Наталья Шагаева - Знай

– Как и договаривались, я принес тебе кофе в постель. Но я тут подумал, что после вчерашнего тебе может понадобиться еще и стакан воды. Да и завтрак в твоем случае тоже не помешает, – с ухмылкой выдает он, бесцеремонно рассматривая мое тело. И я понимаю, что моя майка собралась где-то выше талии, оголяя мои ноги, бедра и живот. Натягиваю на себя одеяло, прикрывая почти голое тело.

– Мы не договаривались, – говорю я, хриплым голосом, лихорадочно соображая, как вести себя после вчерашнего.

– Ну не договаривались, так не договаривались, – выдает мне наглую усмешку, забирает поднос, собираясь унести его.

– Нет! Стой! – резко сажусь на кровати. – Оставь воду. – Дима снова садится на кровать почти вплотную ко мне. Молча ставит передо мной поднос. Беру воду, сразу выпиваю полстакана, и утро кажется добрее. Может, притвориться, что я ничего не помню? Не помню его наглых, но ласковых и таких обжигающих прикосновений. Не помню его мягких теплых губ, его упругого молодого тела. Не помню реакцию своего тела, и дикого возбуждения. Совершенно ничего не помню. Не хочу помнить… Да, я была пьяна, и ничего не помню.

– Ванька дома? – спрашиваю я, чтобы прервать наше неловкое молчание. Хотя неловкое оно у меня, а Волка, похоже, все устраивает.

– Он уже в городе, провожает Машку домой. И это надолго.

– Почему надолго? – допиваю воду, поглядывая на ароматный кофе.

– Потому что ее родители уехали на дачу и прощаться они будут до вечера, – я слушаю его, понимаю, что он говорит. Но в данный момент я думаю о его голосе. Он словно бархатный вибрирующий полутон. Всегда одна нота, не выше, не ниже.

– Пей кофе, ты же хочешь, – мягко, без привычных наглых усмешек говорит он, подавая мне чашку. Когда забираю кофе, наши пальцы немного соприкасаются, и я вздрагиваю. Почему этот пацан на меня так влияет? Дима прищуривает глаза, тепло улыбается без оскала. Берет тост, намазывает на него джем и протягивает мне.

– Слушай, – говорю я, забирая тост. – Спасибо, конечно. Но я в состоянии поесть сама, – он не отвечает.

– Ты такая красивая по утрам, – давлюсь тостом от его комплимента. И что мне теперь с этим делать? Отпиваю немного кофе, чтобы протолкнуть застрявший в горле ком. – Такая естественная, без макияжа, прически, модных тряпок. Такая, какая есть, – продолжает он своим гипнотизирующим полутоном, при этом глаза его загораются, а взглядом он так и пожирает мое тело. И где-то там, глубоко внутри, мне безумно нравится все, что он сейчас говорит и как смотрит на меня. Настолько глубоко, что я сама себе боюсь в этом, признаться. – И, наверное, только ради этого стоило приехать жить сюда, – продолжает он. – Чтобы увидеть тебя естественную, настоящую, без глянца и лоска, – он замокает, а я зажмуриваю глаза. Зачем он все это мне говорит? Это безумие надо остановить. Здесь и сейчас.

– Дима, – открыв глаза, решительно произношу я. – То, что вчера между нами произошло, это просто недоразумение, – нет смысла притворяться, что я ничего не помню. – Я была пьяна и совершенно ничего не соображала. Нам предстоит жить в одной квартире какое-то время, и…

– Недоразумение, – тянет слово по буквам, слегка ухмыляясь, прерывая меня. Хочу продолжить свой монолог о том, что нам стоит держать дистанцию, но меня прерывает звонок телефона, лежащего на прикроватной тумбе. Беру телефон. Это Вадим. Я должна ответить на звонок. Боже, как не вовремя то. Быстро встаю с кровати, ухожу на лоджию, на ходу отвечая на звонок.

– Доброе утро, Птичка. Я тебя разбудил? – спрашивает он бодрым голосом.

– Почти, я только проснулась, – пытаюсь выровнять голос, унять волнение и смятение после беседы с Волком.

– У тебя что-то случилось? – с подозрением спрашивает он. Вадик хорошо меня изучил, он слышит перемену в моем голосе.

– Да, у меня случилось похмелье, – наигранно усмехаюсь в трубку, пытаясь оправдать себя.

– Кто-то вчера повеселился? И где же гуляла моя Птичка без меня?

– Нигде не гуляла. Птичка была дома с Ларисой, – распахиваю окно, впуская свежий влажный воздух, смотрю на пустой, утренний двор. Птичка не может летать без своего хозяина. Да она и не хочет.

– Умничка. Ты уже выбрала место для нашего совместного отдыха? – слышу в трубке шум улицы большого города. Естественно, он не дома, не с женой. Вадим соблюдает все правила маскарада.

– Нет. Я думаю, – хотя я вообще об этом не думаю. Мне все равно, где мы будем отдыхать. И если быть до конца честной, я не хочу никуда ехать, надеясь на то, что Вадик отменит наш отдых из-за каких-нибудь своих очередных дел. Так уже случалось и не раз.

– Ну думай, Птичка, думай. Еще есть время. Я прилечу через три дня.

– Хорошо. Я скучаю, – лгу я, изображая печальный голос. Но это правила наших отношений. Я должна скучать.

– Я тоже, София, – называет меня по имени, не птичкой. А это значит, что он не лжет в отличие от меня. Я тоже изучила Вадима за эти годы. – Ну ничего, скучать иногда полезно. После разлуки встреча становится слаще.

– Да, наверное, – соглашаюсь я.

– Какие планы на выходные? – интересуется он.

– Абсолютно никаких. На два часа дня у меня запись в салоне. И да, я тебе не сказала. Ко мне приехал жить Иван, – ставлю Вадима в известность, чтобы он не узнал об этом от кого-то другого. А он рано или поздно узнает. И тогда у него возникнут вопросы, почему я скрыла от него эту информацию. Мы уже это проходили. Это еще одно правило. Я должна рассказывать все, что творится в моей жизни, ничего ни скрывая, вплоть до мелочей.

– Прекрасная новость, ты же этого и хотела. Как ты его уговорила?

– Я не уговаривала. У Ивана возникли неприятности с комендантом из-за пренебрежения к правилам общежития, в общем, их выселили, – да, я сказала «их» намерено. Сейчас мне нужно сообщить Вадиму о том, что Иван приехал не один.

– Их? – следует вопрос, который я и ожидала.

– Да. Его и Диму.

– Дима – это детдомовский друг твоего брата, про которого ты просила добыть информацию? – у Вадима удивительная память. Мою подругу Ларису, с которой я дружу уже шесть лет, он не помнит. За то Волка он помнит по имени. Вадим всегда говорит, что запоминает только нужную ему информацию. Информация про Диму была ему нужна?

– Да, Вадик, это он. И Дима кое-то время тоже поживет в моей квартире. Это была просьба Ивана. Я не могла ему отказать, – заранее оправдываюсь я.

– Тебе не кажется, что ты слишком потакаешь своему брату в его желаниях? Одно дело, когда он был маленький. И совсем другое – сейчас, когда он, по сути, взрослый мужчина.

– Ну, Вадя, – тяну слова, намеренно называя его так, как ему нравится. – Ты же знаешь, что у меня, кроме брата никого нет, – давлю на жалость, чтобы немного смягчить Вадима.

– Я знаю. Но у тебя есть я, – «лучше бы не было», – думаю про себя. Иногда мне кажется, что, если бы Вадим мог читать мои мысли, он бы давно меня убил.