Наталья Андреева - Любовь.ru

Я часто провожал Полину домой с занятий и редко видел ее веселой. Я так и слышу ее грустный голос: «Домой».

Вы бы слышали, какая в ее голосе была тоска! А когда Полина выросла, мать стала ревновать к ее красоте и молодости. Может быть, поэтому ее по­следний любовник был таким молодым. Тот самый Михаил Стрельцов, в убийстве которого обвиняют Полину.

Вчера я пытался поговорить с Павлом Петрови­чем, но он твердит одно и то же: его жена неиспра­вимая скандалистка. Полина! Ха-ха! Наверняка и вас он пичкает теми же сказками, не верьте ему!

Вы спрашиваете: почему бы мне самому не пойти в милицию и не рассказать им все? А что все? Меня не было в доме, когда произошло убийство Михаила Стрельцова. Меня вообще не было рядом с Полиной весь этот последний год. А мои рассказы о том, ка­кая она была хорошая и добрая девушка, к делу не пришьешь. Тем более что я ее люблю, а показания влюбленных никто всерьез не принимает.

У нас с Полиной был короткий роман, и я на ней Женился бы, если бы она этого захотела. Но забрать ее к родителям, в квартиру, где я прописан, я не мог, там обитает куча народу — простые люди, и раз­говаривают они о таких прозаических вещах, как растущие цены на продукты, о маленькой пенсии, о помидорной рассаде и видах на урожай... Сколько бы она это вынесла? Все-таки любовники ее матери обеспечивали достаток в доме, и в каком доме! По крайней мере, у нее всегда была отдельная комна­та, и не было недостатка в карманных деньгах. Она очень утонченная девушка, и опошлиться я бы ей сам не позволил.

Я же слишком молод, чтобы содержать такую девушку. У меня нет профессии, приносящей ста­бильный доход, нет возможности снимать квартиру и оплачивать ее. Полина привыкла к достатку, и она в этом не виновата. Попробуйте-ка человека, который всю жизнь ел на завтрак черную икру, посадить на хлеб, пусть даже с маслом. Икры не хочется только тогда, когда никогда ее не пробовал и не знаешь, что это такое.

В конце концов, каждый делает свой выбор сам. Полина просто молодая, запутавшаяся девушка. Но она не убийца. Если вы действительно сотруднича­ете с милицией, прошу довести до их сведения мое мнение.

Я не сотрудничаю с милицией, но попытаюсь вам помочь. Павел Петрович ошибается, думая, что его послания читает еще кто-то, кроме меня. Но по чистой случайности я знаю следователя, который ведет это дело. Вы подтверждаете мое собственное мнение об этом деле, поэтому я с чистой совестью могу довести ваше мнение о Полине до этого чело­века.

Большое спасибо. Я в свою очередь попытаюсь поговорить с отцом Полины. Он должен рассказать правду о том дне, когда убили Михаила Стрельцова. Вам интересно будет узнать результат разговора?

Конечно. Огромное вам спасибо, Мики.

Доктор

Потом Люба открыла второе послание. Оно было от Клауса. «Что-то долго не объявлял­ся!» — усмехнулась Люба.

КОМУ: Доктору ОТ КОГО: от Клауса

ТЕМА: личное

Большое «спасибо» за совет вылезти из скорлу­пы и провести день как-нибудь иначе. Интересно, вы сами-то пробовали? Ну и как результат? Быть может, там, на воле, в каменных джунглях, вам то­же повстречался этот отнюдь не диковинный зверь: чудовище с зелеными глазами. Да, я говорю о рев­ности.

Знаете, а я ведь искренне верил в то, что не все Женщины подобны шекспировской Гертруде, которая, не износивши башмаков после смерти мужа, стала супругой его родного брата. Я хотел расска­зать ей все. Не Гертруде, разумеется, женщине, которая показалась мне не такой, как все прочие. Выть может, она поняла бы, что я не так уж и виноват. Мы могли бы найти утешение в общении друг с другом. Разве я хотел большего? Мне так нравилось слушать ее голос. Ровный, негромкий голос, кото­рый очень успокаивал, когда было особенно плохо. Теперь же мне хочется сделать ей очень и очень больно.

Разве вам знакомо это чувство? Когда в груди невыносимо печет, будто сердце оттуда вынули, а раскаленный уголь вложили. И он все "время тлеет, тлеет и тлеет. А внутри все чернеет и тоже посте­пенно обугливается. Со мной уже было один раз та­кое. Обида. Жгучая обида на весь свет, хотя виноват один только человек. Но его больше нет, а женщина эта есть, и что мне с ней прикажете делать?

Вы все еще не догадываетесь? Тогда давайте с самого начала.

Первый раз я увидел вас на автобусной оста­новке, когда следил за своим врагом. Вы сели в его машину, не в мою. Я понимал, что вы замерзли. Но я так и не мог понять, почему вы вышли за него замуж через такой короткий срок. Что вы о нем знали? Ничего, ровным счетом ничего. Потом он "заставил вас сменить место работы. В этом был один положительный момент: вы стали для меня доступны. И я придумал себе маленький комплекс: любить вас издалека, это я заметил, что ваши глаза цвета янтарных капелек сосновой смолы, выступающие на сосновой коре, в том месте, где... Ну, дальше вы все уже и так знаете, повторяться не буду.

Мне долгое время хотелось рассказать вам прав­ду о вашем муже. Но и теперь я, пожалуй, подожду. Эта правда мне еще пригодится.

Скажите, как и почему в вашей жизни появился тот, другой? Тоже от одиночества? Или потому, что женщины вроде вас не умеют противостоять синеглазым нахалам? Я не ошибаюсь? У него ведь синие глаза? А у меня голубые, помните? Или вам это все равно?

Придется доказать вам, что города берет не сме­лость, не нахальство, а ум. Эту партию мы еще не доиграли. Догадайтесь, где сейчас ваш новый муж­чина и где я?

Люба вскочила, и начала лихорадочно искать тот клочок бумажки, на котором записал свой ра­бочий телефон Стае. Нашла.

— Капитана Самохвалова, будьте добры.

— Его нет. Что-нибудь передать?

— А где он?

— Уехал на задание, — раздался в трубке раскатистый смешок. — Вы по личному вопросу, что ли, девушка?

— По личному.

— Тогда ничем не могу вам помочь.

Она положила трубку. Потом сказала вслух:

— Думай, дурочка, думай. «Где сейчас ваш новый мужчина и где я?»

Она снова кинулась к компьютеру. Хорошо, что все послания сохранила, не стала удалять. Вот оно то, что нужно. 722-21-77.

— Алло. Говорите.

— Стае, это ты?

— А ты думала, девушка, которая принимает заказы на доставку горячей пиццы?

— Но как же...

— У него определитель номера был. Когда ты заказывала пиццу, включался автоответчики за­писывал твой заказ.

— Он там?

— Нет. Съехал с квартиры. Похоже, только что. Умный, черт.

— А ты как там оказался?

— Слушай, я сейчас забегу, тут близко. Со­седний дом. Ты дверь-то откроешь?

— Мне опять страшно.

— Ну-ну, перестань. По крайней мере, он теперь не Ромео, не темная лошадка, а Алексей Градов, брюнет с голубыми глазами, двадцати восьми лет. Это уже приметы. Жди, я сейчас. Люба?

— Да?

— Целую.

Все равно она вздрогнула, когда раздался зво­нок в дверь. Как же близко он, оказывается, был целых два раза! И как было просто заставить от­крыть дверь: подбросить ей номер собственного телефона, как тот, по которому можно заказать на дом горячую пиццу. Ведь если бы не Стае...