Дороти Иден - В ожидании Виллы

— Грейс! Не сходите с ума! У Виллы было безудержное воображение, а вы другая.

Польсон пытался держаться спокойно.

— Мы говорили о короле и двух королевах. Мы решили, что у Густава было две жены, и от одной из них он отделался перед тем, как мог быть счастлив с другой.

Грейс посмотрела на него, и ее глаза округлились.

— Польсон! Сейчас я поняла! Вилла была женой, от которой он отделался, а не той, кого спасали!

Полицейский сообщил, что выяснить, где жила Вилла перед смертью, не удалось. Они склонны были отказаться даже от дневника с его чепухой про дождь, стучащий по крыше, и про темный лес. А что до Густава, похожего на портрет в Грипсхолме, то огромное число шведов похоже на него. Но они поищут. Ее сумка? Знают ли Грейс и Польсон женщину, которая прыгнула бы в озеро с сумкой? Инстинкт заставляет человека оставить ее на берегу, даже в такой момент. Они не знают, где произошла трагедия. Расследование займет время. Озеро очень большое.

Единственное, что совершенно ясно, на Вилле были золотые часы и кольцо. Кольцо с лазуритом в причудливой старинной золотой оправе. Знает ли что-нибудь Грейс про это кольцо?

— Только то, что мне рассказывали девушки из посольства, — сказала Грейс. — Они говорили, Густав — мужчина, с которым она сбежала, — подарил ей его. Я не знаю, купил он его в Стокгольме или это семейное. Оно очень старинное.

В квартире Виллы ничего не изменилось, но над всем висел запах ожидания чего-то. Грейс пожелала Польсону доброй ночи на лестнице. Она должна позвонить отцу — испытание почти такое же, как во время поездки в Уппсала. И еще. Рано или поздно надо просмотреть вещи Виллы, распорядиться насчет похорон, написать друзьям Виллы.

Вечерние кошмары перешли в ночные, когда Грейс попыталась заснуть. Она ворочалась, а потом в полусне ей привиделось, что Вилла пытается столкнуть ее с постели красавца Густава, уверяя, что это ее постель, что она хочет вернуться.

Ее затрясло от ужаса, она выскочила из кровати, из квартиры, побежала наверх как была, в ночной рубашке. Она забарабанила в дверь Польсона, дернула за ручку и обнаружила, что она не закрыта. Она бросилась в темную комнату.

— Разрешите мне войти, — прошептала она. — Я боюсь. Я не могу быть одна.

Он откинул одеяло, его рука потянула ее к себе. Он положил ее голову к себе на грудь и щекой уткнулся в ее волосы.

— Я не спал, я давно ждал тебя, — тепло пробормотал он. — Ты не могла не догадываться об этом.

— Хватит того, что сегодня ночью Вилла одна. Не мы.

— Я согласен, не мы.

Грейс перестала дрожать. Она обнаружила, что Польсон спит голым. Кожа на его груди была гладкая и безволосая. Его сердце билось медленно под ее щекой. Ей нравилось слушать этот звук. Он придавал ей уверенности, пусть бы так было всегда.

Вдруг Польсон сказал:

— Не слишком ли ты тепло одета?

Она села и молча сняла через голову ночную рубашку, потом скользнула под одеяло. Ее сердце билось напротив его сердца.

— Грейс?

— Да, Польсон. Пожалуйста!

Ловко и нежно его большое тепло накрыло ее. И это было так хорошо, ночные кошмары отступили. Кровь быстро побежала по венам, она живая, живая! И откуда-то издалека улыбнулась Вилла.

— Ну-ну, Грейс…

Она улыбнулась себе, едва не разрыдавшись, и заснула в руках Польсона. Когда она проснулась, его рядом не было. Она лежала в кровати одна. Приятно пахло кофе. Польсон сказал:

— Завтрак готов. Какой ты любишь кофе?

— С молоком.

Он протянул ей ночную рубашку.

— Это совсем не то, чего я хотел бы, но утро холодное. Сегодня, я уверен, выпадет снег.

— Польсон…

Он стоял возле стола спиной к ней, готовя кофе.

— Польсон, я думаю, что люблю тебя, — сказал Грейс.

— Ты только думаешь? Вот моя трезвая Грейс.

— Ну, а ты меня любишь, Польсон?

— Сейчас не время вести такие беседы. Но если ты спрашиваешь, прошлой ночью я был счастлив. А сейчас пей кофе, не давай ему остыть. Между прочим, я устроил так, что на этой неделе не пойду в университет. И поэтому все, что смогу, сделаю для тебя.

Но что было делать, кроме как говорить по телефону?

Грейс слушала голос своего отца, такой неуместный, летящий из мирного местечка, из деревни Стафолк.

— Боже мой. Невероятно. Ты хочешь, чтобы я вылетел?

— Нет, нет. И не думай.

— А как посольство? Они огорчены?

— Да, конечно. Но не так, как если бы она была в штате. Не волнуйся, папа.

— А когда ты собираешься домой?

— Когда мы найдем Густава.

— А это еще кто такой?

— Любовник Виллы. Тот, который втянул ее во всю эту историю.

— Да, да, ему лучше мужественно встретить неприятности.

Но убийца хочет этого меньше всего.

Густав, судя по всему, не собирался мужественно смотреть в лицо ситуации и сбросить маску.

Два полицейских офицера утром зашли к Грейс. Они беззвучно ходили по квартире, открывали ящики, перебирали вещи. Факт смерти, сказали они, установлен. Фрекен Бедфорд утонула. Высокий процент алкоголя в ее крови допускает одну из двух версий: она напилась так, что свалилась в ледяную воду случайно; не могла оказать сопротивления, когда ее столкнули. Но самой вероятной кажется первая.

Полицейские с их практическим умом все еще смотрели на дневник, как на совершенно бесполезный документ. Единственное, что их заинтересовало, — то место в записях, где Вилла жаловалась на лес и бесконечный дождь, стучащий по крыше. Вероятнее всего, именно в таком месте она провела последние дни.

— А почему вы меня спрашиваете, где это? — упрямилась Грейс. — Я здесь чужой человек.

Оба согласно кивнули. Казалось, они гораздо меньше интересовались этим делом, чем еще день назад. Для них это обычное скучное самоубийство.

Польсон настоял, чтобы Грейс пошла с ним на ланч. Без всякого стеснения он сказал, что ужасно проголодался. И когда она принялась за еду, то поняла, что и она тоже. Во всяком случае, это был хороший повод, чтобы избавиться от фру Линдстром, этого попрыгунчика в шкатулке, которая все время высовывалась из двери: она, конечно, ожидала такой трагической развязки, хотя никогда не говорила об этом. Фрекен Бедфорд, при всей ее любви к благам жизни, она уверена, невиновна. Вот и представьте себе, что такое доверять мужчинам. Она хотела бы поглядеть на этого Густава. Наверное, он ничего себе штучка. Два дня бедняжка в озере! И вообще, где все были в это время?

— Главное, где был этот Густав, — сказала ей Грейс.

— Надевай пальто, Грейс, мы идем на ланч, фру Линдстром.

— Хорошо, хорошо. Фрекен Эшертон надо поесть. Со вчерашнего дня она даже исхудала. Она стала, как та канарейка.

К сожалению, смех фру Линдстром звучал очень весело и от этого казался жутковатым.

Они пошли в старый город, где Польсон знал хороший ресторанчик. Подходящее место в холодный день, уютное и затемненное, с видом на старую площадь. Между прочим, дверь дома доктора Бейка была хорошо видна отсюда из окна. Грейс видела даже медный блеск дракона.