Инна Бачинская - Магия имени

Лиза-Блябла сидела с глуповатой улыбкой, окидывая гостей нехорошим взглядом. Она сильно косила правым глазом, что придавало ей зловещий вид, хотя на самом деле была она безобидна, как трава. Артур поглядывал на Ингу, улыбаясь ей со значением, намекая на общую тайну. Инга выпила рябиновки и слегка опьянела – голова стала легкой, в ушах мелодично звенело. Флюиды разогретой толпы возбуждали ее. Ловя взгляды Артура, она с трудом удерживалась от смеха. Украдкой посматривала на Васю и тут же отводила глаза.

Трембачу, которого еда интересовала мало, хотелось общения. Он пробежал взглядом по лицам и сказал, обращаясь к Артуру:

– А когда же вы, так сказать, войдете во владение собственностью?

– Обещают в июне, – отвечал снисходительно Артур. – Но вы же знаете, чего стоят их обещания. Дом должны были закончить еще прошлым летом.

– И значит, наш дружный коллектив потеряет одного из своих самых активных членов? – ухмыльнулся Трембач, стремительно приближающийся к критическому состоянию «море по колено».

Разговор происходил в тесном кругу и касался только своих.

– Артур Алексеевич и Мара будут приходить к нам в гости! – вмешалась Тамириса. – Правда, Артур Алексеевич?

– Разумеется, – бросил тот, холодно глядя на Трембача.

– А мы с Томой – к вам! – не унимался Трембач. – Примете?

– Не называйте меня Томой! – взвизгнула Тамириса. – Сколько можно говорить? Вы нарочно, чтобы позлить меня!

– Извиняюсь! – Трембач шутовски прижал руки к груди и поклонился ей. – Я торжественно обещаю никогда больше не называть вас Томой! Упаси боже! – Он сжал рот в узкую полоску и сделал движение рукой, как будто закрывал его на воображаемый ключ. – А давайте поднимем тост за имена! У каждого из нас есть имя, личный знак, так сказать. Бренд. Что мы без имени? Ничто! За имена! У всех налито? Тома! Ой! Нечаянно вырвалось, простите великодушно! Больше не буду! – Он дурашливо опустил уголки рта, как будто собирался заплакать. – Прости, Том! Простишь?

Артур, брезгливо поджав губы, не сводил с Трембача тяжелого взгляда. Мара сидела, не поднимая глаз. Володя сжимал в побелевшем кулаке салфетку. Вася и Ростик смотрели в их сторону, улыбаясь. Люська, румяная и пьяненькая, визгливо смеялась шутке Станислава Сигизмундовича, не подозревая, что еще минута – и за столом вспыхнет скандал.

Тамириса рванулась с места, воскликнув:

– Это невыносимо, наконец!

Мужичонка с невыразительным лицом – муж любимой Люськиной подруги Любы – перестал жевать и уставился на Тамирису маленькими поросячьими глазками.

Трембач, заливаясь дурацким смехом, ловко поймал Тамирису за широкий рукав и с трудом выговорил:

– Том, ты куда?

Та схватила со стола высокий стакан с апельсиновым напитком химического цвета и выплеснула ему в лицо. Трембач поперхнулся, закашлялся и от неожиданности выпустил ее рукав. Инга расхохоталась. Артур тоже засмеялся. Люська наконец заметила тучи на горизонте, тяжело привстала со своего места, уперев руки в стол. Тамириса дергала свой стул, который зацепился ножкой за стул мужа Любы – гости сидели за столом довольно тесно. Муж, не сообразив помочь, смотрел на нее осоловевшим взором. Челюсти его продолжали методически двигаться.

Мара вдруг сказала негромко:

– Я никуда не поеду!

Тамириса опустилась обратно на свой стул, Трембач перестал вытирать лицо. Все, кроме Володи, уставились на Мару.

– Ты о чем? – спросил Артур, наклоняясь к жене. – Куда ты не поедешь?

– В новый дом, – ответила она. – Я не поеду в новый дом. Я остаюсь здесь.

Выглядела она не наилучшим образом. Лицо ее покрылось красными пятнами, глаза были полны слез. Темные очки она сняла и держала в руке. Трембач присвистнул.

– Мы поговорим потом, – произнес Артур снисходительным тоном. – Успокойся!

– Я не хочу «потом». – Голос ее дрожал. – Я никуда не поеду!

– Позволь спросить, почему? – Артур схватил руку жены. – Ты что, с ума сошла?

– Я ухожу от тебя! – закричала Мара, вырывая ладонь.

– Ты? Уходишь? Ты? – Столько насмешки звучало в его голосе, что Мара сжалась, как от удара.

– Я от тебя ухожу, – повторила она упавшим голосом.

– Дура, – сказал Артур спокойно. – Я всегда знал, что ты дура. Никуда ты не уйдешь! Поняла?

Мара закрыла лицо руками. Порыв прошел, и она испугалась того, что сделала. Укротитель щелкнул бичом, и животное, прижав уши, покорно заползло в клетку.

Володя поднялся, аккуратно задвинул свой стул, неторопливо подошел к Артуру и сказал:

– Извинитесь.

– Что? – изумился тот, глядя на него, как Дон Жуан на ожившую статую командора. – За что?

– Извинитесь! – упрямо повторил Володя.

– Пошел вон! – вдруг заорал Артур. – Защитник! Не твое дело!

У Володи побелели губы. Он схватил Артура за ворот и приподнял над столом.

– Ты! – рванулся тот, пытаясь отодрать от себя цепкие руки. – Ты сволочь!

Инга с трудом удерживала истеричный смех. Артур извивался в руках Володи, а тот продолжал крепко держать его за ворот, видимо, не зная, что делать дальше.

– Не надо! – закричала отчаянно Мара. – Не бейте его!

– Владимир! – взвизгнула Тамириса. – Не смей!

Володя, как будто только этого и ждал, с облегчением выпустил ворот Артура, и тот мешком осел на стул. Володя повернулся и собирался выйти вон, но Трембач, ранее оставивший свое место за столом и подошедший ближе, чтобы ничего не пропустить, наблюдал эту сцену с живейшим интересом и удовольствием. Он проворно ухватил его за локоть и призвал к порядку.

– Не-л-ль-зя, – сказал он по слогам заплетающимся языком. – Мы не у себя дома… то есть, конечно, у себя, но у нас, так сказать… у нас праздник… такой день знаменательный, а вы, как два петуха драчливых… в драку! Горячие какие… Нехорошо! Сегодня нельзя! Давайте мириться! Ну-ка! – Он соединил руки соперников, не позволяя им вырваться. – Повторяем дружно за мной: «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись!» Давайте вместе! Мирись…

– Мирись, – подхватил было муж подруги, но, никем не поддержанный, умолк.

Петухи молчали, исподлобья с ненавистью глядя друг на друга. Мара закрыла лицо руками.

– Не слышу! – В голосе Трембача зазвучали требовательные нотки. – Мы ждем! Ну!

Любимая подруга Люба бормотала что-то о всяких, которые не имеют уважения… Ее муж, чей порыв прошел, продолжал жевать. Молодежь, ухмыляясь, наблюдала за событиями. Тамириса в волнении прижала руки к груди – ей было стыдно за брата, который набросился на Артура, вступившись за Мару. Тамириса всхлипнула от избытка чувств. Локоны ее развились, безумные глаза стали еще больше из-за смазавшегося грима, что увеличило ее сходство с вампиром, слегка повредившимся в уме. Пан Станислав с высоты своего возраста и жизненного опыта взвешивал, что ожидает этих двоих – Мару и Володю, таких разных и непохожих друг на друга, ибо, в отличие от остальных, сразу понял, куда ветер дует.