Георгий Мо - Эровый роман. Книга третья

– Да. Можешь поспорить?

– Не зна-а-ай! А что по-твоему… Что такое любовь?

– А ты не знаешь?

– Я-я? Я… кажется-я, зна-аю. Но я не планировал изливать душу! Я задал вопрос тебе! А вообще… Много вопросов! Я не хочу-у… И не надо меня спрашивать!

– А разве у нас нет традиции изливать душу друг другу?

Как же тяжело всегда рассказывать о чувствах, о несбывшихся планах, о любви, которая не случилось. Потому что невозможно отделить одно от другого. Где любовь кончилась, там приходится заново настраивать все гаммы души, а потом метаться от одного тела к другому, от одной туши до другой в поисках отрады и успокоения.

Мне на миг могло показаться, что Василий тоже знает, что такое любовь, и, кажется, и у него в жизни это чувство оставило горький привкус. Но я мог и ошибиться, дав ему в очередной раз шанс на человечность. Но ломиться к нему в душу ногами и даже стучать в нее осторожно мне не хотелось. Ломать двери, сносить с петель, чтобы что-то осмыслить. Я хотел понять с полувзгляда, о чем не имел и понятия. Но кажется, что сути он своей никогда не открывал, потому что в распахнутую душу плевать легче, а ему хватило харчка отца еще в юности.

Любая душа – это собственное достояние, чуждое для других. И рассказать ее невозможно. Можно только разбить, как хрупкий тонкий хрусталь. Раз и навсегда. Потом собирать осколки всю свою жизнь, мечтая однажды найти клей для того, чтобы возродиться. Чтобы жизнь вновь побежала по венам, забыв все душевно-колотые раны, сменить горький вкус на тот, где перехватывает дыхание и встревоженные мысли больше не гуляют в голове. Но было ли ему это знакомо – я не знал наверняка. Я мог лишь смотреть на него косо и угадывать мотив песни в его душе, забыв все наши прошлые разногласия.

– А-а… С чего ты, собственно, взял, что ты мне понравился?

– Не знаю. Так показалось. Разве ты бы руки распускал, если бы я тебе не понравился?

– Логично.

– Логично.

– Нет, Рустем. Ты не прав! Нет… Ты мне не понравился, – он сверкнул влажным взглядом. – Это не то слово.

– Я не в обиде.

Мы оба заулыбались. Кажется, атмосфера разрядилась.

– Может, сходим в сауну? Душ мне не помог. Хочется содрать с себя все это!

– Сауна? Ммм… Ты хочешь более тесного контакта? Ищешь повод?

– Может, хватит?! – Вася злился. – Ничего такого нет! Просто погреться. Пропотеть и смыть этот вечер.

Мраморная лестница с коваными перилами вела куда-то вниз. Василий смело спускался в темноту. Он точно знал, что находится на нулевом этаже своего роскошного особняка. Метлахская плитка вела прямиком в сауну. Когда включился свет, то витражное остекление заиграло всеми красками. Разноцветные искры блуждали по стенам, как беспризорники. Во всем чувствовалась роскошь и рука хозяина. Я узнавал по элементам декора и отделки его вкус.

Идеальная загородная жизнь складывалась из ежедневного обхода своих владений, потому что он давно работал из дома. Но на вопросы о причинах таких перемен Вася все время уходил от ответов, излишне напрягая мышцы лица.

– Шикарный ремонт! Ты неплохо вложился.

– Да ну-у? Мой коттедж не годится даже в подметки рублевским особнякам!

– Я бы так не сказал. Но одному тяжело, даже в таком люксе. Неправда ли?!

– Ты прав, Рустем! Как всегда, пожалуй. Но это не вопрос. А констатация. Я угадал?

– Хы. Пожалуй.

– Ну, а все-таки… Почему ты не хочешь рассказать мне про своего кровного отца? И причинах…

– Тебе что, это не дает покоя?! Больше не о чем поговорить?! Например, о твоих проблемах!

– А что мои проблемы? Ты же и так все понимаешь! Зачем мне делать из себя потерпевшего или какого-то… жалкого?! Явно перед тобой я таким быть не желаю! Да и в принципе.

– Мне будет достаточно знать причину. Остальное я додумаю сам. Неужели бывший любовник мстит за то, что ты его бросил?

– Ха! Бывший? Да еще и любовник?! С каких пор ты стал таким же, как все-е? – вопрос прозвучал с явным презрением.

– Каким?

– Кто подбирает слухи и сплетни с пола!

– Я лишь поинтересовался.

– Не-е-ет! Ты не поинтересовался! Ты бросил в меня ссаную тряпку со слухами! Потому что я должен теперь ответить на этот выпад в мою сторону! Опровергнуть это или согласиться. А, может… А-а, может, я не желаю рассказывать кому-либо о своей личной жизни?! Даже тебе! Тем более тебе! Ты не думаешь? В любом случае… все как всегда.!Все вокруг знают намного больше, чем я сам.

– Что за обиды? Неужели ты мне не можешь сказать, как есть?! Почему нужно обязательно устраивать очередное шоу?!

– Шоу устраивают те, кто лезет ко мне в душу и в мою постель! А я… не-е хо-очу-у. И не потому, что я не хочу очередного витка сплетен, потому что знаю, что ты не будешь их разносить. Я знаю! Уверен. Да… – он глубоко вздохнул, переводя дух. – Не потому! Мне-е не-е хо-оче-ется-я, – он стал манерно выделять слога. – Мне-е не-е хо-оче-ется-я вно-овь быть в позиции того, кто ка-ае-ется! Кто обя-язан выложить душу то-олько ради того-о, чтобы ты-ы мне-е пове-ерил! И даже если у меня проблемы с финансами… Да-а-а, я – хреновый финансист. Кажется, что именно так говорил обо мне твой нынешний папаша! И банкир великий из меня не получился то-оже. Да, и в целом, я – бизнесмен так себе. Но! Но я все делал по сердцу! Порой так требовали обстоятельства. И свои проблемы я меньше всего же-ела-аю-ю обсуждать с тобо-ой! И разве мое покаяние изменит что-либо-о… Вывернуть душу, только чтобы ты поверил, что мне от тебя ничего не нужно. А правда ли это?! Что ты сам думаешь?

– Хы! Что я думаю? Честно?

– Только так!

– Что концерт затянулся!

– Что ж. Скажу кратко: просто рассказывать нечего, Рустем. Про-осто не-е-че-его расска-азыва-ать.

Термодатчики для мониторинга температуры в сауне загорелись зеленым светом. Это означало, что СПА-программа готова поглотить наши тела. Вася нажал еще пару кнопок и послышался запах тягучего кипариса. Дверца из матового стекла бледно-зеленого цвета покрылась испариной. Ароматерапия была и ей по душе. Раздевшись, обернувшись в белые простыни, мы зашли в сауну.

– Ты не хочешь мне рассказывать о своем отце, хотя меня это волнует. Ты же уже заметил. Мне интересно понять… Каки-ие причи-ины ты смог найти-и, чтобы соверши-ить убийство родного отца-а?

– Не хочу рассказывать о нем! Ты прав! Но поразмышлять ты можешь.

– Поразмышлять? А что! Это любопытно. . А я послушаю. Это намного интереснее. Моя мама по профессии психиатр. Представляешь? – он искренне усмехнулся с сочувствием к ней. – Это был тихий ужас, когда она начинала занудничать и говорить фразами из учебников. Отец не-на-ви-идел это! Он не понимал, для чего ей читать и изучать эти книги, если она сидит дома. Она ни дня не проработала. Я много читал ее книг. В основном втихаря. Помню особенно интересно было читать про психологию убийства.