Денис Воронин - Кровь как лимонад

Когда он пытался ловить обрывочные мысли, мелькавшие в его голове, Жеке начинало казаться, что он прождал Марка у «мицубиси» достаточно, чтобы понять, что тот погиб, не выбравшись из огненного вихря. Подойти ближе к пылающему зданию Жека не решился. Жар от сгорающей синтетики и красителей чувствовался даже там, где он стоял, а ближе к цеху кипели лужи. Да и что бы он там увидел?

Смерть Гази и Аббаса освобождала его от каких-либо возможных проблем с работодателем при увольнении «по собственному желанию». Работать было не на кого. Да и зачем, когда он нашел бесхозные деньги, сложенные в черную шапку-«террористку»?

Шагая молчаливыми дворами к своему дому, Жека пожалел, что уже, наверное, поздно звонить Насте, и ограничился тем, что стал думать, куда можно закатиться на… А сколько там, кстати, денег? Прямо в коридоре, не успев стянуть с ног подубитые ночными лужами «гриндерсы», он прикинул — полтора миллиона рублей, не облагаемых налогами. Деньги всей своей тяжестью навалились на него, и Жека прилег на тахту, не снимая испачканной и порванной одежды. Сейчас он полежит пять минут, потом встанет и примет душ, сготовит что-нибудь на ужин, включит…

Проснулся он ближе к обеду и еще долго лежал, глядя в потолок. События вчерашнего дня казались просто ярким сном. Но три пачки денег на полу возле постели говорили об обратном. Свежие, будто только что отпечатанные купюры, словно у них еще не было грязного прошлого и плохой кармы. Интересно, кто-нибудь будет их искать? А вдруг это фальшивки? Поразглядывав на свет вытащенную из середины пачки пятитысячную, Жека спрятал ее в карман и спустился на улицу. Державшие круглосуточный универсам через проспект армяне хотя бы не вызовут милицию, если купюра окажется поддельной. Выйдя из магазина с пакетом, в котором лежали пачка чая, упаковка «чаппи» для Галстука и плетенка с маком, Жека набрал Настю. Та не сразу взяла трубку, была хмурой и чем-то озабоченной, ничего по телефону не говорила, но согласилась встретиться вечером в Центре.

Собственно, вечер уже и был — пасмурный и продавленный как старый диван. Но только не для выспавшегося и внезапно разбогатевшего Жеки.

Когда он во дворе угощал кормом спаниеля, ему позвонил Гарфилд.

— Слышал, какую мы бучу заварили? — спросил он вместо приветствия. — Монашка того сана лишили. Работать пойдет. Или отшельником в пещере жить будет.

— Аминь…

Жека вышел из вагона и, поднявшись по эскалатору, перешел на «Маяковскую» — станцию, которую панически боялся в детстве. Как-то в начальной школе один из его одноклассников, собравший на большой перемене вокруг себя несколько человек, шепотом поведал им о секрете. Будто бы, чтобы плитка для облицовки вестибюля станции стала красной, ее пропитывали кровью, потихоньку выкаченной в больницах из маленьких детей. «У них не всю забирали, но многие умерли… А я со скарлатиной тогда лежал, но у меня чуть — чуть взяли, потому что бидон у медсестры уже был полный. Врач ей сказал, что, если крови не хватит, с меня потом и начнут. Повезло…» После уроков они поехали смотреть эту мистическую станцию. Была середина буднего дня, и «Маяковская» была до жути малолюдной. С шевелящимися на затылке волосами Жека подошел к стене и осторожно прикоснулся к плитке пальцем. Плитка была гладкой. «Видишь, это от крови», — произнес мальчик, раскрывший им страшную тайну. Внезапно бывшая с ними девочка громко вскрикнула и бросилась к выходу. Они — за ней, перескакивая через ступени поднимающегося вверх эскалатора. Наверху, отдышавшись, девочка сказала им, что, пока мальчики трогали плитку, белый барельеф Маяковского посмотрел на нее и подмигнул.

Сейчас, как и каждый раз, оказываясь на этой станции, Жека улыбнулся, вспомнив эту историю. Подумал, что «подмигивавший» поэт и в самом деле был похож на какого-то затаившегося в углу вампира, спрятавшего клыки за сжатыми бледными губами.

Город встретил его дождем — несильным, но неприятным. Мокрая, будто ее облизали, толпа на Невском. Где там сейчас его «опель»? Мокнет брошенным у стройки на Пулковском?

Накинув на голову капюшон, Жека зашагал по Марата — улице, средневековой не по архитектуре, а по принципу, когда сапожники, мясники и бондари цехами селились в одном месте. Марата была улицей туристических и страховых фирм, кормившихся с шенгенских виз, получаемых в Визовом центре Финляндии, и предоставлявших, помимо прочего, такой специфический вид услуги как «откатка визы».

Автобус, набитый пассажирами, переезжает через границу. Гид дает «туристам» четверть часа на то, чтобы перекусить и выпить кофе в ближайшем кафе, сам в это время скидывает контрабандные сигареты. Потом всем автобусом заезжают в магазин — склад за сомнительного качества товарами и под усмешки финских пограничников покидают Еврозону с вожделенными штампами в паспорте. И все — можно на две недели лететь загорать в Испанию.

«Олдбой» — место, где они с Настей поужинали в первый раз. Яркая вывеска заведения стреляла в глаза из влажной темноты, обещая тепло, вкусную горячую еду и выпивку. А, ну да — и еще джаз, о котором Жека как-то подзабыл. Он сдал свою куртку одобрительно в такт музыке покачивающему головой молодому гардеробщику и улыбнулся к встречающему его у входа в обеденный зал хостес.

Настя сидела за дальним столиком, спиной к залу. И когда она повернула голову к подошедшему Жеке, он понял причину этого. По правой скуле девушки расплылся свежий синяк. Она даже не стала утруждать себя, замазывая его, а просто надела армейский, с V-образным вырезом и кожаными накладками на плечах, свитер, с которым синяк смотрелся почти уместно.

— Привет, — сказал Жека. — Смотрю, тебя нельзя оставлять одну. В каком кровавом спорте ты добывала медаль?..

Он хотел еще что-то добавить, но осекся, почувствовав исходящие от Насти волны плохого настроения. Однако поздоровалась она приветливо.

— Присаживайся. Я пришла чуть пораньше и не стала тебя ждать, заказала нам обоим тигровые креветки в сливочном соусе с овощами — гриль… Ничего, что я сюда тебя затащила? Надо было забрать у них «первичку» для обработки.

— Подойдет, — сказал Жека про креветки и, усаживаясь, поймал ее руку в свою. — Что у тебя стряслось?

— Да все в порядке, — ответила Настя, плеснула из стоявшей на столе бутылки с водой без газа в стакан и сделала пару глотков.

— Точно? — не поверил Жека. — А это у тебя откуда? — он взглядом указал на синяк.

Несколько секунд Настя не отвечала, смотрела мимо него. Что-то в ее лице заставило Жеку испугаться того, что она сейчас закричит — громко, разбивая спокойную атмосферу «Олдбоя» с тихими разговорами посетителей, по-домашнему звякающей посудой и проверенным временем джазом. Рукой он чувствовал, как дрожит у нее какая-то жилка на запястье, потом Настя произнесла: