Ильгиз Хабибянов - Ярмо для жулика

- Риббентроп, иди сюда, с меня как-никак причитается,- и, вынув из-под матраса бутылку французского коньяка, залитого сургучом, угостил Кустова, налив ему полную кружку.

- Спасибо, Повар,- поблагодарил Кустов, отхлебнув четверть содержимого.

- Да не за что,- ответил Повар и протянул ему пачку "Опала",- угощайся.

Кустов взял одну сигарету и, медленно размяв, полез в карман за спичками. Повар же, подождав, пока тот прикурит, спросил:

- Что за идиоты тебя сюда упрятали?

- Маги-гипнотизеры,- ответил Кустов.

- Кто-кто?

- Маги-гипнотизеры, ну, коммунисты, они меня всю жизнь преследуют.

- И чем ты им насолил?

- Понимаешь ли, будучи семнадцатилетним юношей, в 41 году я принес чертежи "катюши" в Самаркандский райвоенкомат. Ну и маги-гипнотизеры присвоили себе это открытие, а меня отправили на фронт в штрафной батальон командовать ротой огнеметчиков...

- Так что, ты "катюшу" изобрел? - перебив его, спросил Повар.

- Да, я, но это неважно, после войны в сорок девятом меня какой-то черт дернул вернуться в Россию и после этого маги-гипнотизеры мне жизни не дают, бросают то в область химии, то физики, я делаю научные открытия, которые они присваивают себе. И вот последний раз они бросили меня в область медицины работать над продлениями ихних жизней. Ну, я, конечно, как здравомыслящий ученый, рассудил логически: если работать над продлениями ихних жизней, значит работать на самоуничтожение самого себя, и, конечно, отказался. Вот они и упрятали меня сюда.

- А где ж ты был до сорок девятого года? - спросил Повар.

- На юге Флориды,- ответил Кустов.

- И что ты там делал?

- Попал я туда вместе с нацистами в сорок пятом, так как был тогда немецким генералом, ну и пришлось бежать вместе с союзниками.

- Кем, кем ты был? - переспросил Повар.

- Генералом,- ответил Кустов с серьезным лицом, как будто его, честного полководца, хотят дискредитировать, и после недолгой паузы, глядя на Повара, продолжил:

- Когда я был в роте огнеметчиков, в рейхе узнали, в каком я положении, и поручили "Абверу" разработать операцию по моему освобождению. Я ведь, ты слыхал, наверное, сын Риббентропа и знаменитой итальянской актрисы.

Когда Кустов говорил слово "знаменитой", то поднял палец вверх, при этом, закатив глаза под лоб, как будто читал "Отче наш".

- Операция прошла удачно, и меня доставили в бункер к Гитлеру. Он меня, конечно, обнял, вытер слезу радости и присвоил мне чин генерала.

Повар был заворожен серьезностью и тоном, каким Кустов рассказывал свою байку. Кустов продолжал:

- Мой фюрер хватался за голову от неудач Сталинградской и Курской битв. Тут в игру вступил я! И, двинув своей армией с двух флангов, обратил в бегство американцев. И тогда весь немецкий народ не кричал уже: "Хайль Гитлер!". Он кричал: "Хайль барон фон Кустов!"

В разгар рассказа их вновь окружили арестанты. Но Кустова было не остановить, он, срываясь на крик, рассказывал о своих доблестных подвигах во имя фюрера, Арестанты укатывались, хватаясь за животы.

Не смеялся один Повар, он увидел брешь в актерской игре Кустова, и вскоре это подтвердилось. Первое, Кустова действительно освободили, так как он был во время войны командиром взвода, награжден боевыми орденами, также все узнали, что он был контужен. Второе, Кустов признался Повару, что пришлось гнать, так как необходимо было освободиться, потому что у него была зарыта приличная сумма, и он, как человек, знающий экономику, боялся денежной реформы.

Поезд прибыл в Одессу. Интендант, сойдя с подножки на перрон, взглянул на небо, тучи рассеялись, значит, можно было пройтись.

- Время скажите, пожалуйста,- спросила у него сошедшая за ним пассажирка.

Интендант, вскинув руку и отдернув рукав, обнаружил, что часы уплыли. "Да,- подумал он,- Одесса неповторима". И оглядел перрон.

В глаза ему бросился юноша лет пятнадцати, идущий вялой походкой к зданию вокзала. В руке, которой он почесал затылок, был журнал "Мурзилка". Интендант, догнав его, схватил за шиворот и грозно сказал:

- Отдай котел, сучонок!

Мальчишка, вскинув брови, возмущенно произнес:

- Какой такой котел, дядя?! Может, вам и кастрюлю принести, и, вообще, что вы себе позволяете?!

- Я тебе бестолковку...

Договорить Интенданту не дал солидный мужчина лет сорока, взявший его за плечо:*

- Оставь моего сына в покое, иначе... О... Интендант! - воскликнул он.- Вот да номер. Откуда? Каким ветром?

Только теперь Илья узнал Жатого.

- Здорово, как там дед?

- Помер давно, уже восемь лет как, схоронили, а ты где пропадал?

- Потом, Жатый. Скажи своему отпрыску, чтобы мой котел вернул.

- Отдай котел человеку,- сказал Жатый.

- Хорошо,- сказал юноша,- только пусть хоть трояк даст, заработал ведь,- и протянул часы Интенданту.

- Ну и жизнь пошла, за свои часы и то приходится платить,- вздохнул Илья и дал мальчишке пятерку.

- Надеюсь, дядя, сдачу просить не будете?

- Да пошел ты! - прикрикнул на него Интендант.

- Дядя, вы плохо воспитаны, надеюсь, впредь вы будете более сдержанны,- ответил юноша и пошел вдоль перрона.

- Да-а-а,- протянул Интендант,- борзый у тебя

отпрыск.

- Что поделаешь, сейчас вся молодежь такая,- ответил Жатый и после недолгой паузы добавил:

- А отпрыск-то не мой, а твой. Интендант сначала не понял, а потом спросил:

- Как так?

- Что, забыл, что у тебя здесь дети остались? Да ты посмотри внимательно, копия ты сам, только в двух экземплярах.

- А где второй?

- На привозе отирается. Тот в тебя пошел, в картишки наяривает.

- Пойдем, Жатый, покажешь.

Придя на привоз, Интендант попросил Жатого остаться возле кооперативных лотков, а сам вошел в Мясную лавку, где трое подростков играли в карты.

- Примите? - спросил Интендант и, не дождавшись приглашения, сел на свободный стул, выложив пачку сторублевых купюр. Его сын, копия того, кто увел часы, сдавал карты. Илья внимательно вгляделся в его лицо, он ничем не отличался от своего брата, разве что одет был по-другому. Короткая кожаная куртка и поношенные джинсы говорили о том, что он относился к тем подросткам, которые любят подраться. Братец же его был одет в скромный выутюженный костюмчик, как и Интендант в молодые годы.

- Прошелся червонцем,- сказал юноша с рыжей шевелюрой, сидящий слева от его сына.

Интендант, не глядя в карты, бросил тысячу на кон.

- Штука дальше.

Сидящий слева пасанул, а его отпрыск бросил две в ход. Рыжий тоже пасанул, бросив карты.

Илья, не глядя, дал пять и посмотрел на сына. Тот, бросив также пять, вскрыл двадцать семь очей. Интендант вскрыл двадцать восемь и, взяв деньги, спросил:

- Продолжим?

- Конечно. - Ответил его отпрыск и взглянул на компаньонов. Те, покосившись, вышли, сославшись на то, что не имеют таких денег.