Татьяна Воронцова - Не совсем мой, не совсем твоя

Объяснять не хотелось (да и кого это касается, кроме них двоих), поэтому они выскочили из палаты, сбежали по лестнице на первый этаж, пересекли вестибюль, а уж оттуда, держась за руки и придурковато хихикая, рванули в парк и затерялись в лабиринте тенистых аллей.

– Ладно, если не в понедельник, то во вторник я точно отсюда вырвусь, – возбужденно говорил Ник, глядя на Ксению горящими от предчувствия близких перемен глазами, как будто и не жил с ней целых три недели полноценной семейной жизнью, как будто все только начиналось… – Это невыносимо – торчать столько времени среди этих больных и убогих, постепенно тоже начиная чувствовать себя полнейшей развалиной. Завтрак, обед, ужин… вечерний просмотр телепередач… заглавный аттракцион – визит лечащего врача… Черт! У меня дел невпроворот! Телефон просто разрывается. Олег, конечно, по мере сил окучивает моих клиентов, но среди них, увы, встречаются такие, кто не желает иметь дела ни с кем, кроме меня.

– Только не заставляй меня выступать в белом платье с кружевными оборками. Брючный костюм цвета ванили, в крайнем случае юбка и жакет…

– А как же иначе? И фата до пола, и венок из атласных розочек на голове…

– Фу! Скажи, что ты это не всерьез!

– Очень даже всерьез!

– Где твой вкус? Где чувство меры?

– Вкус вкусом, моя дорогая, но есть же еще традиции…

– К черту традиции!

– Ну может, хотя бы одну атласную розочку в прическу?

– Тиран! В задницу себе засунь эту розочку…

– О-о, это так сексуально…

– В зубы я тебе ее дам, чтоб молчал…

– А может, лучше…

– Господи, дай мне силы… чувствую, моя жизнь с этим человеком превратится в сущий ад…

– …ну, и он сделал мне предложение.

– Да ты что? – Светка испустила долгий счастливый вздох. – Ох, Ксенька, я так рада за тебя, честное слово! Что вам подарить на свадьбу? Постельное белье у тебя есть? А столовый сервиз на двенадцать персон?

– Кошмар какой! – ужаснулась Ксения. – Лучше подари корзинку для Матильды.

– Корзинку для твоей толстухи и обжоры я уже дарила. В позапрошлом году. И что с ней стало?

– Ну, Матильда точила когти…

– …и сточила ее до основания. Погоди, я…

– Посадишь Гошу на горшок? Ох уж этот Гоша…

– А тебя не пугают его эксперименты с наркотиками?

– То, чем он увлекся с подачи швейцарских психологов, – это, конечно, нелегальный продукт, но и не наркотик. Это психоделик. Их вообще полно, и во многих странах Европы, и в США психотерапевты успешно используют их в своей практике. Конечно, не ЛСД. Другие препараты, в основном синтезированные из различных метамфетаминов и триптаминов. Они не вызывают привыкания и не причиняют вреда здоровью. Они просто взламывают барьер между сознанием и подсознанием. – Услышав в ответ гробовое молчание, она сочла нужным пояснить: – Я посвятила этому вопросу довольно много времени. Пошарила в Интернете, почитала кое-что… Знаешь, поначалу я тоже боялась. Просто с ума сходила. Но теперь я спокойна.

– Ну, раз так… – с сомнением протянула Светка.

– Ник знает, что делает.

– Что ж, тебе виднее. – Это прозвучало немного зловеще, но Ксения решила не забивать себе голову. – А твоим родителям он нравится?

– Ты не поверишь, но да. Мама от него без ума. Папа не подает виду, но в целом ведет себя очень дружелюбно – настолько, насколько это вообще возможно. Вера, правда, все еще крутит носом, считает себя безвинно пострадавшей. Но на днях какой-то папин знакомый предложил ей работу в одной из крупнейших фармацевтических компаний (оклад, соцпакет, бесплатные обеды), так что слишком громко выражать свое недовольство она остерегается.

– Ну и слава богу. Погоди, я…

– Снимешь Гошу с горшка?

– М-м… А что Игорь?

Ксения тяжело вздохнула. Ну что Игорь? Что Игорь?.. Что еще о нем можно сказать, кроме того, что с ним покончено?

– Он звонил на прошлой неделе.

– Чего хотел?

– Хотел встретиться, поговорить.

– А ты что?

– Я ему все объяснила.

– А он что?

– Светка, прекрати! – взмолилась Ксения.

– Думаешь, у него остались чувства к тебе?

– Может, и остались. Только это ничего не меняет.

И дело даже не в том, что он подбил глаз своей девушке, а после этого дал номер ее телефона сопернице, которая мечтала до нее добраться. Просто между ними никогда не было любви. Того, что придает отношениям между людьми ценность и смысл. Того, что делает эти отношения достойными пролитой крови. Не было любви, была привычка и некоторая взаимная симпатия. Вещи сами по себе не плохие, но исключающие всякое движение вперед. Лишенные творческого потенциала.

– Пожалуй, ты права. И мне, если честно, этот твой парень нравится гораздо больше, чем тот… Он тебе подходит.

– Надеюсь.

– А эта женщина… эта Илона… она все еще любит его?

– Господи, ну откуда мне знать? Я же не пифия, в конце-то концов!

На самом деле она много думала об этом. Глядя на Ника, лежащего на больничной койке (черные волосы на белой подушке, пронзительная синева только что казавшихся серыми глаз), она пробовала поставить себя на место Илоны и в отдельные моменты начинала понимать, какие чувства пробуждает в ней этот немногословный, сексуально привлекательный, чуть-чуть странноватый мужчина.

Его уязвимость в сочетании со стойкостью, самообладание в сочетании с дерзостью – о, как это возбуждает! Свойственная ему постоянная погруженность в себя, в мир собственных фантазмов. Только что он был с вами, и вот уже его с вами нет, хотя об этом свидетельствует лишь застывшая улыбка да некоторая отстраненность во взгляде… В иные минуты его хочется растерзать, в иные – зацеловать до потери сознания. Диковинный зверь, которого, возможно, удастся изловить, но не удастся удержать в клетке.

Убить его или отпустить на свободу? Выбирай одно из двух, потому что пытаться его приручить – дело заведомо безнадежное.

Убить?.. Жаль его.

Отпустить?.. Жаль себя.

Так вот и мечешься туда-сюда, отравленная легковоспламеняющейся смесью своих мучительных, противоречивых желаний.

Сидя на лавочке напротив фонтана «Каменный цветок», он закуривал одну сигарету за другой, а Илона все говорила, и говорила, и говорила… Казалось, ее не заставит умолкнуть даже второе пришествие Христа.

– Я здесь ни при чем, Ник, клянусь. Не знаю кто… Может, Борис. Он всегда тебя недолюбливал.

Ник молчал. Ему надоело ходить по кругу. За последние полчаса Илона столько раз меняла свои показания, что если бы дело происходило в кабинете следователя, ее уже давным-давно отправили бы за решетку. То «я здесь ни при чем», то «прости ради бога, я была сама не своя», «на меня нашло какое-то затмение», «я перестала контролировать свои действия»…