Карина Исаева - Сбежавшая жена

– Камо, неси полотенце, быстро, – процедил сквозь зубы отец. Я подняла полный гнева взгляд на человека, который стоял передо мной. Он морщился от ожога, который, по-видимому, получил:

– Как тебе не стыдно нести такой бред перед человеком, который тебе в отцы годится! Что значит нельзя выезжать за пределы?! Это же надо настолько не доверять своей матери, своим сестрам, своей… – мою полную возмущения речь прервал отец:

– Камо, я тебя просил принести полотенце для нашего гостя, – поджав губы, сжав кулаки, я направилась внутрь. Бросила мимолетный взгляд на братьев, которые еле сдерживали смешки, одаривали меня полными радости взглядами. Лишь Заур прятал лицо под руками. Хмыкнула. Конечно же! Уверена, он думает лишь о том, что его родная сестра умудрилась дважды опозорить его за один день перед одним и тем же человеком. К которому он, между прочим, проникся глубокой симпатией.

На кухне меня встретили более радушно. Мама с Томой сидели за столом и пили чай с сухофруктами. Не успели мы перемолвиться фразами, как я схватила чистое кухонное полотенце и вместе с ним направилась к веранде. Но там не было ни Адама, ни Заура. Бросив взгляд на присутствующих, я снова вернулась внутрь. Уверена, они сейчас в ванной. Я хотела было пойти туда и закончить свою речь, но, услышав их голоса в коридоре, притаилась:

– Адам, ты даже представить себе не можешь, насколько мне стыдно. И перед тобой, и перед Ильясом, и перед Ноем. Весь ужин насмарку. И все из-за этой… – не успел он закончить, как Адам прервал его со словами:

– Заур, я тебе говорил неоднократно. Хватит извиняться. Единственный человек, который должен мне извинения – это твоя сестра, – после этих слов я, конечно же, не выдерживаю и выхожу из своего укрытия:

– И за что же я должна извиняться? За то, что ты вербуешь моего брата? Подмазываешься к отцу? Несешь непонятную ахинею первобытного строя под крышей НАШЕГО дома?! – мой голос срывается на крик:

– Камо, – начинает было Заур:

– Я ни за что не собираюсь перед тобой извиняться! Я бы даже сказала, ты последний в этом мире человек, достойный моих извинений. Будь добр… – не успела я закончить, как Заур прикрыл мой рот ладонью:

– Заур, отпусти ее. Выговорится – успокоится, – вставил Адам, непринужденно скрестив руки на груди и своим типичным хмурым выражением лица смотря мне в глаза:

– Нет. Я не позволю ни ей, ни кому-либо еще тебя оскорблять. Тем более под крышей нашего дома. Ай! – в этот момент я укусила брата за руку. Сжав челюсть, развернулась и, громко хлопнув дверью, закрылась в своей комнате. Черт возьми, что на меня нашло?! Что со мной здесь происходит?! Я давно не чувствовала себя такой злой. Ярость переполняла меня от корней волос на голове до кончиков пальцев на ногах. Меня будто током ударило. И я отчаянно продолжаю биться в конвульсиях, жаля любого, кто ко мне приближается. Прячу лицо в подушку и кричу со всей силы. Остается лишь надеяться, что этот крик больше никто не слышит. Затем проделываю дыхательные упражнения. Перед экзаменами и зачетами в университете они неоднократно меня выручали. Раздается азан, делаю омовение и встаю на намаз. Только на молитвенном коврике моя душа обретает покой. Злость растворяется по мере повторения аятов из Корана, медленно опускается, спадает с плеч во время земного поклона. Я ощущаю неразрывную с Господом связь, складываю ладони и молюсь о том, чтобы моя ярость не причиняла горе близким для меня людям, а терпение уберегло от безрассудных поступков и необдуманных речей, молюсь о мудрости, которая поможет мне вынести мирские тяготы и поселит в моей душе свет, способный согреть каждого, кто в нем нуждается.

После намаза я, спокойная, расслабленная, выхожу в коридор. По звукам с веранды догадалась, что гости уже ушли, настала очередь провожать папу. Подхожу и обнимаю его со словами:

– Прости, что испортила тебе вечер. Мне следовало быть терпеливее к твоим гостям, пап, – он с теплой улыбкой на лице гладит меня по голове:

– Мне тяжело наблюдать за тем, как растут мои дети. Однако, Камо, когда ты вытворяешь что-то такое, это становится для меня напоминанием о том, как горячо ты нуждаешься во мне и в своей матери. Нагоняй ты, без сомнения, еще от нее получишь. А я лишь попрошу проявить терпение. Оно при любых обстоятельствах приведет тебя к успеху, – полный любви и ласки взгляд наполнил мое сердце благодарностью:

– Спасибо, что приехал, принял меня несмотря на то, что я ничего так и не рассказала о случившемся:

– Камо, в этом мире слишком много людей, которые будут что-то от тебя требовать. И рядом с тобой должен быть хотя бы один человек, который примет тебя вопреки любым трудностям. Кто как не родители пойдет на это? – я выдавила улыбку. Наш душещипательный диалог был прерван мамиными словами:

– Хватит вам уже, не на всю жизнь расстаетесь:

– Тьфу тебя на язык, Лейла, – цокнула Тома, прижимая меня к себе после папы:

– Подумай о том, что я тебе дала, для своего же блага, – прошептала она:

– Счастливого вам пути, – подходя к маме, пожелала я. Заур помог папе и Томе вынести чемоданы и поехал вместе с ними в аэропорт. Отвозил их один из братьев Адама.

Когда папа с мачехой уехали, мама загрузила меня рядом дел. Как обычно, глажка, уборка, горы чистой посуды, которую следовало разобрать. К полуночи я заканчивала развешивать полотенца, когда мама неожиданно объявила:

– С понедельника мы начинаем тут капитальный ремонт. Адам с братьями согласились помочь:

– Хорошо, – отрезаю я:

– Смотри мне. Без фокусов. Твоих сегодняшних выступлений нам всем хватило с лихвой, – бурчит мама и удаляется. Я устало выдыхаю. У меня даже сил не осталось на то, чтобы позлиться как следует еще раз. Сегодняшний негатив и так забрал слишком много сил.

Все дела я заканчиваю лишь к утреннему намазу. И ложусь спать, не чувствуя задних ног, уже после его выполнения. К моему удивлению, сплю я крепко, без всяких кошмаров. Мама будит меня в 9 часов и направляет в салон, куда она записала меня на стрижку. Не успела я как следует позавтракать и привести себя в порядок, как вышла из коттеджа и направилась в сторону невысокого невзрачного кирпичного здания. Кроме 2 женщин среднего возраста в салоне больше никого не было. Мама успела проинформировать парикмахершу о состоянии моих волос. В итоге меня подстригли под короткое каре. Волосы едва доходили до плеч, а в хвост и вовсе их было не собрать. Но мне понравилось, хотя в своей жизни я еще ни разу не стригла волосы настолько коротко.

Где-то я читала, что волосы являются носителями воспоминаний, негативных эмоций. И частая стрижка важна для поддержания ментального здоровья в том числе. Не уверена в правдивости этой информации, но я явно ощутила легкость после того, как меня избавили от неухоженной соломы на голове. Лицо посвежело, кожа преобразилась, на душе стало легче. Хотя щемящая боль в груди никуда не делась. Но сейчас мне не хотелось даже думать о ней. Хотелось часами смотреть на свое новое отражение и радоваться изменению. Хотя бы ненадолго.