Нора Робертс - Лик огня

— Ты одурманила меня. Ты не имела права…

— Иначе тебе было бы больно.

Она никогда не выносила вида чужой боли. Отвернувшись от него, Майя собирала свои горшочки и пыталась прийти в себя. Избавив его от боли, она причинила боль себе самой. Его гэльские слова ранили Майю в самое сердце.

— Кто бы говорил о правах… Я не умею исцелять раны мгновенно. Это выше моих сил. Но зато теперь они быстро заживут.

Сэм нагнул голову и посмотрел на свое плечо. Отметины почти исчезли, и боли он больше не чувствовал. Удивительно… Логан посмотрел ей в глаза.

— Ты совершенствуешься.

— Я потратила много времени на изучение и усиление своего дара. — Она поставила горшочки на место и положила руки на стойку. — Я очень разозлилась на тебя. Мне нужно подышать свежим воздухом.

Майя направилась к задней двери и вышла в сад.

Стоя у пруда, она следила за золотой рыбкой, нырявшей в кувшинках. Когда за спиной послышались шаги, она обхватила локти ладонями.

— Можешь злиться, шипеть и брызгать слюной сколько угодно, это ничего не изменит. Я участвую в этом, Майя. Являюсь частью происходящего. Нравится тебе это или нет.

— Мужской шовинизм и безрассудство не имеют к этому никакого отношения. Нравится тебе это или нет.

Если она считает, что Сэм должен просить прощения за сделанное, то ей придется долго ждать.

— Я увидел в этом шанс. Возможность. И рисковал осознанно.

Она резко обернулась.

— Это я должна рисковать! Я, а не ты!

— Ты уверена в своей правоте. Как всегда. Тебе никогда не приходило в голову, что может существовать другой способ?

— Я никогда не сомневаюсь в том, что у меня здесь. — Она прижала ладони к животу. — И здесь. — Ладони прижались к сердцу. — Ты не можешь сделать то, что должна сделать я. А если бы и мог…

— Да?

— Я бы этого не позволила. Это мое по праву рождения.

— И мое тоже, — возразил он. — Майя, если бы я смог убить его сегодня ночью, все было бы кончено.

Ее гнев сменился усталостью.

— Ты все знаешь. Прекрасно знаешь. — Она поправила волосы и пошла по тропинке между копьями ирисов, ожидавших поры цветения. — Одно изменение вызывает тысячу других. Случайное изменение части целого может уничтожить все целое. Таковы правила, Сэм. Правила, установленные более мудрыми людьми, чем мы.

— Ты всегда была сторонницей строгого соблюдения правил. В отличие от меня. — В словах Сэма звучала горечь, которую Майя ощущала так же сильно, как и он сам. — Неужели ты думала, что я буду стоять в стороне? Думаешь, я не вижу, что ты плохо спишь и ничего не ешь? Я чувствую, как ты борешься со страхом, и это надрывает мне сердце.

Майя обернулась. Она хорошо знала эту неугомонную страстность. Именно она привлекла ее к этому мальчику. И, помоги ей Бог, влекла к этому мужчине.

— Если бы я не боялась, это было бы глупо, — наконец сказала она. — А я не дура. Ты не можешь стоять у меня за спиной. И больше не станешь бросать вызов тому, что пришло за мной. Дай мне слово.

— Не дам.

— Попытайся проявить благоразумие.

— Нет. — Сэм схватил ее за руки и привлек к себе. — Попроси что-нибудь другое.

Он впился в ее губы. Этот поцелуй, жадный и почти жестокий, был похож на клеймо. Майя исцелила его раны, но разбередила и разожгла его чувства. Открыла его сознание и вошла в него только для того, чтобы уйти снова и заставить его ощутить пустоту. Сейчас он нуждался в том, чтобы вернуть хотя бы часть.

Логан крепко держал Майю за руки, не позволяя ей ни бороться, ни сдаться. Делая ее беспомощной перед голодным поцелуем, в котором не было и намека на нежность. Собственные трепет и наслаждение ошеломили ее и заставили почувствовать стыд.

И все же она могла остановить его. Для этого ей требовалось всего-навсего прийти в себя. Но сознание было переполнено им так же, как тело было переполнено желанием.

— Я больше не могу. — Он оторвался от ее губ и начал целовать лицо. — Стань моей или прокляни, но сделай это сейчас.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— А если я скажу, чтобы ты ушел? Убрал руки и ушел?

Он провел рукой по ее спине, запустил пальцы в волосы и сжал их в кулак.

— Не надо.

Майя думала, что хочет заставить его страдать. Но теперь, когда он действительно страдал, она не могла этого вынести. Двое страдающих — это уже перебор.

— Тогда пойдем в дом и будем вместе.

Они набросились друг на друга, едва успев добраться до кухни. Майя, прижатая спиной к задней двери, наконец дала себе волю.

Прикосновения и ласки этих сильных рук были чужими и знакомыми одновременно. Майей овладело чувство дикой свободы, отметавшее все вопросы, треноги и сомнения. Снова чувствовать себя желанной, желанной до отчаяния. Ощущать, что твоей физической тяге отвечает такая же, не менее ненасытная…

Майя раздвинула в стороны полы его разорванной рубашки, прижала жадные ладони к его жаркой и гладкой плоти и укусила, сгорая от желания ощутить ее вкус. Потом она что-то требовательно прошептала, и они шатаясь выбрались из кухни.

Когда они споткнулись о столик в коридоре, на пол упало что-то стеклянное и музыкально звякнуло. Подошва растоптала в пыль то, что секунду назад было крыльями хрустальной феи.

Потеряв способность дышать и думать, Майя не отрывала губ от его раненого плеча. Никто из них не заметил, когда отметины успели побледнеть.

— Прикасайся ко мне. Не убирай рук.

Он скорее умер бы, чем отпустил ее.

Ладони Сэма продолжали ласкать выпуклости ее стройного тела; от его трепета первобытное желание становилось еще сильнее. Когда Майя затаила дыхание, а потом застонала, у него закипела кровь.

Он провел руками по восхитительно длинным голеням Майи, издал стон, ощутив жаркую родинку на ее бедре, и, забыв о тонкостях, нетерпеливо рванул кусочек шелка.

— Я должен… — Он ввел в нее пальцы. — О боже… — Сэм зарылся лицом в ее волосы. — Еще, еще, еще! — Желание было таким диким и нестерпимым, что он коснулся зубами ее шеи, заставив Майю задрожать всем телом.

Горячее, влажное, неслыханно нежное… Он снова нашел рот Майи и стал пить ее дыхание.

Они тащили друг друга наверх. Пальцы Сэма терзали мелкие пуговицы на спине ее платья, обнажая тело.

— Я должен видеть тебя. Видеть тебя.

Платье упало и осталось лежать на лестнице. Добравшись до площадки, он потянул Майю направо.

— Нет, нет! — Она протянула руку к пуговице его джинсов. — Туда.

Майя развернула Сэма налево и задрожала, когда он расстегнул застежку лифчика и обхватил ладонями ее груди. Вскоре на смену ладоням пришли горячие и жадные губы.

— Только не мешай. — Он поднял ей руки над головой и дал себе волю.

Майя откинула голову, наслаждаясь собственной беспомощностью. Она чувствовала себя поразительно живой. Сердце, которого касались его жадные губы, бешено стучало, но тело требовало большего.