Виктория Холт - Кёрклендские забавы

Медовый месяц подошел к концу. В последние дни мы оба были напряжены. Гэбриел все время молчал, а я немного сердилась на него. Я не могла понять, как можно сегодня быть веселым и жизнерадостным, а на следующий день – мрачным и угрюмым. Возможно, хоть я и не признавалась себе в этом, я просто волновалась перед встречей с семьей Рокуэллов. Пятница почувствовал наше настроение и заметно приуныл.

– Нас трое, вот что он хочет нам сказать, – произнесла я, обращаясь к Гэбриелу, и мои слова заставили его улыбнуться.

Поездка через Северный Райдинг оказалась долгой, потому что нам пришлось сделать пересадку, и до Кейли мы добрались лишь вечером.

Нас ждала карета, надо сказать, весьма большая и дорогая. И мне показалось, что кучер, увидев меня, удивился. Я подумала: довольно странно, что ему неизвестно о женитьбе Гэбриела, а это явно стало для него новостью, иначе почему бы он дивился тому, что муж приехал вместе с женой?

Пока кучер возился с нашим багажом, украдкой поглядывая на меня, Гэбриел помог мне сесть в экипаж.

Никогда мне не забыть этой поездки от станции. Она заняла около часа, и еще до того, как мы достигли места назначения, сгустились сумерки.

Свой новый дом я увидела впервые в полутьме.

Мы ехали по вересковым пустошам, которые при таком освещении казались глухими и жутковатыми, но они были очень похожи на окрестности Глен-хауса, а я в любой пустоши чувствую себя как дома. Дорога шла вверх, и, несмотря на то что был июнь, в воздухе чувствовалась прохлада. Мои ноздри уловили запах торфа, и я, несмотря на все растущую тревогу, тут же воспряла духом, когда представила, как буду ездить по этим пустошам верхом… Вместе с Гэбриелем.

Теперь мы спускались, и местность вокруг уже не казалась такой уж глухой, хотя то тут, то там нам все еще попадались поросшие вереском проплешины. Мы приближались к деревушке Кёркленд-Мурсайд, рядом с которой и находился мой новый дом, Кёрклендские Забавы.

Трава вокруг стала пышнее, вдоль дороги теперь попадались редкие дома; показались обработанные поля.

Гэбриел наклонился ко мне.

– Если бы было светлее, отсюда можно было бы разглядеть Келли-Грейндж, дом моего кузена. Не помню, рассказывал ли я о нем. О Саймоне Редверсе…

– Да, – кивнула я, – рассказывали. – И, напрягая зрение, разглядела далекий, едва заметный темный силуэт здания справа от нас.

Мы переехали через мост, и лишь тогда я впервые увидела аббатство.

Башня в нормандском стиле, от которой осталась лишь внешняя оболочка, лепящиеся к ней стены, из-за которых с расстояния могло показаться, что башня осталась невредимой, – все казалось величественным, хоть и устрашающим. Впрочем, я тогда подумала, что это настроение мужа передалось мне, заставив вообразить в этом месте нечто пугающее.

Наш экипаж катился по дороге между двумя рядами массивных дубов, как вдруг мы оказались на открытом пространстве и моему взору предстал дом.

У меня перехватило дыхание, потому что он был прекрасен. Первое, что поразило меня, это его размер. Дом походил на вытянутый огромный каменный прямоугольник. Потом я узнала, что здание это было выстроено вокруг внутреннего двора и что, хоть его история началась еще при Тюдорах [4] Тюдоры – королевская династия, правившая в Англии в 1485–1603 гг. , за прошедшие века оно не раз перестраивалось. Высокие окна со средниками были украшены вырезанными в камне фантастическими фигурами демонов и ангелов, вилами и арфами, свитками и тюдоровскими розами. Это и в самом деле было баронское гнездо. Мне тогда подумалось: каким маленьким, должно быть, казался Глен-хаус Гэбриелу, когда он бывал у нас. С десяток ступеней, истертых посредине, вели к большому каменному портику, украшенному такой же резьбой, как и пространство вокруг окон. Как только я начала подниматься по этим ступеням, тяжелая дубовая дверь с изящными коваными украшениями отворилась и я встретилась с первым членом своей новой семьи.

Это была женщина лет сорока или чуть моложе; ее сходство с Гэбриелом тут же указало мне на то, что это его вдовствующая сестра, Руфь Грантли.

Несколько секунд, не произнося ни слова, она смотрела на меня, взгляд ее был холодным, оценивающим, прежде чем она усилием воли наполнила его теплом.

– Здравствуйте. Надеюсь, вы простите нас, ведь все это стало для нас неожиданностью. Мы узнали эту новость только сегодня утром. Гэбриел, почему ты не сообщил нам раньше?

Она взяла меня за руку и улыбнулась, точнее, растянула губы и обнажила зубы. Я обратила внимание, что у нее настолько светлые ресницы, что их почти не видно. Вообще волосы у Руфи были немного светлее, чем у Гэбриела, однако в первую очередь меня поразила ее холодность.

– Прошу, проходите, – пригласила она. – Но, боюсь, мы не совсем готовы. Вы так нас удивили.

– Да, наверное, – ответила я и вопросительно посмотрела на Гэбриела.

Почему он ничего не сообщил родственникам?

Мы вошли в большой холл с ярко горящим камином, и я тут же почувствовала, что это место очень древнее. Нельзя было не заметить, что дух старины здесь хранят и бережно поддерживают. На стенах пестрели гобелены, несомненно, вытканные руками предков несколько веков назад. Посредине возвышался обеденный стол, на котором поблескивали медные и оловянные приборы.

Я осмотрелась.

– Что скажете? – поинтересовалась Руфь.

– До чего же… волнующе здесь оказаться.

Похоже, мои слова доставили ей удовольствие. Затем она обратилась к брату:

– Гэбриел, к чему эта таинственность? – И, повернувшись ко мне, осуждающе развела руками: – Ума не приложу, зачем ему понадобилось держать нас в неведении до сегодняшнего утра.

– Я хотел сделать вам сюрприз, – сказал Гэбриел. – Кэтрин, вы наверняка устали. Если хотите, можете подняться в свою комнату.

– Конечно, идите, – вставила Руфь. – А с семьей познакомитесь позже. Поверьте, нам всем не терпится узнать вас получше.

Ее глаза вспыхнули, немного выступающие зубы снова обнажились. Пятница неожиданно гавкнул.

– Еще и собака? – произнесла Руфь. – Так вы любите животных… Кэтрин?

– Да, очень. Наш Пятница наверняка всем понравится.

Заметив движение наверху, я быстро подняла глаза и посмотрела на галерею.

– Это галерея менестрелей, – объяснил Гэбриел. – Мы иногда используем ее, когда устраиваем бал.

– В этом доме придерживаются старинных традиций, Кэтрин, – вставила Руфь. – Надеюсь, мы не покажемся вам слишком старомодными.

– О, уверена, что старинные традиции мне очень понравятся.

– Надеюсь. Когда традиции сохраняются…

Мне показалось, что ее голос прозвучал немного язвительно, и я подумала, не намекает ли она на то, что мне не дано понять традиции, которые хранит их семейство.