Галина Чередий - Подмена

— Почему ты так меня называешь? — голос ломался и хрипел со сна.

— Ты просила имя, — равнодушно ответил он так, словно это все объясняло.

— Но у меня уже есть имя, чем оно было плохо?

— Его тебе дал не я.

— И? — настаивала я, но деспот только прищурился недобро и дернул головой, указывая на ванну.

— А почему тут, а не в том источнике? — спросила, послушно забираясь в эту странную жидкость, что и водой-то не назовешь.

— Мне казалось, что тебе не нравилось прилюдно обнажаться, — ответил Грегордиан, и я даже на мгновение замерла в изумлении. — Но если я ошибся, можешь выбираться и топать мыться туда.

Что ответить я просто не нашлась и поэтому просто быстро закончила омовение.

— Ты должна запомнить, что отныне и до тех пор, пока я не решу иначе, все, что у тебя будет, получаешь только от меня! — О, это, видно, неожиданное и своеобразное продолжение разговора об имени. — Это касается абсолютно всего. Если тебе что-то нужно — ты меня об этом просишь, и я решаю, дать или нет.

Вот, сволочь! Может еще научиться лапками умильно махать, выклянчивая, как маленькая собачонка?

— То есть, если я захочу есть, пить, в туалет, пардон, но тебя не будет рядом, мне хоть умирай? — я взяла уже знакомую впитывающую ткань и обернулась ею.

— Не строй из себя дуру, тебе не идет, Эдна! — Идиотское имя! Никогда не привыкну к нему. Просто отказываюсь его признавать! — Естественно, когда меня не будет, я поручу заботиться о твоих нуждах кому-то. Главное, чтобы ты понимала, кто есть источник всего для тебя.

— Чего уж непонятного. Если мне что-то нужно, я должна попросить тебя или твое доверенное лицо в твое отсутствие. Но судя по ситуации с именем, совсем не факт, что получу именно то, что хочу.

Уголок рта Грегордиана раздраженно дернулся, и я подумала, что стоило бы не выступать.

— Мы всегда можем вернуться к голему, Эдна. Только попроси, — издевательски усмехнулся он, подтверждая мою мысль, и поднялся, подвинув блюдо с едой ближе ко мне. — Даже обладая гораздо большим могуществом и возможностями, чем ты в состоянии представить, мы не можем всегда получать именно то, что хотим. Так что ешь, одевайся и выходи!

Кажется, ко мне за ночь вернулся не только аппетит, но и прежние вкусовые ощущения. Пища была просто восхитительна, и я едва глаза не закатывала, пережевывая каждый кусочек. Сегодня в качестве одежды опять была кожа, на этот раз сливочно-белая, и мне, конечно, было интересно, с чем связан выбор, но спросить было некого.

Когда я выбралась наружу, то вся деревня выглядела словно вымершей. Может, эти тару-ушти нечто вроде вампирш сексуальных и просыпаются только с заходом? Да наплевать! Заметив мелькнувшую вдали фигуру Алево, я пошла к нему. Там же нашлись и остальные. Сандалф смачно зевал, глядя на раскидывающуюся впереди болотистую местность — точную копию той, по которой мы шли вчера. Хоуг, похоже, вообще дремал, привалившись к стене крайнего дома. Ну да, поспать, засранцы, наверное, не удосужились! Алево же, как ни странно, выглядел бодрым и что-то негромко обсуждал с деспотом, стоящим спиной ко мне.

— Сандалф, Хоуг, выдвигаемся, — скомандовал Грегордиан, как только я подошла, как будто и на затылке у него имелись глаза.

Но тут я заметила чуть поодаль уже знакомое шевеление зыбкой почвы, и внутри все стянуло от страха и отвращения.

— Секундочку! — выкрикнула, не сводя глаз с вздымающегося бугра. — Если мы опять пойдем по этому чавкающему дерьму, под которым сидят твари, желающие нас прикончить, то я бы тоже хотела какое-то средство защиты!

Ответом была напряженная тишина. Грегордиан резко развернулся и угрожающе прищурился, пригвождая меня к месту или заставляя заткнуться, уж не знаю. Ах да, просить-то мне следовало адресно.

— Я бы хотела ножик вроде тех, что были у остальных! Могу я получить его, деспот? — спросила, глядя теперь непосредственно в глаза своему мучителю.

Позади презрительно кто-то фыркнул.

— Не волнуйся, женщин они не убивают. Совсем нет! — я засекла краем глаза гаденькую ухмылку рыжего.

— Считаешь, что защитишь себя лучше, чем трое опытных воинов асраи и могучий дини-ши? — удивленно поднял светлые брови Алево, но я продолжала смотреть только на деспота.

Выражение гнева быстро исчезло с его лица, и теперь он явно о чем-то размышлял, выглядя при этом странным образом довольным.

— Нет, конечно, — ответила я блондину, не прерывая, однако зрительного контакта с деспотом. — Но определенно буду так чувствовать себя лучше. Вы же зачем-то их доставали, когда мы шли сюда.

Грегордиан требовательно протянул руку Алево, и тот вложил клинок в его раскрытую ладонь, по обыкновению выудив его будто из воздуха. Шагнув ко мне, деспот аккуратно протянул его рукоятью вперед, удерживая за довольно острое на вид лезвие.

— Поранишь себя — будешь наказана! — строго сказал он и тут же развернулся, едва я взяла оружие.

— То есть не себя, значит, можно, — пробормотала себе под нос и мстительно покосилась на рыжего и Хоуга.

— Даже не мечтай, что тебе хоть задеть меня посчастливиться! — хвастливо фыркнул Сандалф, все же услышав, и я даже обмерла, ожидая, что Грегордиан сейчас обрушится на меня из-за своих драгоценных асраи.

— Чтобы убить высшего фейри вроде асраи или дини-ши, тебе понадобится настоящее железо, Эдна, — вместо этого спокойно прокомментировал деспот. — Но это не значит, что этим магическим кинжалом ты не можешь нанести им болезненных ран.

— У нее никаких шансов! Чтобы ранить кого-то, надо для начала хотя бы иметь достаточно решимости попытаться! — снова заносчиво огрызнулся рыжий, на что Грегордиан как-то странно не то что улыбнулся, а скорее уж оскалился.

— Выходим! — скомандовал он, и мы шагнули с сухого островка, на котором стояла деревня, на мерзко хлюпающую почву.

А я, глядя в широкую спину деспота, еще какое-то время недоумевала. Это что, снова необъяснимые скачки его настроения или тоже их какие-то дебильные обычаи, чей смысл до меня не доходит? Значит, еще совсем недавно слова грубого его чувствительным асраи не скажи и поиметь им меня разрешил, а теперь довольно скалился при мысли, что я могу сунуть ножик под ребра одному из них? Это у них тут чувство юмора такое или какое-то дурацкое испытание? И самое главное — есть ли у меня та самая решимость, о которой говорил рыжий? Посмотрев еще раз на хищный блеск клинка, я внутренне содрогнулась. У той, прежней версии меня, точно не было. Но все дело в том, что я уже абсолютно не она!

Не знаю, причиной ли тому то, что при свете дня все выглядит не так пугающе, как в сумерках, или то, что я на этот раз была морально готова к происходящему вокруг, но настолько страшно, как вчера, уже не было. А может, я невольно заразилась невозмутимостью от впереди идущего Грегордиана. Он шел, практически не озираясь по сторонам, как хозяин всего окружающего пространства, уверенно и с таким видом, что любым угрозам лучше самим убраться с его дороги, целее будут. Все же быть объектом его какой-никакой защиты гораздо приятнее чем агрессии. В какой-то момент я заметила невдалеке, как что-то влажно блеснуло в солнечных лучах, и оторопело уставилась на здоровенное змееподобное существо, что медленно вытаскивало свое тело на берег одного из многочисленных здешних водоемчиков. Из абсолютно черной воды появилась большая рогатая голова, а затем, извиваясь и сворачиваясь кольцами, и все остальное. Гладкая, отливающая металлическим блеском мелкая чешуя покрывала длинное мускулистое тело, лишенное конечностей. Радужный гребень, увенчанный даже на вид жутко острыми сверкающими, как клинок в моих руках, шипами, тянулся вдоль всей спины. Несмотря на мое вечное отвращение к любым ползающим тварям и недавний страх, я ничего не могла сделать с кратким приступом восхищения этим созданием. Великолепный окрас и плавные, исполненные скрытой мощи движения словно заворожили на секунду. Пусть его красота была абсолютно непривычной и скорее уж отталкивающей, чем привлекающей, но она была. Существо, словно почувствовав мой взгляд, уставилось прямо на меня глазами размером с блюдца, в которых вместо зрачков были красноватые, светящиеся даже при дневном свете точки, и я невольно вздрогнула от того, что увидела в них. Любопытство, неуверенность и однозначно разум, пытающий себя вопросами и способный на настоящие эмоции.