Дороти Иден - В ожидании Виллы

У Грейс не было времени на фру Линдстром. Она кипела от негодования. У нее, видите ли, мозги романистки! Да кто такой этот Питер Синклер, чтобы смеяться над ее опасениями насчет Виллы!

В тихой спокойной квартире Виллы с сияющим светом ламп Грейс постепенно начала расслабляться: прошлась по комнатам, приняла душ и переоделась. Ну вот, теперь можно спокойно посидеть и подумать.

Итак, Вилла отправила засекреченный зов о помощи. Она должна была знать, что Грейс откликнется немедленно. Тем не менее, она не дождалась ее и исчезла, прежде чем пришла телеграмма от Грейс. Или Вилла собиралась вернуться, или где-то оставила ей послание и его надо найти.

Оно, по всей вероятности, здесь, в квартире. Вилла всегда прятала вещи в неожиданных местах. Например, свои украшения — в старом чайнике для заварки, дневник — под подушкой. Грейс даже с удивлением воскликнула, что забыла про такую важную вещь, как дневник.

Дневник для Виллы всегда был столь же важен, как макияж, как разговоры, как манера держаться. Она воображала себя Фанни Дорней двадцатого столетия, которая описывает для потомков жизнь обычной молодой женщины наших дней. И ни строчки из него нельзя опубликовать, только через сорок лет после ее смерти, говорила Вилла серьезно. И очень жаль, потому что Грейс уже имела удовольствие видеть свои работы опубликованными и знала, как это здорово. И это то, чему стоит позавидовать.

— Но я не писательница. Я летописец, — вздыхала Вилла.

Иногда она давала Грейс почитать отрывки из предыдущих томов (их уже было десять, запертых в ящике с разными вещами в Англии).

Писала она небрежно, нечетко, как и письма, но там были очень сильные места, особенно про аборт, про боль и муки. Эти страницы просто кричали.

— Я не требую, — говорила она Грейс, — чтобы ты все поняла, сестренка. Ты до сих пор заблуждаешься насчет мужчин. Да у тебя и на самом деле все по-другому. У тебя есть твои книги.

«Теперь не заблуждаюсь, — грустно подумала Грейс. — Но где же все-таки дневник?» Она вскочила и стала искать, разбрасывая в нетерпении вещи. Может, он среди книг на полках? Или в письменном столе? Нет, уж слишком очевидно, нет. Может, в подушках на диване или под коврами? За большой темной картиной на стене? Среди тарелок? Под матрасом красивой кровати? В корзине с грязным бельем? В ванной? За бочонками с сахаром и чайной заваркой? В кухонном шкафу или в холодильнике?

— Боюсь, что искать бесполезно. У Виллы никогда нет еды, чтобы хватило даже голодной мыши. А я как раз кое-что приготовил и принес.

Грейс испуганно уронила завернутые в полиэтилен остатки мяса и обернулась. В дверях стоял высокий мужчина и, как официант, держал на руке накрытый салфеткой поднос.

— Здесь еды хватит на двоих. Можно посидеть с вами за столом? Мы с Виллой иногда так делали.

Вот это да! — с искренним интересом разглядывая своего гостя, вздохнула Грейс. Кто же этот высокий лохматый господин с таким длинным угрюмым лицом? Один из ухажеров Виллы? Потрепанный свитер с высоким горлом, вельветовые брюки, близорукий прищур из-за толстых стекол очков. Любопытно, чем такой несуразный субъект сумел заинтересовать сестру? Да улыбается он вообще когда-нибудь или нет? И что способен разглядеть своим мягким близоруким взглядом? Грейс посмотрела на пришельца с сожалением.

— А вы кто?

— Польсон. Я живу на верхнем этаже.

— Просто Польсон?

— У меня есть и первое имя, только вам его не выговорить. Лучше скажите, как вас зовут. — Приветливая улыбка и сияние веселых серых глаз ободряли, Грейс расслабилась и сказала: — Я Грейс Эшертон, кузина Виллы. Приехала навестить сестру, а ее нет. А что под салфеткой?

Польсон артистическим жестом сдернул ткань с подноса.

— Суп, селедка в рассоле, сыр, масло, ржаной хлеб, кофе, шнапс, пиво. Желаете?

Грейс, ошеломленная его жизнерадостным настроением, захлопнула холодильник и с удовольствием вздохнула.

— Давайте-ка и правда сперва поедим, а потом я вас спрошу кое о чем. Располагайтесь. — Грейс показала на кресла и небольшой столик между ними.

— Я думал, миссис Линдстром вам уже все доложила, — шутливо проговорил Польсон. — В этом доме новости летают со скоростью света. Выпейте шнапс и закусите рыбой. И ешьте суп.

Грейс попробовала.

— Вкусно.

Польсон торжественно склонил голову.

— О да, я первоклассный повар, когда есть время. Я преподаю в университете, немного рисую, немного работаю по дому, зимой катаюсь на лыжах. И пытаюсь прочесть все книги, которые хотел бы прочитать.

Занятный, неожиданно для себя подумала Грейс, один из тех, про кого Вилла наверняка бы сказала: «Скучный, но полезный». Как и сестра, Грейс считала, что этим качеством в людях пренебрегать нельзя. Впрочем, у Виллы мог быть и иной интерес: Польсон, безусловно, крепкий мужчина, если все в нем соответствует его росту. Фу, до чего я дошла, стыдясь своих мыслей, упрекнула себя Грейс, ну совсем как Вилла при виде подходящего объекта для флирта. Как бы то ни было, но в обаянии ему не откажешь, поставила точку над i Грейс и задала следующий вопрос:

— Вы женаты?

— В данный момент нет.

— Как это понять?

Странные глаза за толстыми стеклами очков посмотрели на ее безымянный палец без обручального кольца.

— А вы замужем?

— В данный момент нет, — парировала Грейс и нахмурилась.

Откровенно насмешливый взгляд гостя смутил Грейс.

А он не так прост, как кажется, подумала она растерянно. Впрочем, Польсон прав, нечестно так разговаривать с ним, да еще после того, как он принес столько еды. При этой мысли Грейс засмеялась и примирительно ответила:

— Нет, я, правда, не замужем. Замужеству я предпочитаю пишущую машинку. Что делать, я более осторожна, чем Вилла. Она одна крайность, я — другая.

Польсон долго смотрел на нее. Потом мило улыбнулся и сказал:

— Да? Вот никогда бы не подумал! Вы меньше всего напоминаете «синий чулок».

— Боюсь, вы меня неправильно поняли, — быстро возразила Грейс. — Я вовсе не избегаю мужчин. Было бы глупо выдавать себя за то, чем не являешься на самом деле. Я просто хотела сказать, что я не как Вилла.

Грейс почему-то вдруг захотелось пожаловаться ему на свой не слишком удачный опыт с замужеством. Странно, но никогда раньше она не чувствовала ни к кому такого безграничного доверия. Этот человек обладал силой, которая каким-то образом воздействовала на нее. Но разумно ли откровенничать с ним после столь краткого знакомства?

— Вы так честны, что вежливость требует и от меня честности. У меня, конечно, есть жена, в конце концов, мне почти сорок лет. Но мы живем отдельно. У меня есть сын, отличный парень, с которым я вижусь по воскресеньям и которого зимой собираюсь научить кататься на лыжах. Вот такие дела.