Лора Вайс - Невеста Цербера

– Теперь остается только ждать…

Часы тянулись долго…

Ночь прошла, настало утро, а Дакар все еще был крайне бледен, дышал едва слышно. Сестры же не отходили от кровати ни на шаг.

– Что теперь со мной будет? – Альма сидела на подоконнике, смотрела на океан, что поблескивал в лучах восходящего солнца.

– Мы убедим Армана, что это не твоя вина, – Селен расположилась в ногах мужа и тоже любовалась рассветом.

– Если он вообще очнется, – вступила Амина, у которой глаза не просыхали от слез. – Я только обрела свое счастье, только обрела любовь и на тебе, – бросила гневный взор на Альму.

– Хочешь сказать, успела полюбить Амоса? И когда же, позволь узнать? – вскинула брови Селен в искреннем удивлении.

– В первую же ночь, – выпрямилась. – Я почувствовала его, этого не объяснить словами. Потому и мучилась, когда, как мне думалось, Арман резко охладел. А признание Амоса, его нежность, – подошла к Дакару, накрыла ладонью лоб и выпустила магию, дабы та облегчила страдания, – снизошли наивысшей благодатью, окрылили. Просто тебе, Селен этого не понять, ведь ты не любишь Армана. И говорю я ни в коем случае не в упрек, все ж Арман не такой, как мой Амос.

А Селен задумалась. В чем-то сестра права, такого чувства, о коем она толкует, между ней и Арманом нет. Хорошо это или плохо… неизвестно. Однако чародей ясно дал понять, если не склонить Дакара к себе, не заставить любовью ли, хитростью ли изменить его мысли, то скоро все окажутся под гнетом власти Цербера. Но если не думать об обязательствах, то, что есть между ними кроме оных? Если нет любви, нет понимания толком, то, что же? И в этот момент Селен посмотрела на Альму, после чего личные метания отошли на второй план. Бедняжка Альма сама на себя не похожа, ее теперь гложет чувство вины, она боится гнева всех троих. Увы, Цербер как пришел в Кастилион завоевателем и вершителем судеб, таковым и останется. Ему неведомы печали других, ибо миссия его не отыскать пару, не создать семью, а только лишь народить себе подобных.

Вдруг дверь отворилась, и в опочивальню вошел здешний лекарь.

– Что-то вы долго, – встала с кровати Селен.

– Насколько мне известно, – проследовал до кровати мужчина с длинной бородой, ярко-зелеными глазами и ужасно мохнатыми ушами, – противоядие дать успели, потому у меня появилось время на приготовление второй порции. Такому, как господин Дакар одного пузырька недостаточно. Яд все еще гуляет в крови, хоть и не несет уже прямой опасности.

– И он очнется, если выпьет вторую порцию? – затрепетала крыльями Амина. – Как скоро?

– Довольно скоро, – и лекарь открыл принесенный с собой пузырек.

Но в этот момент Селен вдруг выбежала вперед, загородив собой мужа:

– Можно ли вам верить? Вы пришли сюда, даже не представились. И собираетесь напоить нашего супруга неизвестно чем.

– Вы правы, – довольно улыбнулся, – весьма неразумно с моей стороны. Прошу любить и жаловать, придворный лекарь Грамур дэ Венепас из рода лесных эльфов, между прочим, лучших врачевателей южной сельвы.

Тут и служанка прибежала:

– Да, госпожа. Господин Грамур не первый год служит господину Дакару. Вам подтвердит любой из здесь живущих.

– Мы теряем время, – эльф потряс склянкой.

Но Селен все еще сомневалась. С другой стороны, кому-то поверить, да придется.

– Ладно, – и отступила в сторону, позволив ушастому лекарю влить в рот Арману ярко-красную жидкость.

А через минуту кожа Дакара порозовела, исчезли жуткие прожилки на груди, и Арман резко распахнул глаза, сделал глубокий вдох.

– С возвращением, господин, – склонился старик.

– Благодарю, – произнес с трудом, в груди все еще давило. – А сейчас прошу, оставьте нас.

– Конечно.

Когда дверь за лекарем со служанкой закрылась, в опочивальне повисла тишина. Арман смотрел то на Селен, то на Амину, то на Альму, две сестры, как всегда, стояли, опустив головы, а Селен, как всегда, смотрела на мужа с вызовом.

– Скажи хоть что-нибудь, – нарушила-таки тишину. – Не томи.

– Сказать? – сел повыше. – А что мне вам сказать, исчадия ада вы эдакие? – и голос его зазвучал триедино.

– Арман, – Селен сделала шаг вперед, – я хочу поговорить с тобой. Наедине.

– Хорошо, – и в следующий миг от тела отделились две тени, кои покинули комнату. – Тогда и я хочу поговорить только с тобой.

Вдруг снова дверь открылась. В покои вошли стражники, но замешкались, растерялись.

– Берите ту, что стоит правее, – Арман кивнул на Альму, – и глаз с нее не спускайте.

– Будет сделано, – двое бравых солдат, чьи лица и руки были покрыты такими же странными татуировками, как у служанок, подошли к фее. Но Альма и слова не сказала, она безропотно последовала за ними.

За Альмой поспешила Амина.

– Что ж, теперь мы одни, – произнес на тяжелом выдохе.

– Да, – с трудом подавила слезы, – я хочу знать, что теперь будет с нами.

– С вами? С тобой и Аминой ничего, а вот Альма. Думаю, здесь и объяснять ничего не нужно. Твоя сестра оказалась куда продуманнее тебя и практически претворила в жизнь задуманное.

– Велишь наказать?

– Велю.

– Но я тоже пришла к тебе в опочивальню с кинжалом в рукаве. Что ж не наказал? – вцепилась в резной столб, что поддерживал балдахин.

– А вот надо было! В назидание остальным!

– И все же, почему не наказал? – уже еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Дал шанс.

– И то, что твой брат довел Альму до такого шага, во внимание брать не собираешься?

– Да, я согласен, Дарий повел себя низко и подло. Но это ли оправдание? Она могла признаться тебе, мне да кому угодно, могла попытаться бежать, но вместо этого предпочла, молча, отравить. Хотя, удивляться тут нечему, вы – феи те еще змеи. Одна другой лучше. Интересно, что придумает Амина.

– Амина любит твоего авена.

– А ты? – с трудом поднялся с кровати, подошел к жене. – Ты любишь меня?

– Я на распутье, Арман, – посмотрела ему в глаза. – И видит Фрэя, хочу понять тебя, хочу стать тебе ближе, но… но, что-то не получается, – вдруг обняла его, прильнула к горячей груди, – я рада, что ты очнулся, несмотря ни на что. И прошу тебя, – сползла вниз, встала перед ним на колени, – умоляю, пощади мою сестру. Я знаю, каково ей, испытала подобное, когда ты угрожал мне, когда буквально сводил с ума.

– Селен, – аж растерялся. Чтобы она да на колени встала?! И какого вообще беса? Селен не должна стоять перед ним на коленях! – Поднимись.

– Нет, – а слёзы поползли по щекам. – Прошу, Арман. Пощади ее.

– А я прошу, поднимись, – взял за руки и потянул вверх.

Фея попыталась воспротивиться, но он все равно заставил встать, после чего прижал к себе и поцеловал.

– Хорошо, – прошептал в соленые от слез губы, – ничего с твоей сестрой не будет. Запомни, никогда я не миловал тех, кто поднимал на меня руку, никогда не прощал, но ради тебя…