Дороти Иден - В ожидании Виллы

— Итак, за Виллу, которая так и не вернулась, — резко сказал Питер.

— Ты полагаешь, что и Польсон не вернется? Ты же уверял, что смерть Виллы — самоубийство. Теперь предполагаешь, что среди дня в Стокгольме может произойти что-то ужасное.

Но все равно ее сердце взволнованно застучало.

Не сходи с ума, велела себе Грейс.

— Я думаю, Польсон пошел навестить сына. Он очень любит мальчика… Его беспокоит чувство вины… — Она не закончила фразу, поймав взгляд Питера. — Ты же не хочешь сказать, что это чувство вины из-за Виллы! — взорвалась она.

— Или из-за ожидаемого Виллой ребенка? — спросил Питер. — Ну ладно, Грейс, я тебя оставляю, если ты настаиваешь. Но приготовься к тому, чтобы сразу улететь домой, как только полиция… Ну когда она закончит дело Виллы. И это приказ.

Грейс молча стояла, прислушиваясь к шагам Питера, удалявшимся по лестнице. Она чувствовала, что ненавидит это открытое мальчишеское британское лицо за те ужасные мысли, которые он заронил в нее.

К десяти часам после того, как фру Линдстром дважды совершила путешествие наверх, чтобы посмотреть, все ли в порядке у Грейс (а что она думала у нее может случиться?), и когда в доме стала невыносимо тихо, Грейс сняла телефонную трубку и позвонила в полицию.

— Но я знаю, что он никуда бы не уехал, не сказав мне. Он должен был меня забрать в пять часов, а с тех пор прошло еще пять. Да, он всегда был человеком, который держит слово. И насколько я его знаю, он очень надежный. Только что-то очень серьезное могло его задержать.

Они сказали что-то неопределенное — наведут, мол, справки. Может, фру Польсон им что-то расскажет.

— Фру… — начала было Грейс, но остановилась. Жена Польсона никогда не была для нее реальной. И она никогда о ней не думала.

— Пожалуйста, сообщите мне сразу, если что узнаете.

Часом позже позвонил сержант.

— Безуспешно, фрекен Эшертон. Фру Польсон не видела его сегодня. И его не было в университете. Однако что, видимо, важно, кто-то из студентов видел его в старом городе.

— Ну, тогда он был со мной. Мы завтракали в кафе.

— Нет, позже, около четырех. Он должен был к кому-то зайти, не знаете?

— Разве что к доктору Бейку. Но тот уехал в Копенгаген. Мы видели, как он шел с чемоданом.

— В Копенгаген?

— Там должна проходить медицинская конференция. Он собирался на нее.

— Это интересно.

— Но это герр Польсон, а не доктор Бейк, кого я хотела бы найти.

— Да, положитесь на нас, фрекен Эшертон. Мы найдем обоих.

Легко сказать, подумала Грейс, но как она переживет эту ночь? Ну конечно, Польсон вернется. И если не вернется, где он может быть? Или он не может вернуться?

Грейс приготовила чай, приняла душ, освежилась, чтобы убить время, оделась и принялась ходить по комнате. Один раз она даже подошла к двери Польсона — может, он прокрался, а она не слышала? Но там, как и у нее, стояла мертвая тишина. Так где же Польсон?

На рассвете снова завыл ветер. Этот звук ударял по ее обнаженным нервам. Грейс села, зажав уши руками, и готова была разрыдаться. Самая одинокая ночь в ее жизни.

Рано утром снова позвонили из полиции. Ей доложили, что Свена Бейка не было среди пассажиров ни одного рейса, вылетевших из Стокгольма в Копенгаген, ни куда-то еще. Уверена ли Грейс в точности своей информации?

— Спросите у его медсестры, — сказала Грейс усталым голосом. — А не выяснили вы чего-нибудь о герре Польсоне?

— Нет еще. Извините, фрекен. Иногда мужчины приходят домой только к завтраку.

Грейс швырнула трубку, дрожа от ярости и от бесчувственного остроумия этих толстокожих тупоголовых полицейских.

Она выпила чаю. Было уже восемь, но еще темно за окном. Что ей делать целый день? Что вообще делать, если Польсон не вернется?

— Грейс! Грейс!

Шепот за дверью вывел ее из задумчивости. Она даже не поняла, что забыла запереться. И уж никак не ожидала в этот час увидеть Уинифред Райт.

— Я стучала, но вы не слышали. Простите за такое вторжение. Но я кое-что хочу вам рассказать. По крайней мере, что-то, что вы должны знать. И я думаю, вы не против сделать мне кофе? Я убежала, не поев. Я думаю, что мне надо быть осторожной. И потом, если бы еще подождала, я бы передумала. Бог знает, какие дикие слухи ходят вокруг.

Уинифред раскраснелась, вид у нее был растерзанный, она сбросила пальто, шапку, волосы не причесаны. Несмотря на весь свой интерес, Грейс почувствовала, что ей не хочется выслушивать Уинифред, в такой спешке примчавшуюся сюда.

Она пошла на кухню, налила кофе и бросила через плечо:

— О Вилле или Польсоне?

— Польсоне? А что с ним?

— Вчера вечером он не вернулся домой. Я немного беспокоюсь.

Уинифред хмыкнула.

— Беспокойство — не то слово. Я просто схожу с ума.

Уинифред подошла к кухонной двери. Ее большое помятое пухлое лицо стало озабоченным.

— А он вам докладывает, куда идет?

— В последнее время да. Мы… — Голос Грейс задрожал. — Вот дьявольщина, что это за место, откуда все исчезают!

— У вас разыгрались нервы. Так долго ждать Виллу и теперь вот… Но с ним будет все в порядке, он вернется. О, как пахнет кофе. Нет, я про Виллу. Знаете, она носила старинное кольцо, очень большое?

— Да, полиция мне его показала. В нем застряли нитки от одежды, мне показали еще промокшие туфли, золотые часы, которые ей подарили в двадцать один год, и браслет на счастье.

— Кольцо с темно-голубым камнем в стиле барокко, похожее на средневековое. Как если бы даритель тщательно выбирал его из фамильных драгоценностей.

— А что, это так важно?

— У Виллы не было обручального кольца, но она изображала, будто оно обручальное, подаренное при помолвке. Я не думаю, что ей Густав что-то дарил. Но она изображала, что дарил.

Грейс уставилась на нее.

— Так кто же тогда его подарил ей? Вы знаете?

— Думаю, да. Я думаю, это был Питер Синклер.

— Питер?

— Поэтому и Кейт в таком состоянии.

— Питер! Но почему? Неужели вы думаете, что у нее была связь с ним?

— Вообще-то не похоже, ведь он такой амбициозный, он бы не стал рисковать карьерой, вступая в связь с секретаршей. И она не его тип. Она доводила его до бешенства, и он собирался попросить ее перейти в другой отдел, если она вообще не уедет.

— Но она же всегда пропадала у Синклеров!

— Да, Кейт ее любила. Ведь она была веселая, забавная, у нее хорошо получалось общаться с детьми. Но когда Вилла приехала в Стокгольм, она положила глаз на Питера, но никто не обратил внимания, потому что она флиртовала со всеми мужчинами, которые попадали в поле ее зрения.

— Тогда, ради Бога, зачем он подарил ей кольцо, и такое дорогое?

— Я знаю только ее версию. На прощальном вечере в ее честь я увидела, как она плачет. Тогда она много выпила и пыталась привести лицо в порядок. Она оставила кольцо на раковине. Я его взяла и сказала: