Линда Ховард - В огне

Кэйл перевел взгляд на Дженнер, которая самодовольно усмехалась. Уж она-то чертовски хорошо понимала, что он не отдаст ни в чем не повинных пассажиров на расправу им с Тиффани. Можно было запереть нахалку в номере, но в свете сегодняшнего дня это действительно перегиб. Кэйл вздохнул и отступил к последнему рубежу:

– Никакого караоке.

* * * * *

ДИН МИЛЛС ИЗДАЛИ НАБЛЮДАЛ, как Ларкин пробирался сквозь толпу в заполненном баре. Еще рановато для чертовски крепкой «Призрачной воды», но он уже потягивал напиток, совершая обход с бокалом в руке. Шеф всегда был психованным и непредсказуемым, но на публике носил маску спокойствия и утонченности, которая вводила в заблуждение немало умных людей. А сейчас он этого уже не делал, хотя следовало бы. Вдобавок создавалось впечатление, что с каждым днем и даже с каждым часом Ларкин все больше деградирует.

Дин понимал, почему он сам, как и другие охранники, согласился участвовать в ограблении, которое произойдет в море через несколько дней, но в чем тут выгода для босса? Тот ссылался на финансовые трудности – у кого их нет? – но птицы такого полета, как Ларкин, решают подобные проблемы, взяв кредит, перетряхнув инвестиции или продав парочку особняков. Шеф, наверное, получит удовольствие, обирая тех, кого презирает, но в рамках заявленного плана он скорее больше потеряет, нежели заработает. Да, Ларкин сказал, что завяз в долгах и хочет скрыться куда подальше, убедив всех, будто он погиб вместе с теплоходом, но с таким обилием ноутбуков и сотовых телефонов, с такой многочисленной судовой командой, располагающей современнейшим оборудованием связи, логично предположить, что кто-нибудь непременно успеет передать на сушу имена грабителей до того, как бомбы сработают.

Наверное, существовали кое-какие тонкости, о которых Ларкин умолчал, своего рода отдельный план в общем плане. Вполне в духе ублюдка.

Недавняя комедия с Такером вызвала отвращение, и Дин до сих пор не мог выбросить из головы сцену, как Ларкин трясет перед лицом Такера куском хлеба с джемом, требуя, чтобы тот укусил. Шеф явно подозревал, что еда отравлена, а это полнейшая бессмыслица.

Соучастники преступления должны быть в здравом уме и твердой памяти. Бредящий лунатик в дружных рядах никак не поможет удачно провернуть дело и выйти чистенькими из воды – если можно поджог, потопление судна и массовое убийство богатеев назвать «чистым» делом.

Запросы Дина были просты: он хотел денег. Надоело выполнять приказы ублюдков вроде Ларкина. Навар от этого рейда позволит ему жить припеваючи в Южной Америке всю оставшуюся жизнь.

Изменившееся поведение шефа напрягало Дина, но теперь менять планы слишком поздно. Бомбы уже установлены, а спусковая кнопка в надежных руках. Но черт побери, он вздохнет спокойно, только когда все закончится, а он будет уплывать прочь от этой гребанной смертельной ловушки.

* * * * *

ВОЗВРАЩАЯСЬ В СВОЙ НОМЕР, Дженнер с удивлением отметила, что у дверей в апартаменты Ларкина все еще торчит караульный. Зашибись. Обычно коридор пустовал, но теперь, похоже, появился постоянный наблюдатель за приходами и уходами. Ей это не понравилось, а Кэйлу, скорее всего, понравится еще меньше.

Войдя, они обнаружили Бриджит, которая ловко раскладывала на кровати вечернюю одежду: смокинг и черное без бретелей платье – значит, Фэйт с Тиффани уже предупредили стюардессу по телефону о планах на вечер.

Намного позже Дженнер с Кэйлом стояли на палубе, вечерний бриз приятно освежал, и он легонько держал ее за руку, будто уже не ощущал психологической потребности в мертвой хватке. Дженнер обнаружила, что расслабляется, слушая, как гитарист переиначивает какую-то классическую мелодию, название которой она не помнила. Композиции следовали одна за другой, захватывая то запредельным ритмом, то виртуозными струнными переборами, то пленительной мелодикой. Несмотря на годы, прожитые в Палм-Бич, Дженнер плохо разбиралась в классике, потому что всячески избегала симфонической музыки. Вот тест по песням «Бон Джови» она бы прошла как нечего делать. А попытавшись определить, кто сочинил очередной исполняемый сейчас мотив – Бетховен, Бах или какой другой давным-давно умерший замшелый старикан, – выставила бы себя полной дурой.

Но ей понравилось. Само мгновение вдруг стало волшебным. Музыка, океан, вечерний бриз, мужчина, держащий ее за руку. И хотя Дженнер никогда бы не призналась в этом ни самому Кэйлу, ни кому-либо еще, но мужчина рядом с ней был немаловажной частью этого волшебства.

Гитарист сидел на стуле на небольшом возвышении, а слушатели разместились на аккуратно расставленных возле сцены креслах или стояли поблизости. Дженнер с Кэйлом пристроились позади толпы, позволяя волнам музыки накатывать на них на излете. Мероприятие предполагало определенный дресс-код: смокинги и вечерние платья, драгоценности и модельные туфли. Кэйл выглядел великолепно, но Дженнер силилась не выдать своего одобрения. Было нечто особенное в том, как смотрелся в смокинге этот крутой мужчина. Дженнер старалась игнорировать это нечто, но ей приходилось нелегко.

Музыкант закончил выступление быстрой, виртуозной композицией, которую казалось невозможным исполнить на одной-единственной акустической гитаре. Дженнер вдруг поймала себя на том, что затаила дыхание, слушая финальные аккорды, и затем в едином порыве с остальными зрителями воодушевленно зааплодировала. Бросила взгляд на спутника, который, похоже, как и она, по достоинству оценил музыку. Может, он действительно был доволен, что сдался и согласился сопровождать ее на это мероприятие.

И тут Дженнер почувствовала, как его тело слегка напряглось. Взгляд Кэйла сместился на кого-то за ее спиной, поэтому она не удивилась, когда по ее плечу легонько похлопали. Сохраняя улыбку на лице, Дженнер обернулась.

– Чесси! – воскликнула она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал обрадованно, чему немало способствовало то обстоятельство, что эта женщина ей и вправду нравилась. – Как здорово, что ты тоже здесь.

Дженнер не отнесла бы Чесси Фокс и ее мужа Майка к своим близким друзьями. Они были лет на десять старше нее, и их больше занимали собственные дети, нежели благотворительные проекты, в которой принимали участие Сид и Дженнер. Просто время от времени все они вращались в одних кругах.

Розовое платье на Чесси буквально кричало, что наличие денег вовсе не гарантирует наличия хорошего вкуса, зато бриллианты в ушах и в обширном декольте были очень даже настоящими. Элегантно уложенные светлые волосы так зафиксировали лаком, что бриз не мог пошевелить и волоска. На Майке был дорогой костюм, сшитый точно по его худощавой фигуре. Приятные люди, которые жили в свое удовольствие и ни о чем особо не беспокоились.