Екатерина Смолина - Яд для демона

За долю секунды я обрела яркость видения настолько, что уже мало что соображала. Я питалась этим воздухом, этим местом и страхами, что здесь витали. Змея — моя суть, и я её приняла. Извиваясь и шипя, я бросилась на старого демона.

— Ты, старый хрен с горы, подземная скотина! — выпад.

…А энергетическая оболочка у демона очень даже вкусная, — куда питательнее человеческой!.. Уре отлетел от пленника в сторону.

— Ты и твои выродки на нашей земле больше не будете жить! — выпад.

…Проворный, зараза, но руку полоснуть успела. А вот огненный меч жжётся, больно. И почему мой голос двоится и эхом отражается от стен?…

— Никогда ты не станешь полноправным хозяином здесссь! — выпад.

Демон упал на спину выставив вперёд свою острую раскалённую спицу. Больно, очень жжёт, но меня не остановить! Накинула одно кольцо призрачного змеиного тела, другое…

— Афресия?.. — выронил меч, хрипя. — Ты не имеешь права вмешиваться в судьбы подопечных!

— А это уже ннее ттввооёё ддееллоо!.. — рассмеялись мы вместе со вторым голосом.

Больше не было ни капли желания играть с этой демонической рухлядью. Он мне попросту надоел, — до омерзения! А вот оболочка очень, ну просто невероятно вкусная!..

Кто-то изнутри пожелал мне приятного аппетита, когда от демона почти ничего не осталось, а на меня навалилась хмельное веселье. Я ещё некоторое время любовно душила когтистую руку и азартно гоняла по земле рогатую черепушку. Костяшки звенели, сахарно хрустя на зубах, и останки их энергетической субстанции приятно кружили голову.

Я остановилась, только когда мой хвост тронул кто-то тёплый. Это прикосновение отозвалось сладкой дрожью внутри. Подползла, греясь в противоречивых чувствах молодого антрацитового демона. На меня смотрели грустные чёрные глаза существа, которого я была готова слушаться, защищать, оберегать, и чтобы хорошо ему было… и вообще за него теперь до икоты кушать буду, — хоть демонов, хоть людей в любых количествах.

Дрожащей от слабости рукой он почесал мне подбородок, увернувшись от ядовитых клыков. И шепнул одно-единственное слово на своём языке. Но я поняла, и ни капли не обиделась.

Я эгоистка, да. Но за тебя — умру.

Взятие замка было очень долгим. Силы были примерно равны и кседуши никак не могли одержать верх. Но не в последнюю очередь сыграла роль грамотная тактика наступления лорда Норгелана, не пустившего своих воинов на верную гибель. Хитрый замысел наследного принца был прост: он приказал выманивать рарванов небольшими группами на окруженную трансформированными кседуши территорию, где те хоть и бились насмерть, но не выдерживали натиска армии. Многие города поддерживали эту атаку, начались бунты, гибли люди.

Но, в конце концов, правлению Уретаима Кхаена пришёл конец. Замок вновь был разрушен, и куда больше прежнего, но выжившие люди радовались восстановлению мира. Молодого Норгелана приняли как императора не сразу, народ еще помнил кровавые ужасы предыдущего правителя, и не спешил с выводами. Однако, неоценимая помощь, оказанная пострадавшим городам и налаживание порядка среди правящих градоправителей и представителей торговых палат, дали свои результаты: молодой император всё больше открывал для себя сердца людей, которыми теперь правил.

Восстанавливались храмы Семерых, и довольно быстро. Кровавый культ Единого то тут, то там вспыхивал вновь. Но это были конвульсии умирающего. Не стоило и думать, что кто-то вновь будет готов сменить власть. Люди сами уничтожали в зачатке культ Единого, даже появились массовые случаи поимки подозрительных лиц, занимающихся похожим поклонением. Но чаще всего это были домыслы. Обжёгшись на молоке, дуют и на воду.

Все эти новости я узнавала постепенно, но не слишком верила в то, что происходит. Слишком мало помнила из того, что происходило за последнюю неделю. Жутко раскалывалась голова и тошнило, словно я пила не просыхая.

Всё это время я жила в гостевом доме недалеко от дворца. К Анранару меня не пускали. Лекари упорно твердили, что с ним всё хорошо, и прятали взгляд. И ведь знают, что сейчас я не в силах им противостоять!..

Ещё через неделю я поправилась настолько, чтобы начать бунтовать и требовать свободы перемещения. Вот только разговора с Анранаром боялась. Не представляла себе, что и как ему скажу. Как буду оправдываться за измену?

Уже с полчаса маялась возле двери в госпитальную палату, где он лежал, и не решалась войти. Вот только там уже кто — то был, и они явно говорили обо мне.

— Анранар, вам ведь всё равно придётся поговорить.

Похоже, там был Трег. Пытается защитить?

— И ты её ещё и защищаешь?! — слабо отозвался любимый голос. — Да вас обоих убить мало, — громко рыкнул Анран, — и не смей её сюда даже впускать, иначе за последствия я не ручаюсь!

Я прислушалась. Не впускать? Почему?

— Ты бы хоть выслушал…

— Мне не нужна в семье женщина, не способная держать себя в руках!

Да, я не способна… Но я же… Я ведь для дела пыталась!..

— Это моя вина… — сокрушённо признал Трег.

— Она взрослая женщина, и не надо самонадеянно думать, что всё зависело только от тебя. Хватит. Всё кончено. За любую глупость рано или поздно приходится отвечать, — ей в первую очередь! — зло рыкнул. — Предательница! Пусть катится ко всем демонам и живёт, как раньше жила, — знать не хочу ни тебя, ни её…

Дальше слушать стало невмоготу. Ушла к себе. Всё закономерно, всё правильно. Он найдёт себе другую женщину, которая будет смешить его, рассказывать всякие глупости и ходить с ней на удивительные свидания. А мне пора.

Пару дней назад мне как раз передали небольшой мешочек серебряных монет на содержание из казны императора. Конечно, я рассчитывала на нечто большее, но прекрасно понимала, что в такой разрухе денег много попросту не бывает. Тарринар передавал письма, но какое мне до них дело? Так и бросила их нераспечатанными в камин.

С лошадью я намучилась. Полдня выпрашивала у конюшего одну из кобылиц. Он и выделил: старую, трясущуюся, без левой задней подковы и с дырявым скрипучим седлом. На ней мы сделали не больше десятка шагов. Дальше лошадь устала и решила отдохнуть. Другую мне конюший выдавать категорически отказался, ссылаясь на то, что в столице разруха в связи с переворотом, а лошадей на всех не хватает.

Ещё пару часов я по всему дворцу искала это засранца, императора Норгелана. Не могу сказать, что воспылала к нему любовью, но без его личной подписи нормальную лошадь мне давать отказались. Я наткнулась на него случайно, — шла на балкон подышать свежим воздухом после гневного спора с его помощником возле кабинета на тему «есть ли император в столице?».

Тарр выглядел уставшим и ничуть не походил на властителя, если бы не имперские гербы, — старого рода Норгеланов! — на дорогой одежде. При виде меня он даже как-то вздрогнул и внутренне напрягся, видимо, ожидая, что я сейчас тоже что-нибудь просить буду. Разочаровывать не стала.