Антон Леонтьев - Небо слишком высоко

Он поцеловал Милену в щеку, и женщина вздохнула:

— Я никому не скажу. Буду очень рада, если детишки Ясны получат меньше того, что могли бы получить. Однако вы понимаете, что если вас застукают так же, как застукала я, то это вызовет массу ненужных вопросов и может привести к разглашению правды?

Тициан снова ее поцеловал и произнес:

— Мамочка, мы уже все продумали. Конечно, мы не можем стать официальной парой, по крайней мере, сейчас. Поэтому Эйприл, как того и хотел Делберт, полетит после Нового года далеко-далеко, помогать страждущим, а я отправлюсь вместе с ней! И там мы можем делать все, что захотим!

— Никуда ты не полетишь, тебе еще восемнадцати нет и ты несовершеннолетний и находишься под моей опекой! — отрезала Милена, а сын тотчас надулся:

— Полечу! Потому что иначе я потребую сменить мне опекуна. Я люблю Эйприл, а она любит меня. И даже если ты будешь нам мешать, когда мне стукнет восемнадцать, мы поженимся!

Он плюхнулся на диван и стал демонстративно лобызаться со своей единокровной сестрой, которая, как выяснилась, таковой вовсе не являлась.

Милена же подумала, что терять сына не намерена. И о том, что Эйприл, в сущности, неплохая девушка. А то, что она старше Тициана, даже хорошо. А также о том, что глуповатая Шэрон, оказывается, уже в течение семнадцати лет играла роль своей жизни — мать младшей дочери Делберта, которая таковой не являлась.

За такое даже семнадцать «Оскаров» маловато.

— Если вы не хотите отпускать его одного, что я прекрасно понимаю, то поезжайте с нами ! — предложила вдруг Эйприл.

Милена усмехнулась, склонила голову набок — и вдруг подумала, что это не такая уж плохая идея.

Вернее, великолепная!

— Гм, и она будет там нас контролировать? — недовольно протянул Тициан.

Эйприл, подойдя к Милене и опустившись около нее на колени, взяла ее руку и пропела:

— Вы ведь классная мать! Не то что моя! И Тицианчик так к вам привязан…

— Неправда! — прогудел сын, а Эйприл продолжила:

— Конечно, правда. И вы смените обстановку после этого кромешного ужаса. И все будут в восторге от президентской вдовы, которая вместо того, чтобы затвориться в поместье или вести бурную никчемную светскую жизнь, помогает страждущим в далеких странах. Вы можете основать благотворительный фонд имени президента Грампа по борьбе с глобальным потеплением. И мы все вместе будем ездить по миру, получая удовольствие от жизни!

— И может, мамочка, ты еще встретишь нового мужа! Или хотя бы любовника! — вставил Тициан и, присев перед ней, взял Милену за другую руку.

Милена не стала посвящать сына о том, что, собственно, уже нашла любовника или даже мужа — во всяком случае, кандидата в оные.

— Теперь, когда все закончилось, — добавила Эйприл, а Милена, осторожно высвободив обе руки из рук двух искусителей, заметила:

— В том-то и дело, что нет! Убийца еще на свободе!

— Что?! — воскликнули Тициан и Эйприл в один голос, и Милена, поколебавшись, изложила им то, что ей было известно, впрочем, утаив некоторые касавшиеся Грэга подробности, к канве повествования совершенно никакого отношения не имевшие.

— Вот это да! — завизжал сын, прыгая на софе. — Мамочка, это прямо как в «Десяти негритятах»! Кто станет следующей жертвой? Я делаю ставку на Ясну!

— А я на Злату! — заявила, смеясь, Эйприл, и вдруг осеклась. В ужасе взглянув на Милену, она сказала:

— А что, если убийца поднимет руку на очаровательных близнецов Златы? Или на мою мамочку! Или на твою, Тициан! Или на нас с тобой?

Сын, упав на софу, ответил:

— Этот убийца не идиот. Он добился своего — свалил все на этого остолопа Джанфранко, поклонника Старой Ведьмы.

— Не называй ее так! — поправила его Эйприл. — Она отличная тетка, может, немного стервозная, однако для управления нашей страной как раз самое то. Уж извини, но твой папаша в Белом доме оказался совершенно случайно.

— Знаю, — промолвил Тициан. — Ты права. Старая Ведь… Я хотел сказать, она бы в самом деле была неплохим президентом США. Но, кто знает, может, еще и станет! После того как Фартинг, это напыщенное ничтожество с сединами, все бездарно профукает, и демократы через два года триумфально выиграют президентскую гонку.

Милена улыбнулась, подметив, как точно сын охарактеризовал нового президента. И убедилась в том, что Делберт был прав: у Тициана есть все задатки для того, чтобы лет через тридцать самому занять место в Белом доме.

— Ладно, мы отвлекаемся на ненужные мелочи, — продолжил сын. — Значит, мы должны сами изобличить убийцу, причем прямо сейчас.

Эйприл одарила его скептическим взором.

— Но зачем торопиться? Если, как ты думаешь, он больше убивать не будет, так как успешно нашел козла отпущения, то не проще ли дождаться скорого прибытия команды специального назначения?

— Не проще! — ответил Тициан. — Потому что никто не знает, что он еще задумал. Может, он хочет всех нас взорвать к чертовой бабушке? Или поджечь «Зимний Белый дом». Или…

Милена видела, что сын рвался в бой и что ему хотелось самому распутать детективный ребус. Не зря она пришла к Тициану.

— Но кто тогда Шерлок Холмс, а кто доктор Ватсон? — спросила Эйприл, а Тициан, встав в картинную позу, заявил:

— Шерлок Холмс, так и быть, я, а ты — мисс Марпл.

Они зашлись смехом, а Тициан, приняв серьезный вид, сказал:

— Надо, не теряя времени, приступить к расследованию. Я иду в кабинет папочки, ты — в комнату Франклина. А затем встречаемся в салоне, где нашли тело китайского посла. Раз Грэг Догг сумел вычислить убийцу, то и нам это под силу.

— А как же я? — спросила Милена, и сын, поцеловав ее, произнес:

— А ты, мамочка, пойдешь к себе и примешь трагический вид, который столь к лицу вдове президента США.

— Но ведь убийца… — проговорила Милена, но подростки уже унеслись. И она тихо добавила: — Ведь он где-то рядом…

Не желая отпускать Эйприл и Тициана одних, Милена сначала прошествовала за сыном в кабинет мужа. Тело Делберта уже убрали, однако ковер и кресло пропитались черной кровью.

Тициан, обмениваясь по мобильному сообщениями с Эйприл (в особняке из-за урагана «Хиллари» работала только локальная связь), осматривал кабинет, одновременно фотографируя все вокруг.

— Так, в коллекции еще много предметов… Теоретически убийца может укокошить всех нас. Но вряд ли при помощи допотопной пишущей машинки президента Кулиджа. Хотя если шибануть ей по кумполу…

Взглянув на мать, Тициан сказал:

— Мамочка, ты мне мешаешь! Не бойся, второй раз убийца здесь никого не укокошит.

Милена, не понимая, отчего сын был в этом так уверен, прошла в апартаменты Франклина, в которых находилась Эйприл. Тело дворецкого тоже забрали. На прикроватной тумбочке остались сиротливо стоять фотография его жены, бокал и фарфоровая чашка.