Карина Исаева - Сбежавшая жена

– Может вернешься в Грозный и там будешь выдвигать свои условия? Перед Асламбеком, к примеру, – сердито отозвалась я:

– А это здесь причем? – нахмурился Заур:

– Ты бы ни за что себе не позволил разговаривать таким тоном с Асламбеком. Так что тебе дает право так вести себя со мной? Потому что я только сестра, да еще и разведенная? Мое слово для тебя теперь пустой звук? – во мне кипела злость. Она пронизывала каждое озвученное слово. Заур резко выдает:

– Слушай, Камо, если хочешь утвердить свой авторитет за мой счет – это не лучший способ, – я глубоко выдыхаю. Действительно, чего я добиваюсь? Если Заур захочет проводить время с Адамом, мне навряд ли удастся остановить его. К тому же он нравится папе. А слово отца в нашей семье, конечно же, имеет больший вес, чем мои опасения. Видя, что я не отвечаю, Заур продолжает:

– Папа позвал сегодня к нам на ужин Адама и его братьев. В честь своего отъезда. И они с мамой хотят нам что-то сообщить:

– С чем это связано, ты не в курсе? – мое сердце сотрясается с бешеным ритмом. Остается только надеяться, что новость родителей не имеет никакого отношения к моей истории. Заур пожимает плечами. По моему озабоченному выражению лица он, видимо, догадался, что меня встревожило, поэтому поспешно добавил:

– Наверняка они хотят предложить что-то такое, что скрасит наше лето в Стамбуле:

– Может папа решил продать коттедж и обрести другую недвижимость? – предполагаю я:

– Да, что-то из этой категории, – откликается Заур, открывая передо мной калитку, ведущую в наш коттедж.

Увидев меня, промокшую насквозь, мама что-то невнятное пробурчала себе под нос, а Тома с широко раскрытыми глазами хотела было что-то спросить, но я оборвала ее со словами:

– Лучше не спрашивай, – я направилась в свою комнату за новыми вещами, а потом в душ.

Когда сушила волосы, ко мне постучалась мачеха:

– Я хотела кое о чем с тобой поговорить, – я выключаю фен, приглашаю ее сесть на кровать. Сама же усаживаюсь на мягкий пуфик от туалетного столика, лицом к Томе:

– С тех пор, как я приехала, мы толком даже не говорили о случившемся, – начала было она. Заметив, как исказилось мое лицо, она продолжила:

– И я не хочу тебя заставлять признаваться прямо сейчас, – достает из кармана синего в мелкий белый горох халата с молнией смятую синюю брошюру, протягивает ее мне:

– Одна милая женщина на рынке, наша соседка, кстати, дала ее мне однажды. На следующий день после моего приезда, – я хмуро знакомлюсь с содержанием. Слишком много картинок, громких заявлений и мало информации. Зато целая страница посвящена расписанию какого-то собрания. Указан адрес вместе с фотографией кафе. Он совсем рядом с нашим коттеджем:

– Это что-то в роде клуба анонимных алкоголиков? – с усмешкой на губах уточняю я. Следом за мной усмехается и Тома:

– Они предпочитают называть себя клубом отчаянных домохозяек. Женщины разного возраста, статуса, нации и семейного положения собираются в указанное время в этом кафе и делятся друг с другом своими переживаниями и проблемами. Находят поддержку. То, что ты рассказываешь в клубе, не выходит за его пределы, – я снова усмехаюсь:

– И женщины держат в секрете чужие проблемы? Что-то слабо верится, – Тома непринужденно пожимает плечами:

– Информация, рассказанная в клубе, аманат. И если женщина поделится ею с кем-либо еще, понесет наказание должным образом, – вставая с кровати, Тома добавляет: – Сплетницам не место в клубе отчаянных домохозяек. Рита строго следит за этим, – подходя к двери, чтобы выйти, она произносит:

– Камо, подумай хорошо. Может, клуб отчаянных домохозяек – это действительно то, что тебе нужно? – не успела я ответить, как Тома вышла. Оставила меня в раздумьях, со сжатой в ладонях брошюрой.

Я, наверное, пересмотрела ее и перечитала информацию оттуда раз восемь, прежде чем мама заглянула в мою комнату со словами:

– Я знаю, ты не в восторге от наших гостей, но выйти и помочь нам с Томой не помешало бы, – дверь захлопнулась. Недовольно цокнув, я собрала волосы в высокий пучок и направилась к выходу. Солнце клонилось к закату, согревая последними лучами коттедж. Гости уютно устроились на веранде вместе с отцом и Зауром. Судя по дружелюбным голосам и смешкам, мужчины отлично между собой поладили. На кухне мама резала сыр, а Тома перемешивала жаркое:

– Свежую заварку для чая приготовь, – без лишних вступлений обратилась ко мне мама. Доставая большой фиолетовый пакет чая, я украдкой бросила взгляд на веранду. Рядом с большой фигурой Адама, занявшей почетное место напротив папы, я заметила еще две головы. Заур упоминал ведь, что на сегодняшний ужин Адам придет с братьями. Получается, у него их два. Интересно, они оба родные? И чего папа добивается этим званым ужином? Зная отца, он не стал бы просто так приглашать к нам домой незнакомых мужчин:

– Камо, осторожно! – окликнула меня Тома. Пока я пыталась разглядеть гостей, даже не заметила, как заполнила до краев заварочный чайник. Ойкнув, я поспешила вытереть образовавшуюся лужу, а чайник и пять хрустальных чашек с тарелками и ложками поставила на поднос. Выпрямив спину, я направилась на веранду:

– Смотри, не разбей там ничего, – бросила мне мама вслед. Конечно, подавать чай прямо сейчас не было необходимости, это делалось на случай, если гостям захочется между блюдами промочить горло. Пока я направлялась к столу, поймала на себе взгляды двух пар больших голубых и зеленых глаз. Интересно, у них в семье у всех такие огромные глаза? Параллельно слышу разговор между отцом и Адамом:

– Безусловно, качественное образование необходимо, как для парня, так и для девушки. Если его невозможно получить в нашей республике, не вижу ничего зазорного в том, чтобы отправить детей учиться за пределы, – накладывая в тарелку салат, Адам произнес:

– Абсолютно, Руслан. Но, согласись, переезд дочери за пределы отчего дома одной чревато неотвратимыми последствиями. Это идет вразрез с ценностями нашей религии и нашего менталитета, – папа усмехнулся:

– Но если у девушки нет родственника, который сопроводил бы ее, а родителей в республике удерживают определенные обстоятельства, к примеру уход за больными и немощными стариками, работа, требующие внимания соседи, прочее и прочее… Что прикажешь делать в таком случае, Адам? Теоретически, – тем временем я раскладываю перед гостями чашки, наливаю в них чай. Мужчина непринужденно пожимает плечами:

– Тогда девушку вовсе не следует никуда отправлять. Зачем? Ее честь и безопасность превыше всего. Пусть сидит рядом с родителями и заботится о них. Честно говоря, я считаю, что в нашем вайнахском обществе девушкам следует запретить обучение в вузах за пределами республики. К тому же современные технологии предоставляют им возможности обучиться необходимым для выбранной профессии навыкам, – я замерла после услышанных слов. А содержимое чайника вылилось на серую рубашку Адама, ведь я как раз наливала чай ему. Адам резко встал. Следом за ним встали и мой отец, и мой брат: