Галина Романова - Чужая жена – потемки

– Он не отдал?

– Ржал, как дурак, хрен, говорит, тебе! Всю жизнь, говорит, будешь в рабах у меня ходить. Я и влепил ему пулю, – равнодушно вымолвил Ражев. И признался, криво ухмыляясь: – Я пистолет не просто так с собой взял, начальник. Я хотел его убить – и убил! Баба его выскочила, заверещала, я – за ней по пятам, догнал в спальне, убил. Поискал, не нашел ничего. Вернулся в машину, кровь на мне, на одежде… Ленка все поняла, заплакала. А я ей велел ехать к Валерке. Меня кондратило всего, я уже остановиться не мог.

– Сразу туда поехали?

– Нет. Адреса-то у нас не было. Пришлось сеструху умасливать, она и продиктовала, – Ражев вздохнул и, подняв голову к зарешеченному окну у самого потолка, спросил: – Ей-то хоть ничего не будет?

Рыков промолчал, глянув с проникновенным осуждением на Николая. И занялся бланком протокола допроса. Авторучка его носилась по бумаге со стенографической скоростью.

– Она не знала, что я стариков завалил, потому и адрес Валеркин мне продиктовала! – взвыл Николай, подавшись вперед. – Точно, не знала! Это потом уже… Она приперлась на поминки стариков, незаметно подошла сзади к Ленке и прошептала ей на ухо: доигрались, мол! Хотела вообще там скандал устроить, но побоялась. Поняла, что меня продаст тем самым. Она вообще-то ее во всем винила. Говорила, что все зло из-за этих богатеньких сучек и бывает. Я не согласен… Ленка неплохая была. Я любил ее!

– Любил – и убил, – Рыков покачал головой. – Ее-то за что? Убрал как свидетеля?

– Нет. Какой же из нее свидетель? – фыркнул Николай Ражев со злостью. – Она соучастник! Она знала, что я еду Валерку убивать, и послушно меня повезла. И ждала меня у крайнего подъезда, так же послушно. Свидетель!!! Свидетелем может быть Машка – моя сеструха. А Ленка – соучастница, как ни крути.

– Так за что вы ее убили? Денег просили, а она не дала?

По тому, какой взбешенный взгляд бросил на него Ражев, Олег понял, что догадался он правильно.

– А почему не дала-то, почему?! Жадной была? Хрена! Просто затупила, и все! Я ее и так, и так, и даже готов был уехать вместе с ней, хотя изначально бежать один собирался. Бесполезно! Жди, говорит! Жди, пока я в права наследования вступлю. А это полгода!!! Лен, говорю, я не могу так долго! А она вообще принялась истерить, говорит, мужу все расскажу. Вот я и…

… – Короче, любовью тут, ма, и не пахло, – рассказывал Олег матери двумя часами позже, сидя за обеденным столом на ее даче. – Он просто боялся за себя, за свою репутацию, много лет жил в страхе разоблачения. Психовал… Представь себе, пострадал из-за женщины, которая ему не досталась. И даже компенсации никакой за это не получил! Мерзко… Очень мерзко! Представляю себе реакцию ее мужа.

– Это который тебе не понравился совсем? – поддела мадам Рыкова, легонько улыбнувшись увядшими губами. – Оказывается, не так он плох? Вернее, не он так плох? То есть я…

– Мама-а-а!!! – взвыл Рыков.

Он и так позволил себе лишнее, рассказав ей подробности этой зловещей истории. Рассказал, потому что знал: у матери всегда рот на замке. Потому что Женечка ушла с Аришей в сад. И потому что не хотел, чтобы мать приставала к нему с расспросами об их возобновившихся отношениях.

Он не хотел о них говорить. Он хотел просто жить в них. Наслаждаться, насыщаться счастьем.

– Господи, не кричи на меня, милый, – мать поморщилась, повела плечами, властно ткнула пальцем в отпотевший графинчик с водкой. – А ну-ка, плесни мадам Рыковой, сынок.

Олег послушно налил.

– Я поняла, отчего ты сразу, с порога, начал рассказывать мне о преступнике. Ловко увел разговор от Женечки, так? – Она удовлетворенно улыбнулась, заметив смущение сына. – Но от расспросов вам не отделаться. Я хочу знать все-все о своих любимых детях!

– Зачем? – Олег тоже потянулся к рюмке, нацепил на вилку горку маринованной капусты. – Все хорошо, ма!

– Точно? – Она ловко выпила, ловко выловила огуречное колечко из салатницы, захрустела. – Я могу быть уверена, что у вас все хорошо и так будет и впредь?

– Будет, будет!

В коридоре застучали каблучки летних туфель Женечки. Она ворвалась в кухню, такая яркая, такая милая, такая свежая, что у Олега все тело заныло. Господи, ну зачем он тут сидит? Надо хватать Женьку в охапку и тащить ее к пруду! Там никого нет, там тихо, там никто не помешает ему целоваться с ней и мечтать.

– Ма, мы пойдем с Женей рыбу ловить.

Олег полез из-за стола. Но был тут же остановлен властным стуком пальцев матери по столу.

– Сядь! – приказала мадам Рыкова. Посмотрела на Женечку любовно и чуть тише попросила: – И ты присаживайся, милая.

Они сели плечом к плечу, насторожились.

– Ариша, ты тоже, со мной рядышком присаживайся, – мать дождалась, пока Ариша займет соседний стул, и вздохнула: – Ну, вот и хорошо, дети мои. Вот мы все и вместе! И я перед тем как вы умчитесь в кусты целоваться… Как маленькие, честное слово, будто здесь места нет! Ладно, как хотите. А я хочу… Хочу выступить с просьбой.

Лицо матери вдруг напряглось, глаза сделались огромными, молящими, губы задрожали, поехали куда-то вбок. И неожиданно для всех она расплакалась.

– Мама, ты что? Ну все же хорошо!

Олег расстроился и полез к матери через стол, пытаясь вытереть ей лицо салфеткой. Та отпрянула и резко погрозила ему пальцем:

– Ты меня не утешай, умник! Ты лучше пообещай мне…

– Обещаю! – выпалил он необдуманно и на Женьку обернулся.

У той тоже глаза оказались на мокром месте, и носик покраснел.

– Ну а ты что ревешь? Кого тебе жалко стало? Женщины, ну я не знаю! – взвыл он, когда и Ариша захлюпала носом. – Вы все сговорились, да?! Я вам все на свете пообещаю, только прекратите реветь!!! – Олег плюхнулся на свое место и потянулся к графинчику с водкой. – Перестаньте – напьюсь, так и знайте!

Рев как возник, так же волнообразно и прекратился. Сначала успокоилась мадам Рыкова, следом за ней Женечка, а потом и Ариша унялась. Минуты три-четыре «девочки» сопели, сморкались, вытирали глаза. Потом они настороженно притихли.

– Так-то лучше! – похвалил их Олег и рюмку все же опрокинул. – Так что я должен обещать тебе, ма?

– Не ты, а вы, – мать глубоко вздохнула, вновь посмотрела на сына с мольбой. – Обещайте мне, что, пока я еще жива, вы никогда больше не расстанетесь!!!

– Обещаю! – первой выкрикнула Женечка, поймала его руку и прижала к своей щеке.

– Обещаю, – промямлил Олег.

Он так растрогался, что чуть сам не заревел. Не хватало еще ему носом захлюпать! Схватил вилку, погрузил ее в миску с салатом, начал ворочать там огуречные колечки и помидорные ломтики.

Наказание одно с этими женщинами, честное слово! Плохо им – они в слезы! Хорошо – снова в слезы! А ты сиди и принимай все должным, бесстрастным образом, будто ты деревянный, будто бесчувственный!