Матильда Старр - Жрица [СИ]

Пусть Ванда делает свое гнусное дело.

Лента скользнула по шее и врезалась в кожу. Нехватка воздуха, боль, ужас… Неужели ещё несколько секунд назад Кара была готова умереть? Сейчас все ее существо вопило: «Жить!».

Она затрепыхалась, выгнулась дугой. Бесполезно… Руки и ноги крепко удерживают путы, а сильные руки Ванды все сильнее натягивают ленту.

Если бы только она могла избавиться от оков!

Не успела Кара отчаянно взмолиться — и с удивлением обнаружила, что оковы пали. Она свободна.

Как такое может быть?

Но раздумывать над этим было не время. Лента впивалась в шею все сильнее…

Кара, как ей казалось, изо всех сил оттолкнула нависшую над нею Ванду.

Но ослабевшие, онемевшие от долгой неподвижности руки лишь слегка стукнули убийцу по плечам. Тем больше было удивления, когда Ванда от этого слабого, беспомощного касания отлетела в сторону. В темноте послышался грохот…

Что это было?

Кара пошевелила затекшими руками и ногами, потерла шею, села на постаменте, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Ванда не издавала ни звука.

Итак, что происходит?

Только что Кара разорвала прочные путы, а потом легким движением отбросила тяжелое тело… Причиной могло быть только одно: Великий страж из каких-то своих соображений дал ей силу Верховной.

Знать бы еще, как этой силой пользоваться! Впрочем, она и знает. Это знание — ниоткуда. Так, будто она всю жизнь с ним прожила. Кара взмахнула рукой, желая, что бы загорелся свет — и в зале подземелья стало светло. И она знала, чувствовала связь между своим желанием — и светом. Это сделала она.

Невероятно. Кара не могла поверить в то, что это происходит наяву…

Возле статуи неестественно изломанное лежало тело Ванды. Струйка крови из виска, неживая поза — Кара даже не сомневалась, что наставница мертва. Она поискала внутри себя какие-то чувства по этому поводу и не нашла ни жалости, ни сожалений, но и радости от того, что враг повержен, там тоже не было.

Кара встала с постамента, сорвала с шеи ленту и отбросила ее в сторону. Поискала глазами, возле купели обнаружила кусок мягкого полотна. Того самого, которым накануне вытиралась после омовения. Ткань была влажной и неприятной на ощупь, но Кара, поморщившись, обернулась ею. Даже это лучше, чем предстать перед служительницами обнаженной. Нужно выйти к тем, кто с ужасом и надеждой ждал, чем кончится ритуал в этот раз. Не в таком виде они должны встретить свою Верховную!

Она остановилась на пороге, собираясь с мыслями. Можно ли поверить, что всего секунду назад она была готова сдаться и умереть? Какая глупость!

Она жива, а значит, ничего не кончено. И если даже ей кажется, что жизнь ничего не стоит без любимого чудовища, она найдет возможность это исправить. Они будут вместе.

Кара уже который день подряд почти не выходила из храмовой библиотеки. Она перебирала книги одну за другой, читала, листала и со злобой швыряла в кучу, которая выросла в самом центре помещения и продолжала увеличиваться.

Она не сразу услышала, что в дверь постучали.

— Да, входите!

Двое стражников заволокли в библиотечный зал старуху с живыми синими глазами. Они крепко держали ее за руки, но на их красивых и суровых лицах читался неподдельный страх.

— Ты звала меня, Верховная? Судя по неласковому приему, ты решила не сдержать свою клятву, — скрипучий старческий голос звучал совершенно бесстрастно. Вот уж кто не боялся никого и ничего…

— Отпустите ее сейчас же и исчезните! — говоря это, Кара не оторвала глаз от книги.

Когда дверь за стражниками закрылась, она бросила короткий взгляд на колдунью.

— Прости за грубость этих остолопов. Они пока не привыкли принимать колдуний как почетных гостей. Не сдержать клятву, которую я дала тебе… Неужели я так похожа на слабоумную?

Колдунья лишь молча улыбалась, не говоря ни «да», ни «нет». Вот уж где ведьма. Но ссориться с ней нет никакого смысла. Оттолкнешь — и останешься наедине с глупцами, трусами и льстецами…

— Завтра будет празднество — восшествие Верховной. Ты поднимешься со мной на стену, и я объявлю людям, что колдуньи вернутся в город, — Кара говорила об этом, как о чем-то давно решенном и совершенно неважном. Волновало ее совсем другое.

— Эта дрянь переписала все книги, — она в ярости швырнула в кучу очередной фолиант. — Во всей библиотеке храма ничего, ни одного правдивого слова!

Колдунья продолжала молчать. Неужели догадывается, что не затем она ее звала, чтобы готовить к празднику или жаловаться на Ванду? Пора было заговорить о том, что на самом деле ее волновало… Кара посмотрела в сапфировые глаза колдуньи.

— Сделай мне противоядие, — голос неожиданно охрип.

Брови старухи удивленно поползли вверх.

— Твое приворотное зелье, — пояснила Кара. — Оно подействовало. Только не на него, а на меня. Я не могу и не хочу жить с этим кошмаром внутри. Это сжигает, съедает меня. Я перестаю быть собой. Становлюсь слабой. Даже плачу! И не могу перестать думать о нем днем, а ночью он приходит во сне.

— Приходит во сне — это хорошо. Ты можешь просить совета, вести беседы…

Щеки Кары вспыхнули румянцем.

Не беседы они ведут в ее снах, ох, не беседы. Низ живота начинал ныть, а дыхание сбивалось, стоило ей вспомнить об этих видениях, таких реальных. Куда более реальных, чем ее дневная жизнь.

— Избавь меня от этого! — выкрикнула она в сердцах.

Колдунья рассмеялась тихо и беззлобно, но даже этого Каре хватило, что бы прийти в бешенство. Может, все-таки следует убить гадкую старуху? Это ведь так легко, одно движение рукой — и ее сердце остановится в эту самую секунду… Глядишь, так и навеянные ею чары рассеются.

Видно, старуха прочитала что-то в ее глазах.

— Не сердись, Верховная, за мой смех. Я не хотела тебя задеть. Мое зелье давно не действует на тебя. Оно нужно лишь на несколько мгновений, чтобы раскрыть глаза и хоть ненадолго дать увидеть то, что есть в другом. И если это не твое, то спустя минуту очарование схлынет. Боюсь, имя твоему недугу любовь, а от нее противоядий пока не придумали.

— И что мне делать? — Кара швырнула в общую кучу еще один свиток. — Я ничего не знаю о нем, ничего не знаю об этом мире, ничего не знаю о силе Верховной и о том, что с нею делать. В этом храме все отравлено ложью!

Колдунья долго смотрела на нее, словно принимая какое-то важное решение. Наконец кивнула и достала из складок платья, больше похожего на лохмотья нищей, книжицу в дорогом переплете.

— Много лет назад, когда Ванда стала устанавливать новые порядки, нам удалось через своих людей выкрасть из храма эту книгу, до того как правду заменили ложью. Сохранить ее стоило нам огромных трудов и многих жизней. Возьми ее, Верховная.