Фей Престон - Только позови

Тронутая ее словами, Ноэль посмотрела на Сотиза. Чувствуя, что говорят о нем, песик переводил глаза с одной на другую и энергично махал хвостиком. В доме всегда так пусто без него, но…

— О Господи, — нетерпеливо вмешался Колби, — сколько можно говорить об этом? Ведь речь идет о собаке, а не о ребенке. Какое имеет значение, где она проведет ночь?

Грейс посмотрела на него с жалостью.

— У вас, наверное, нет домашних животных?

Он поднял руки вверх. Ноэль спрятала усмешку.

— Что ж, пусть Сотиз переночует у вас. Возьми его подстилку. А корм с прошлого раза остался?

— Конечно.

— Замечательно. И спасибо тебе. До встречи, Грейс!

Ноэль решила ехать на своей машине и последовала за темно-зеленым «Ягуаром» Колби в небольшой мексиканский ресторанчик. Обстановка там была выдержана в соответствующем стиле: через все помещение тянулись гирлянды разноцветных огней, а на стенах вперемешку с бумажными цветами были развешаны широкополые сомбреро.

Ноэль отметила, как стоявшая у бара официантка, симпатичная рыжеватая блондинка, послала Колби призывный взгляд. Он на этот взгляд не обратил ни малейшего внимания, потому что был занят Ноэль. «Или же, — подумала она с раздражением, — он просто привык к таким женским взглядам».

— Вы здесь часто бываете?

Он сделал большой глоток пива.

— Пару раз в неделю. Здесь неплохо кормят, правда?

Она утвердительно кивнула и потянулась за острым соусом.

— Не могу не согласиться с вами.

— Вы поосторожней с этим соусом, чтоб мне не пришлось бежать за огнетушителем, — предупредил он.

— Я привыкла к острой пище.

Однако обмакнув в соус кусочек цыпленка и положив его в рот, Ноэль поняла, что зря похвалилась, и была вынуждена тут же схватиться за стакан с водой. Когда она смогла наконец говорить, она с трудом выдавила:

— Вы были правы…

— Острый соус — коварная штука. Здесь он самый лучший в городе.

— И самый острый. — Ноэль помахала рукой перед лицом в тщетной попытке остудить пылавший язык. — В следующий раз при простуде я приду сюда. От этого соуса просто в жар бросает.

— Даже тех, кто не простудился.

Она засмеялась, и Колби был доволен. Он мог повести ее в любой ресторан Далласа, но выбрал именно этот не только потому, что ему нравилась здешняя еда, но и потому, что в ресторанчике была уютная, располагающая к отдыху атмосфера, которая, он надеялся, заставит ее раскрепоститься. Колби не было смысла обманывать себя. Эта встреча только отчасти была вызвана деловыми соображениями. А в остальном — это просто попытка получше с ней познакомиться.

Ноэль посмотрела, как он окунул в соус маисовую лепешку, а затем спокойно откусил.

— У вас, должно быть, луженый желудок.

Он усмехнулся:

— В общем, да. Это от долгой холостяцкой жизни. Не говоря уж о работе в полиции. Когда вы идете по следу, приходится в основном питаться на ходу. — Его голос смягчился. — Послушайте, мне очень жаль, что я так резко ответил вам, когда вы меня спросили, почему я уволился.

— Не переживайте. Я не обиделась.

Ноэль отхлебнула воды, чтобы унять жжение во рту, и огляделась по сторонам. Народу было много, но они сидели в нише, в относительном уединении. Она снова посмотрела на него и увидела, что его зеленые глаза смотрят на нее с каким-то непонятным выражением.

— Вы по-прежнему хотите это знать?

На этот вопрос Ноэль не могла ответить однозначно. Все, что касалось Колби, вызывало у нее жгучий интерес, но знание ведет к сближению, а она запрещала себе думать о нем с первых же минут знакомства.

В полном смятении она неожиданно для себя выбрала промежуточный вариант.

— Если вы хотите рассказать.

— Меня ранили ножом в ногу. Ранение было не очень серьезным, но его последствия несколько ограничили мою подвижность, так что я уже не мог вести оперативную работу, а был прикован к кабинету. Работа в полиции мне очень нравилась, но в конце концов я решил, что смогу помогать людям каким-то другим путем, а не заполняя многочисленные бумажки в канцелярии.

Лучше бы она этого не слышала. Ноэль старалась сохранить деловой характер их отношений, а то, что он сказал; было очень личным. Причем она сама вызвала его на откровенность. Может быть, это получилось не намеренно, но тем не менее ее слова определенно звучали как приглашение. И это ее испугало. Ноэль посмотрела на часы, стараясь вспомнить, в какое время будут показывать «Мальтийского сокола».

Она не смогла вспомнить — в голове царил полный сумбур. Ноэль отодвинула тарелку и положила руки на стол.

— Ну хорошо, мистер Бреннан. Я надеюсь, что вы привели меня сюда не только для того, чтобы напрочь сжечь мои вкусовые рецепторы. Что за новая информация у вас?

Колби поднял брови, и его взгляд потемнел.

— Меняете тему разговора?

— Предполагалось, что темой разговора будет именно новая информация! — парировала она.

Его взгляд стал холодным.

— Что случилось? Вас коробит разговор об инвалиде?

— Инвалид? Вы? — Ее изумлению не было границ. — К чему вы это сказали? — спросила она, огорошенная его реакцией. — Напрашиваетесь на комплименты?

— Я задал простой вопрос. Ответьте на него!

Она была так поражена, что даже не заметила, что он ведет себя как диктатор.

— Нет, меня не коробит разговор об инвалиде, но в настоящий момент я не вижу поблизости инвалидов, поэтому у меня нет возможности на деле доказать свое утверждение.

Льдинки в его глазах не таяли, и Ноэль неожиданно все поняла. Он стеснялся той, почти неприметной, неровности походки, на которую она обратила внимание утром.

Мужчины! Ох уж этот сильный пол! Как они самоуверенны, погружены в себя, дорожат своей так называемой мужественностью…

Ее сердце потянулось к нему. Может быть, его ранение и не было серьезным, но оно заставило его уйти с работы, которую он, очевидно, любил. Безусловно, Колби нашел себе другое, также удовлетворяющее его дело, но свою легкую хромоту он считал серьезным недостатком.

Не думая о возможных последствиях, она прибегла к тому единственному средству, которое, знала, может успокоить его. Ноэль сделала то, о чем он просил: назвала его по имени.

— Хватит жалеть себя, Колби! У вас нет для этого оснований.

В его глазах что-то блеснуло, он тут же отвел взгляд и извиняющимся тоном сказал:

— Вы совершенно правы. Не знаю, что на меня нашло.

Но он знал, что. Дело было в Ноэль и том важном значении, которое она приобрела для него. Сразу после ранения врачи приклеили к нему ярлык «инвалид», и в полиции тоже так говорили. Но сам он никогда не соглашался с такой формулировкой. Он просто принялся за работу, выкладываясь день и ночь до предела, пока не смог полностью управлять ногой.