Антон Леонтьев - Небо слишком высоко

Никто не шелохнулся. Милена увидела, что на лбу убийцы выступила испарина. Что же, убийца определенно боялся.

— Объясни, как такое возможно! — подала голос Ясна, причем тон ее был напуганным и просящим. — И скажи наконец, кто этот чертов убийца!

Милена ответила:

— Пусть лучше он сам это скажет. Не хочет. Ну что же, тогда я продолжу. Итак, возвращаясь к твоему вопросу, Уилл. Ты хотел знать, отчего я посмела задействовать в своих целях твою секретную службу. Твоя секретная служба провела совершенно несложный анализ содержимого бокала и фарфоровой чашки, обнаруженной на прикроватном столике в комнате дворецкого Франклина.

Она сделала паузу. Убийца прикрыл на мгновение глаза, и Милена отметила, что его левое веко слегка подергивается. Шалят нервишки!

— Экспресс-анализ установил, что в бокале находятся остатки сильного снотворного в убойной концентрации.

— Франклина что, отравили? — произнесла Шэрон. — Но даже если и так, то что это меняет? Только зачем тогда его еще и закалывать? Не понимаю!

— А что, помимо этого, было в чашке? — спросил Джереми, потирая виски, и Милена ответила:

— Следы воды. Посудомоечного средства. А также, на внешней части донышка, диетической колы!

Делберт-младший, давясь от истеричного смеха, спросил:

— Господи, что за чушь! Да кто вообще станет пить диетическую колу из фарфоровой чашки из президентской коллекции?

И осекся. Милена посмотрела прямо в глаза убийце, и тот, не выдержав, отвел взгляд в сторону.

— Ты прав, Делберт, — заметила Милена. — Кто? Думаю, ответ очевиден: твой тезка и отец, пятьдесят четвертый президент США, Делберт Уинстон Грамп. Только он мог взять фарфоровую чашку, принадлежащую к президентской коллекции, расставленной в его кабинете, и только он мог додуматься налить в нее колы!

Милена смолкла, а убийца нервно заерзал.

— И что дальше? — произнес Уинстон, а Милена сказала:

— Разве не понятно? Дальше и произошло убийство. Тот, кто находился в кабинете президента и увидел, что он пьет вульгарную колу из фарфоровой чашки, реликвии, принадлежавшей некогда президенту Кеннеди, взял другую реликвию, дуэльный пистолет Джорджа Вашингтона, приложил его к уху президента — и выстрелил!

Убийца шумно вдохнул.

— И кто был этим нечестивцем, убившим моего мужа? — завыла Ясна, и Милена мягко поправила ее:

— Моего мужа, если ты не против. Его застрелил тот, кто находился в кабинете и подавал ему колу и торт. Дворецкий Франклин.

Снова начался гвалт, который улегся, как только новый президент поднял руку и, поправив благородные седины, заявил:

— Он что, работал на Старую Ведьму? Это она ему Делберта «заказала»? В качестве мести за то, что президентом стал он, хотя большинство голосов избирателей получила именно она?

— Франклин работал на десятерых президентов, и Делберт был одиннадцатым главой Белого дома, которому он служил, — ответила Милена. — Думаю, что он изначально был крайне скептически настроен к нему, но дал себе слово выполнять свои обязанности, потому как благоговел перед президентом США как функцией. А Делберт его очень разочаровал, потому что нарушал, причем намеренно, все писаные и неписаные законы. Поэтому, когда Франклин увидел, что президент США позволяет себе пить колу из фарфоровой чашки своего предшественника, он просто его застрелил. Франклин ведь был фанатом традиций и фарфора. И не смог вынести зрелища, которому стал невольным свидетелем.

— И это все? — разочарованно протянула Злата. — Господи, мы окружены одними психами! Вся прислуга — маньяки!

Джереми же заметил:

— Не сходится. Но кто убил тогда самого Франклина?

Милена заявила:

— Никто. Он сам себя убил . Потому что он был никакой не маньяк и не сумасшедший, а гордый, хотя и чудаковатый старик со своими старомодными принципами. Поэтому, застрелив Делберта, он пошел к себе в комнату, написал письмо с признанием — он ведь не мог допустить, чтобы в этом жутком преступлении заподозрили невинного, — вымыл, но из-за шокового состояния не вполне тщательно, прихваченную фарфоровую чашку, размешал в бокале смертельную дозу снотворного, принял ее и в своей форме дворецкого улегся на кровать, где спустя несколько минут забылся тяжелым сном и затем скончался. То, что Франклин умер от передозировки снотворного, установит любой судмедэксперт. Как и то, что кинжал ему в грудь воткнули уже после кончины, что и объясняет небольшое количество крови на белой манишке. Если бы убийца воткнул кинжал в грудь живому человеку, то кровь била бы фонтаном и забрызгала все вокруг.

— Но кто воткнул ему в грудь кинжал? — закричал тонким голоском Бизз Бартон, и Милена пояснила:

— Убийца номер два. Хитрый подлый монстр, который давно втерся в доверие к президенту, потому что сам является резидентом иностранной разведки. Думаю, он работает на коварных русских , ведь так?

Милена взглянула на убийцу, и тот снова отвел глаза.

— Этот второй убийца, ведя наблюдение за Делбертом, собирал и поставлял коварным русским секретную, имеющую стратегическое значение информацию. Надо признать, что у них здорово получилось: внедрить шпиона в ближайшее окружение президента США! Это пахнет новой «холодной», а, быть может, и вполне горячей войной, не так ли, Уилл?

Президент Фартинг замялся, явно не зная, что ответить, и в смятении провел руками по своим благородным сединам.

— Убийца номер два, то есть наш шпион коварных русских , ведя наблюдение за Делбертом, стал единственным свидетелем совершенного Франклином убийства президента. А затем, навестив Франклина, обнаружил того мертвым или находящимся в коме в комнате. А рядом — письмо с признанием в убийстве Делберта. И наш шпион решил обратить эту чисто американскую трагедию себе на пользу!

Милена послала убийце очаровательную улыбку, и тот нахмурился.

— Он прихватил письмо Франклина, в котором тот признавался в совершенном убийстве, а затем принес из кабинета президента кинжал и воткнул его в тело к тому времени уже мертвого старика. И создал таким образом видимость того, что мы имеем дело со вторым убийством одной серии!

Убийца привстал, а затем опять сел.

— Ну, катавасия с Джанфранко была ему только на руку. Потому что давала великолепную возможность свалить все преступления на несчастного повара. Поэтому наш шпион действовал грубо и решительно. И каким-то хитрым или, кто знает, совершенно простым способом заманив китайского посла в пустой салон, раскроил ему череп топором Авраама Линкольна.

— Но зачем , черт побери?! — заверещал Майк Флинт. — Это создает нам такие кошмарные дипломатические, и не только, осложнения с Пекином, причем на многие десятилетия вперед…