Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу

Она моргнула и попыталась сфокусировать на мне сонные глаза.

– Мама будет переживать, куда ты запропастилась.

– Хорошо, – сиплым спросонок голосом ответила она. – Извини. Я нечаянно уснула.

Я улыбнулась:

– Все в порядке, солнце. Просто не хочу, чтобы твоя мама беспокоилась.

Я помогла ей подняться и поддерживала, пока она ковыляла к двери. По пути я благодарила всех святых, что Эмбер не заметила прячущегося в комнате чудовища с короткоствольным револьвером тридцать восьмого калибра в руке. Ткнувшись по очереди в шкаф и кладовку, она наконец нашла нужную дверь. Уокер схватил меня за руку, не дав переступить порог. Слава богу, дверь в квартиру Куки была не заперта. Эмбер открыла ее и без задней мысли вошла внутрь.

На долю секунды я задумалась о том, чтобы сбежать. Пойдет ли он за Эмбер и Куки? Конечно, нет. Он пришел за мной. Но если он меня сцапает и я не выживу, тогда, несомненно, он вернется и выполнит свое обещание. А я буду валяться на парковке или в переулке мертвая, без единого шанса ему помешать.

Через полторы секунды после того, как за Эмбер закрылась дверь, в голове взорвалась вспышка боли. Кажется, уже в третий раз за день. Стало ясно: все решили без меня.

– Датч.

Голос Рейеса донесся откуда-то издалека. Я попыталась дотянуться, чтобы взять его за руку, но увидела, что моя собственная – как клубящийся белый пар.

– Рейес.

– Ш-шш, – шикнул Эрл Уокер, выдернув меня в действительность. Физически он не пытался заткнуть мне рот – не заклеил скотчем, не затолкал кляп. Просто предупредил.

И только когда он поднял мое обмякшее тело, усадил на стул и начал кабелями привязывать руки и ноги, до меня дошло, что у меня, похоже, большие неприятности.

– Я не говорила, как ненавижу пытки? – спросила я, с трудом проговаривая согласные.

Отложив пистолет на журнальный столик слева от себя, он смял мое лицо здоровенной лапой. Не совсем пытка, конечно, но бесило сильно.

– Вот как все будет, – мягко, не спеша протянул Уокер, чтобы я уж точно его поняла. – Я режу, ты истекаешь кровью. Можешь кричать, если, по-твоему, это поможет, но имей в виду: любой, кто войдет в эту дверь, труп. Я вскрою симпатичное горлышко твоей секретарши раньше, чем она поймет, что я здесь. – Он наклонился, обжигая мне лицо горячим дыханием, будто кислотой. – И кто же пожалует вслед за ней?

Эмбер. Ему не нужно было произносить это вслух.

– Эмбер. – А может, и нужно. – И давай сразу проясним одну вещь. – Он нагнулся еще ближе и прошептал мне на ухо: – Мне очень нравится причинять детям боль.

Наверное, у него было просто ужасное детство.

За следующие двадцать минут он неоднократно доказал, как мастерски управляется со скальпелем. По одному кусочку за раз. Меня просто поражало, почему он не стал хирургом.

Острая жгучая боль пробрала меня до костей, когда Уокер сделал очередной разрез. Этот был на внутренней поверхности бедра. Наличие на мне джинсов его явно не беспокоило. Почувствовав каждый миллиметр надреза вдоль сухожилия, я стиснула зубы, глаза закатились. Рана была глубокой, в опасной близости от бедренной артерии. А может, даже задела ее. Я уже ничего не видела. Кровь из раны на голове заливала глаза и склеивала ресницы.

– Еще раз, – сказал Уокер. Кажется, он был немного раздражен.

Что ж, приятель, вступай в клуб.

– Зачем ты меня искала? Как узнала, что я жив?

Я хотела ответить – честно, хотела, но не смогла заставить себя говорить в пучине сокрушительной боли. Я знала: если открою рот, то закричу. Примчится Куки. За ней Эмбер. И мой мир рухнет.

Опять я подвергла смертельной опасности людей, которых люблю больше всего на свете. Может быть, папа был прав. Может, надо было все бросить и стать бухгалтером или выгуливать собак. Сколько бед навлекла бы я тогда на себя и остальных?

Раньше рядом всегда оказывался Рейес, но я его связала. Не дала ему убить себя, и вот теперь убивают меня. Это было печальное подтверждение моей никудышности – и двух недель я не могла прожить, чтобы не нуждаться в его помощи по спасению моей ни на что не годной задницы.

– Тебе решать, – процедил Уокер, и через долю секунды длинный порез полыхнул огнем изнутри левого предплечья.

Я почувствовала, как рассеклось пополам сухожилие, и запрокинула голову, прикусив язык, чтобы не заорать. Я посмотрела вверх, падая обратно в черноту, к Рейесу.

– Датч, – позвал он откуда-то из темноты, – где ты?

– Дома, – промямлила я, изо всех сил пытаясь остаться с ним.

– Освободи меня, – велел Рейес, и у меня возникло отчетливое ощущение, что он бежит. – Я не успею к тебе вовремя. Черт побери, Чарли!

– Я не знаю к…

– Скажи это! – приказал он сквозь стиснутые зубы. – Просто произнеси слова.

– Прости…

Меня придавило беспомощностью, когда я поняла, что отдаляюсь от него. Впервые в жизни я знала, что умру, и ни он, ни я ничего не могли с этим поделать.

Скальпель послал еще одну убийственную волну по нервным окончаниям. Когда невообразимая боль, какой я в жизни не испытывала, выдернула меня опять на поверхность, я попыталась сморгнуть стекающую на ресницы кровь и глубоко вдохнула, словно выплыла на воздух из глубин океана.

Уокер разрезал кожу до ребер и теперь елозил скальпелем по костям, как ребенок палкой по белому штакетнику. Меня так сильно трясло, что казалось, будто я задыхаюсь. Вцепившись пальцами в стул, я из последних сил старалась не расцепить сжатые до хруста зубы. Но отчаянные попытки не потерять контроль над одними функциями организма привели к тому, что я перестала контролировать другие. Между ног возникло влажное тепло, и под стул, смешиваясь с лужами крови на полу, потекла моча.

Склонившись надо мной, Уокер увлеченно тыкал концом скальпеля в рану на бедре. Потом вдруг поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Я не могла нормально сосредоточиться, но все равно заметила, как он задумчиво нахмурился.

– Рейес, – сказал он, и я моргнула, глядя на него в ответ. – Вы одинаковые. Ты исцеляешься так же, как исцелялся он. – Уокер прижал скальпель к моей щеке и приготовился нанести очередной порез. – Кто ты?

Долго ждать ответа он не стал. Мой рот наполнился кровью, и она потекла по пищеводу вниз. Мне хотелось ее сплюнуть, но для этого нужно было разжать зубы, а идти на такой риск я точно не собиралась.

– Интересно, что произойдет, – проворковал он, отрывая мою руку от стула, – если отрезать палец.

И начал делать именно то, о чем только что сказал. Острый металл легко разрезал плоть, и я чуть не сошла с ума от боли, когда скальпель с нажимом уперся в кость. Но в этот самый миг мы оба услышали, как кто-то бежит по лестнице в коридоре.

– Наконец-то, – сказал монстр, улыбнулся и повернулся ко мне. – Это ведь наш сбежавший преступничек?