Наталья Шагаева - Знай

– Да, я плакала, по началу было очень больно. Но мне уже легче. Дима нанес какой-то чудо гель. Так что со мной все уже хорошо, – пытаюсь говорить уверенно. Невольно перевожу взгляд на Волка, и понимаю, что он тоже еще не пришел в себя. Скулы по-прежнему напряжены, лицо бледное, сжимает трясущиеся руки в кулаки.

– Ты уверена, что тебе не надо в больницу? – настаивает Ванька.

– Да, уверена. Подождем до завтра. А там будет видно, – пытаюсь встать, опираясь на Ивана. Он помогает мне подняться. Дима поднимает с пола свою толстовку, стараясь не смотреть на меня. Разворачивается и идет в сторону прихожей.

– Волк, ты надолго? – окрикивает его Ванька.

– На всю ночь, – небрежно бросает, не оборачиваясь.

– Опять к этой блондинке? – кричит Иван в прихожую, слегка усмехаясь.

– Возможно, – а меня неожиданно накрывает злостью. Хочется крикнуть Волку вслед что-нибудь едкое. Но я сдерживаюсь, прикусывая язык. Не знаю, что на меня находит, но я ловлю себя на сумасшедшей мысли, что ревную. Хотя я не должна этого делать. Потому что мне все равно, сколько у него девушек. Чем больше, тем лучше!

– У Димы есть девушка? Он к ней пошел? – совершенно неожиданно для самой себя спрашиваю я Ваньку, пока он помогает дойти мне до спальни.

– Ага, можно и так сказать, – усмехается Иван. – К одной из них.

– В смысле?! У него их много?

– Да нет, не очень, так, парочка, – насмешливым тоном отвечает он. – Но каждый месяц парочка разная. Волк, он, птица вольная, – брат сам смеется над своим оксюмороном. – Он не приемлет отношений в нормальном смысле этого слова. Его отношения завязаны только на сексе.

-Собирает коллекцию? – спрашиваю я, когда мы заходим в мою комнату.

– Да, что-то вроде этого, – прекрасно! И несколько минут назад я чуть не стала его очередным трофеем! Ну, по крайней мере, теперь все встало на свои места. Теперь понятно, зачем ему нужна я. Мальчик был не против развлечься со взрослой женщиной. Становится горько, противно от самой себя. Пацан просто играет со мной, ловко манипулирует, заманивая в свои сети. Он, наверное, сейчас смеется надо мной, вспоминая, как я дрожала под ним.

***

На следующее утро Иван все-таки уговорил меня поехать в больницу, снять рентген. Как и предрекал Дима, у меня было простое растяжение. Опухоль почти спала, я уже могла спокойно наступать на ногу, которая немного ныла при ходьбе, но врач сказал, что все пройдет через несколько дней. Выписал тот же гель, который наносил мне Волк. Брат объяснил, что Дима усиленно качается и этот гель ему посоветовал тренер.

Домой я вернулась с перетянутой эластичным бинтом ногой и освобождением от работы еще на неделю. Я представляю, как меня там уже тихо ненавидят. Но в данный момент у меня хотя бы есть справка. Только вот я хотела бы выйти завтра на работу. Сидеть целую неделю дома меня не прельщало. Особенно когда дома я теперь не одна.

Приехав домой, мы с Ванькой застаем там Диму. Он в прекрасном настроении что-то готовит на кухне. Вообще не обращаю на него внимания. Сухо здороваюсь на его веселое «привет», и так же сухо отвечаю, что с моей ногой все нормально. Ухожу в свою комнату, слыша, как Дима спрашивает Ивана, почему у меня нет настроения. А почему у меня его нет? Я сама не могу ответить на этот вопрос. Выкидываю все из головы, принимаю душ, надеваю домашнее платье в японском стиле, собираю волосы вверх, заново перетягиваю ногу, и, прихрамывая, выхожу в гостиную. В комнате стоит запах чего-то очень вкусного. В зоне кухни никого нет. Подхожу к плите, открываю сковородку, обнаруживаю там тушеное мясо с овощами. На вид и запах очень даже не плохо. Беру вилку, пробую немного, и это действительно вкусно. Волк неплохо готовит. Иногда я вообще сомневаюсь, что ему двадцать два года. Он выглядит и ведет себя явно не на свой возраст. А, как минимум, старше лет на пять, если не больше.

– Все, я убежал, вернусь вечером, – кричит мне Иван из прихожей.

– Стой! Подожди, – медленно иду в прихожую к брату.

– Ты куда?

– Заберу Машу, погуляем и, вообще, у нас свои планы, – усмехается он.

– А Дима?

– А что – Дима? Он в комнате читает. Нам, знаешь ли, третий не нужен.

– И ты оставляешь меня наедине с ним на целый день? – возмущаюсь я.

– Почему нет. Боишься, что Волк тебя съест? – ухмыляется брат, сам не понимая, что попадает в точку.

– Нет, просто в его присутствии мне как-то не очень уютно.

– Вот скажи мне, София? Почему у тебя всю жизнь к нему такое предвзятое отношение? Что он сделал тебе плохого? Мне он постоянно во всем помогает, и там, в детдоме помогал. Если бы не он, меня бы там забили, – сглатываю от неприятных воспоминаний.

– Он никогда не сказал о тебе ни единого плохого слова, даже наоборот, говорил, что мне нужно тебя благодарить, и беречь за то, что ты смогла дать мне будущее. Сегодня он приготовил обед, и вполне вежливо спросил тебя, как твоя нога. На что ты пробурчала в ответ что-то невнятное. И даже после этого он подробно интересовался у меня о том, что с тобой и что тебе сказали в больнице, – интересовался! Интересуется он совершенно с другими целыми, не такими благородными, как кажется Ивану. Но в основном он прав. Если не брать во внимание непонятные Димины дела и тяжелый, порой ненавистный взгляд, то в общем да, он не сделал никому из нас ничего плохого, даже наоборот.

– Вот видишь, ты задумалась! – подлавливает меня Иван. – Не все так страшно, как кажется. Подружись с ним, и ты поймешь, что он – неплохой парень. И он очень интересный собеседник, скучно с ним точно не будет. Хотя бы постарайся, – просит Иван, целуя меня в щеку. Говорит, что он опаздывает и улетает к Машке, вновь оставляя меня один на один с Волком. Сначала возникает желание куда-нибудь уйти, сбежать из собственной квартиры. Но больная нога не позволит мне этого сделать. Прихрамывая, бреду опять на кухню. Аппетитный запах ведет меня снова к плите, пробую еще один кусочек, немного жирно для меня, но это, определенно, вкусно.

– Может, стоит все-таки положить еду в тарелку? – слышу позади себя голос Димы. Закрываю крышку, отхожу от плиты.

– Нет, не стоит. Слишком калорийно для меня, – подхожу к холодильнику, достаю обезжиренный творог, не смотря в сторону Волка. Слышу, как он звенит тарелками. Сажусь за стол, ем творог, переписываюсь по телефону с Лариской, рассказывая о моей травмированной ноге. Дима ставит передо мной тарелку с едой, мой любимый зеленый чай и хлеб.

– Спасибо, я не буду, – вежливо отказываюсь я. Дима совершенно не обращает на меня никакого внимания. Берет еще порцию для себя, садится напротив меня и с аппетитом ест. Продолжаю его игнорировать, пытаясь сосредоточиться на переписке. Выходит, плохо, буквы путаются от того, что я то и дело поднимаю взгляд на парня.