил неуклюже прыгать рядом, увлекая в другую комнату. Открыл дверь, втолкнул. Маша не удержалась на ногах, упала, больно ударилась локтями. Застонала, переворачиваясь на спину. По-видимому, когда-то эта комната служила кабинетом ее отцу. Вдоль стен пустые стеллажи. Распахнут пустой сейф, вмонтированный под подоконником. Письменный стол, на нем ночник. На столе лист бумаги с авторучкой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: