Георгий Мо - Эровый роман. Книга третья

– Любопытно.

– Теперь я думаю, что кое-что из этой литературы было мне ценно в жизни.– Да! Любопытно. Ты правильно сказал. Но сам я не обладал качествами, присущими настоящим убийцам. Тем, кто вырос таким или родился даже.

– А сейчас?

– А сейчас… Что сейчас? А сейчас ты знаешь мою позицию относительно убийств.

– Помню. Всегда лучше найти дурачка, который сделает это за тебя. Верно?

– Да. Память тебя все так же не подводит. Но все-таки я думаю, что я ошибся. Неверно я сказал. Определенно, надо искать не дурачка.

И мы оба ухмыльнулись.

– А знаешь почему ты убил отца, Рустем?

Мои глаза пытливо смотрели в его. Я не ответил ему на вопрос ни слова. Но взгляд выражал одобрение. Согласие на то, чтобы он продолжал.

– Ты испытывал вину. Именно вину! Ни ненависть, ни обиду. А именно чувство вины. Чувство вины, которое тебя сжирало. Потому ты взял нож и убил. А я… не смог. Потому что у меня не было этого чувства! Обида – да, и ее много, и, пожалуй, она растет год от года. Но не чувство вины!

Я лишь скривил губы, сам не понимая почему.

– Ты хорошо рассуждаешь. Но при чем тут чувство вины? Ведь не только это движет людьми, когда они убивают!

– Но тогда-а-а… Я уверен, что было чувство вины. Ведь впервые решиться на убийство явно сложнее. Да, Рустем?

– Да, Вася. Да!

– Возможно, он обижал твою маму. Возможно, даже бил. А ты не мог заступиться за нее. От этого и чувство вины. Невозможность изменить ее судьбу. А я помню, что для тебя женщина – это почти священное животное. Я прав? А я много раз в голове крутил убийство своего отца. Как зайду к нему в комнату, как положу на его лицо подушку и буду держать ее всей силой, пока он не перестанет сопротивляться. Я много раз планировал это. Но так и не решился. Видно… обиды не хватает для того, чтобы убить отца.

– Наконец ты сказал чуть больше, чем обычно. Неужели ты стал доверять мне?

– Доверие тебе… как моя слабость. Пользуйся на здоровье! И уже который раз. Да и проверку временем ты прошел. Но все же. Ты не ответил. Я прав?

– Насчет чувства вины? Честно говоря, психология – наука слишком заумная. По-моему, из ничего всегда можно раздуть такое-е…

– Тебе не нравится, что я говорю. Но почему?! Ты не хочешь, чтобы кто-то имел понятие о том, почему ты убил?! Или почему убиваешь?!

– Чувство вины, Вася, странное понятие. Ведь я, по-твоему, убил, испытывая вину. Но, убив, чувство вины не испытал. Как ты, хренов психиатр, можешь это растолковать?!

– Не злись! Я не психиатр. Я только учу-усь, – заулыбался Вася.

– Ты ненавидишь своего отца. Ненавидишь! Но убить не готов. Выспрашиваешь все у меня. Еще и про чувство вины что-то чешешь! – я в своей манере ухмыльнулся. – Я просто сделал это! Если ты сомневаешься, значит убить не готов. А ты знаешь, чертов психиатр, почему некоторые люди после убийства мучаются? Почему их одолевают мысли, что они сделали гнусное дело? Или почему совесть их ест живьем? Знаешь? Об этом ты читал?

– Хочешь просвятить?

– Я просто знаю это не из книжек заумных людишек, которые не держали в своих руках ничего опаснее вилки. Я знаю это на собственном опыте. И поверь мне, я не отношусь к врачам плохо, говоря так. Просто есть вещи, которые, как не читай, остаются теорией. Все остальное – только практика. И тогда рука не должна дрогнуть в последний момент. Ведь если она дрогнет, значит причина убить была несущественна. Ты ее надумал. Или ты просто слабак. Жалеешь себя, заранее зная, что жить с таким грузом не сможешь. А если рука дрогнет над человеком, который уже понял, что ты был готов его убить, то тебе придется это сделать, даже уже не желая его убивать. И вот именно в этом случае будет совесть каждый раз грызть тебя живьем, как трупные черви. Именно в этом случае ты будешь себя ненавидеть, потому что с совестью уже не договоришься.

Мы пробыли в сауне долгие минуты. Под монотонно стекающие капли соли с тела, мы говорили о чувстве вины, о зависимости от определенных людей, о желании нарушать правила и наказаниях, которые неизменно потом нас настигают.

– Отец всегда во мне вызывал покорность, – продолжил Вася. – Заставлял делать то, что ему было нужно самому. Вместо того, чтобы поднять свою жопу и заработать миллионы, он пытался научить этому меня. А он бы так и лежал дома, задрав ноги на диване, и отдавал приказы. И он мне еще смел что-то говорить о том, что я – лентяй и тунеядец! Ему все казалось, что я мало учусь. Но единственное, в чем стоит отдать должное моему отцу, так это то, что он заставлял меня учиться. И я учился. Даже когда уже ушел из семьи. Я горжусь своим образованием. Наверное, это единственное, чем можно гордиться.

– Почему ты так говоришь? Неужели то, как ты справился с трудностями, как поднимался, – это не гордость?

– Не-а. Разве тебя твоя религия не научила? Тому, что… гордиться нельзя плохими поступками.

– А при чем тут религия?

– А разве не она тебя воспитала? У нас с тобой разные были воспитатели. Меня отец воспитал, выучил. А тебя религия. Ты же правильный. Ты забыл? Хотя в контексте того, что ты убиваешь… Это даже забавно. Справедливый убийца. Человек, который убивает других за их постыдные поступки или слова. Но не видит в себе того же. Да, Рустем?

Я смог лишь вновь скривить губы.

– Это истинный портрет убийцы, – подытожил Вася.

– Ну… Что ж. Тебе виднее! Но я не считаю себя тем, кто…

– А я и не сказал, что ты слепо следуешь Корану или Библии. Нет! Я лишь сказал, что это для тебя учитель. Как для меня отец. Но я тоже не живу так, как он хотел, чтобы я жил. Он меня учил. Но выбор я сам сделал. Сам! И я такой, какой я есть! А не такой, каким отец хотел, чтобы я был.

– Натуралом?

– Я не об этом. Но все же… А есть разница, кого любить? Мужчину или женщину. Какая разница? – он вытаращил глаза.

– Я так подозреваю… что есть, – и я улыбнулся.

– Ты намекаешь на то… Кто кого? Ты о сексе! А я о любви, – он вздохнул. – Долго сидим. Мне кажется, пора в душ, пока не поджарился.

– Да-да. Сегодня как никогда это слово в тему.

– Рад, что тебя так забавляет покушение на меня.

– Радуйся, что спецы нынче не те.

– Ну да. Ты не промахнулся, – с нотами сожаления произнес он.

– Думаю, это ты привил Петру страсть к дорогущей обуви. Но я уверен, что одного тебя хватит.

– А знаешь… Отец не пришел на его похороны. Наплодил детей от разных баб и никого не уважает. Даже после смерти не простился с сыном.

– А на твои бы? Как считаешь? Пришел бы? На твои похороны.

– Не зна-а-ай! И хорошо бы еще долго не узнать.

Вася не произнес больше ни слова, лишь одобрительно закивал головой, хоть и с кислой миной.

Сквозь окно кафетерия поблескивала вода на газоне. Но это не были слезы неба. Всего лишь поливочный шланг оправдывал свое предназначение ранним летним июньским утром. Сама же непогода кончилась уже как пару дней моего пребывания на малой родине. В месте, где утро прошлого было в наркотической ломке, а вечер под дурманом розового масла.