Сергей Мозголин - Приглашение к счастью

– Как не понять, Ваше сиятельство, а Вы, никак, уходите?

– Да, к сожалению. Следи за камином и любой её каприз выполнять с усердием.

– Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство, уважим благодетельницу.

– Как проснётся, подашь ей крепкого чаю с брусникой и извозчика к парадному. Это твоё жалованье – Лео протянул Ивану деньги. Ну, прощай, Иван, не поминай лихом, если обидел чем.

– Как можно, Ваше сиятельство? – растрогался денщик, не понимая причины такой сентиментальности.

Одевшись и вооружившись револьвером и шашкой, граф решительно шагнул в пургу.

Глава 2

Сейчас уже трудно сказать, кому пришло в голову ввести в обычай устраивать поединки на рассвете. Когда позади переживания тревожной ночи перед дуэлью, сравнимые с волнением новобранца перед боем или преступника, ожидающего казни на рассвете. И утреннее солнце, разогнав предрассветные сумерки, приветливо улыбается тебе в лицо, а весёлое щебетание птиц и беспечное порхание бабочек скрашивает, возможно, последние минуты жизни.

Утро этого дня выдалось не по-февральски солнечным. Птиц и бабочек, конечно же, не было, за то искрящийся на солнце снег живописно подчёркивал красоту бытия. Как будто по белому шёлковому покрывалу, зима, щедрой рукой, раскидала горсти сверкающих бриллиантов.

На некотором удалении от места дуэли, традиционно назначенном возле Чёрной речки, стояли два экипажа, возле которых неспешно прогуливались трое офицеров лейб-гвардии кавалергардского полка. Не смотря на то, что все они, как и положено всадникам тяжёлой кавалерии, имели массивное атлетическое сложение, один из них всё же выделялся среди товарищей, превосходя их ростом и статью. Это был инициатор конфликта, двадцатишестилетний штабс-ротмистр князь Владимир Сергеевич Раевский. Его вид невольно наводил на мысль, что господь бог, создавая этого человека высоким голубоглазым блондином, руководствовался строгим кавалергардским стандартом. Волевое лицо князя выражало решимость и нетерпение.

– Пора бы им уже появиться – нервно произнёс он, не отрывая взгляда от дороги.

– Успокойся, Владимир, у них ещё есть четверть часа – отозвался один из секундантов – а нам не стоило так спешить, прибытие на поединок не позднее, чем за пять минут до назначенного часа считается проявлением хорошего тона, тем самым демонстрируя пунктуальность и хорошие нервы.

– Я не мог допустить опоздания – упрямо ответил Раевский – оно могло быть расценено, как уклонение от дуэли.

– Меня беспокоит твоё нетерпение – включился второй секундант – От этого может дрожать рука.

– Ерунда, моя рука может дрожать только от похмелья – ответил Раевский – и завтра утром я вам это продемонстрирую, а сегодня я намерен поставить красную точку в этом затянувшемся водевиле.

– Осталось десять минут – щёлкнул крышкой часов секундант – а вот, кажется и они – объявил он, увидев приближающийся возок.

Едва извозчик натянул вожжи, из него бодро выскочили двое гусарских ротмистров и проворно зашагали к ожидавшим. Приблизившись, они сдержанно поприветствовали оппонентов. Старший по виду упредил вопрос.

– Господа, штабс-ротмистр граф Гончаров известил меня, что прибудет сюда самостоятельно. Думаю, он появится с минуты на минуту.

В подтверждение его слов на дороге показался всадник. Он скакал быстро, обдаваемый паром, вырывающимся из ноздрей распаренного коня.

– А вот и он. Однако, как же это не разумно с его стороны, скакать верхом перед дуэлью на пистолетах. Благоразумнее было бы нанять экипаж.

Приблизившись, Лео осадил коня.

– Доброе утро, господа – поприветствовал он офицеров, на его лице играла улыбка – я надеюсь, что не сильно обременил вас ожиданием и через минуту буду к вашим услугам.

Огладив коня, он подвёл его к кучерам, державшимся поодаль.

– У кого найдётся запасная попона, братцы? – поинтересовался Лео, покручивая в пальцах серебряный рубль.

– У меня есть, барин. – отозвался один из них, видимо самый хозяйственный. – Нам без неё никак, не приведи Господи лошадь-кормилицу застудить.

– Вот что, голубчик, ты укрой-ка моего коня, да поводи его, пока не остынет. А, это тебе за хлопоты – Лео подкинул ему монету.

– Будет сделано, барин, не сумлевайтесь. Обхождению с лошадьми обучены.

Не значительный, казалось бы, поступок Лео, был оценен всеми присутствующими. Не каждый способен, перед лицом смерти, думать о здоровье коня больше чем о своём собственном. Что касается Раевского, то больше всего, его бесила улыбка противника.

– Я к вашим услугам, господа – услышал он весёлый голос Лео и почувствовал неудержимую жажду крови.

– И так, господа, время приступить к делу – произнёс распорядитель дуэли – ни кто не уклонился от поединка и мы обязаны спросить, не угодно ли вам примириться?

– Нет! – гулко, как выстрел, прозвучал ответ Раевского.

В этот момент он прожигал глаза противника взглядом, от которого мог бы загореться снег.

– Да будет вам, господа – поддержали попытку примирения секунданты Раевского – Пожмите руки и поедем в «Медведь» пить шампанское.

Лео не спешил с ответом. Его карие глаза, ещё минуту назад, выражавшие ироничную беспечность, медленно помертвели, придав взгляду твёрдость и холод кирпичной стенки.

– Мы будем драться – спокойно ответил он.

Вздох сожаления вырвался у секундантов.

– Бог вам судья, господа, прошу за мной – приступил к делу распорядитель – Ротмистр, разбудите доктора.

Место для поединка было выбрано на крутом берегу, нависающем над речкой снежной стеной. По условиям дуэли противники разводились на расстояние 40 шагов и по команде секунданта имели право стрелять сразу или сблизиться, не пересекая границ барьеров, выставленных на расстоянии 20 шагов друг от друга.

– Прошу вас передать мне ваше оружие, господа.

Барьеры обозначили шашками дуэлянтов, воткнутыми в снег.

– В вашем распоряжении по одному выстрелу – закончил разговор ротмистр, возвращая им пистолеты – уверен, что этого будет довольно.

Противники заняли свои места, замерев в ожидании неизбежного. Лео, щурясь на снег, мысленно творил молитву.

– Готовы, господа? – послышался возглас распорядителя. .

Скинутые с плеч шинели легли на снег. Противники подняли пистолеты. Раевский пристально посмотрел на Лео, алая гусарская венгерка, ярко выделяющаяся на белоснежном фоне, представляла собой идеальную мишень и раздражала, как плащ тореадора.

Призыв к ритуальному убийству прозвучал отчётливо.

– Сходитесь!

Лео не сдвинулся с места, он мысленно читал «Отче наш», в то время, как грозная фигура Раевского, быстро достигла барьера, обозначенного торчащей в снегу шашкой.