Юрий Павлов - Экзопланета

Странно было то, что я не возбудился от этих её слов, её объятий и поцелуя…

Солнце опускалось за верхушки деревьев — «Стоп! Верхушки. Деревьев!» — я сжал Иру.

— Кажется я нашёл способ оглядеться, Ира — она удивлённо смотрела на меня.

— Деревья, смотри! — она смотрела на деревья — я залезу на де…

— И я с тобой!

— Ира, ты умеешь лазать по деревьям?!

— В детстве, когда меня отвозили к бабушке в деревню, я там играла с Юркой, соседским мальчишкой, моя первая любовь — она вздохнула — мы с ним лазали по деревьям. Баба Люба меня отчитывала: ты девочка, тебе не надо лазить по деревьям.

— Ира, это было давно и…

— Нет, нет, нет, я полезу вместе с тобой. Ну, пожалуйста, Лёшик…

— Кому скажи, не поверит, бабка полезет на дерево!

— Я не бабка — она надула свои красивые, выразительные губки — а ты плохой, невоспитанный — она шлёпнула меня по руке.

— Ладно — я возбуждался — полезем вместе…

Она запрыгала, как девочка — Только, ты, на высоту не полезешь, хорошо?

Она согласно качала головой, а я тонул в её бездонных голубых глазах.

И лишь подойдя к деревьям вплотную я разглядел, наконец, ещё кое-что: ветви на стволах росли, абсолютно симметрично, только по трём сторонам обоих стволов. Внутри, меж стволов, ветвей не было.

Я коснулся коры; цветом и гладкостью она была очень похожа на тополиную, да и сами деревья, стройные и высокие, с толстыми, разросшимися ветвями, очень сильно были похожи на тополя и только листья отличались, они были узорчатые, с выпуклыми светлыми прожилками, овальные и очень большие: я приложил ладонь и растопырил пальцы, и перекрыл всего лишь половину листа. Но, самое главное, ветви, будто специально, росли ступенчато: так, что карабкаться вверх по стволу было очень легко.

— Ты стой там! — Ира стояла между стволами, держась за ветки — Не девочка.

— Ой-ой-ой, а ты мальчик?! — но в её взгляде было восхищение.

Я лез всё выше и выше. Из-за того, что деревья по кромке поляны были одной высоты, увидеть что-либо я мог лишь, с одной стороны. Открылось перед моим взором немного: на расстоянии с полсотни шагов от нас был овраг и на другой его стороне, плотной стеной, стоял всё тот же лес.

Всё! Больше не видно было ничего.

Я глянул на светило: до заката оставалось немного, ну, может часа полтора, не более.

— Что там?

— Да ничего — я разочарованно вздохнул и окинул взглядом сверху свою полянку.

Вот это дааа!

У меня перехватило дыхание: прямо в том месте, где стояло кресло, выделялся в траве круг, образованный линией густой травы, шириною с ладонь.

Я стал спускаться.

— Ириша! — Урия закрыл за собой дверь, автоматический замок бесшумно спустил рычаги, расклинивая дверь — Ириша! — он присел и стал расшнуровывать кроссовки — сегодня мне приснился сон, и мы с тобой занимались сексом… Дорогая! — Урия прислушался.

— Ирочка! Ты где, моя радость? — он шёл по широкому коридору прихожей, заглядывая в гостиную, спальню свою, жены…

Жены нигде не было, даже на кухне. Он вернулся в прихожую: сапоги жены и её курточка были на месте, и Урия почувствовал укол под лопатку: такое ощущение появлялось всегда, когда ему становилось страшно.

Он прошёл в гостиную: дверь лоджии была приоткрыта и его охватил ужас. Понимая, что нужно выйти на балкон и посмотреть, он не мог даже пошевелиться: патологический страх сковал тело. В эту секунду позвонили в дверь, несколько раз, резко, отрывисто.

Страх отпустил, он кинулся к двери прихожей и, приложив палец к сенсорной панели, радостно и взволнованно — «Пусть пожалеет меня» — Ирочка, ну куда же т…

В дверях стояла Элеонора, соседка этажом ниже, девица двадцати семи лет, с ногами, растущими от шеи, проститутка по вызову, мечтающая работать на ТV и давно уже (с полгода как), положившая глаз на этого старого еврея, работавшего на том самом ТV, сопродюсером на одном из центральных каналов.

— Урик, ты заливаешь меня!

Мужчину затрясло, он смертельно побледнел и стал медленно оседать на пол.

— Да что с тобой?! — она успела подхватить его и прислонить к стенке — Ира! Уре плохо! Ира!

— Что? — она наклонилась к нему — Что ты лопочешь?

— Она в ванне — выдавил он из себя, побелевшими губами.

Элеонора выпрямилась и, улыбаясь во весь свой, жадный до минетов, рот, направилась к ванне соседа, рисуя в своём воображении, плавающее в кровавой воде, тело супруги богатенького буратино, с перерезанными венами на руках, ногах и шее.

Каково же было разочарование девицы, она даже смачно выругалась от досады, когда, дёрнув дверь ванной, она там никого не нашла. Но тут же и воспряла: её то затапливали и, если не из ванной, значит… она резко дёрнула дверь в туалетную комнату и отшатнулась.

Из трубы, к которой подключался бачок унитаза, хлестала вода, но, ни унитаза, ни той, которая на нём должна была сидеть, в туалетной комнате не было!

Элеонора, не обращая внимания на воду, замочившую её тапочки, осмотрела туалетную комнату и даже глянула на потолок — Нету — удручённо пробормотала она и вернулась в прихожую, к хозяину квартиры, так и стоящему, в той же позе пьяного, у стены.

— У тебя унитаз украли, что ли, вместе с Иркой?! Он у тебя золотой был, наверное, а ты и не знал даже? А Ирку видать так присосало, что воры решили прихватить её с собою: легче было утащить её вместе с унитазом, чем оторвать от него.

— Чтооо? — она снова наклонилась к его лицу.

— Лоджия — прошепелявил он чуть слышно.

— Ааа — оживилась Элеонора — щас, подожди…

Она вернулась к туалету и, не обращая внимания на лужу растекающейся воды, повернула кран, перекрыв холодную воду. Зашла в ванную комнату и, взяв тазик и тряпку, собрала воду с пола коридора и в туалете, отжимая тряпку в тазик. Вылив воду в раковину в ванне, вернулась к хозяину.

— Ээээ! — она встряхнула мужчину, стоявшего у стены на полусогнутых ногах с посиневшими губами — ты смотри у меня, щас придёт твоя Ирка — Элеонора потрепала его, ухватив пальцами за щёки.

— Сердце то у тебя слабенькое, буратино — бормотала она под нос, направляясь к лоджии.

Замирая от предвкушения того, что она сейчас увидит, Элеонора вышла на балкон и, прислонившись к парапету посмотрела вниз.

Увы, ни непосредственно под балконом, ни в обозримой близости от него, распластавшейся в обнимку с унитазом Ирки, не было.

Элеонора скривилась, как от лимона, и вернулась к мужчине.

— Где твой сотовый, Урик?

Урия смотрел на Элеонору и до него, наконец, дошло, что жена не выпрыгнула с двадцать третьего этажа и что, она, скорее всего, жива. Кровь прихлынула к лицу, он глубоко вздохнул и потянул сотовый из кармана спортивной курточки.

— Уууу — протянула Элеонора, увидев сотовый — ты его в прошлом тысячелетии покупал?