Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)

— Да. Отдохнула немного. У Андрея отпуска не будет. Учения.

— Да, он мне звонил, прямо с корабля. Тебя искал.

— Я знаю. Звонил и мне.

Дома осмотрели друг друга. Мать не изменилась нисколько. Не стареет.

— Как с продолжением? Не собираетесь порадовать?

Ксения встрепенулась.

— Это что, радость? А что потом? Другая тема вообще-то у вас есть?

Мамаша виновато захлопала ресницами.

— Ну, какая… Это естественная тема. Что нам еще ждать?

Правда, мне внуков видеть придется ли. Будете скитаться по морям да океанам. Ну, смотрите сами…

— На кладбище надо с утра сходить. Возьмем вино, я привезла.

— Да ну, зачем вино? У меня есть бутылка водки на такой случай. Вином россияне не поминают… Конечно, сходим, а сейчас давай ужинать …

После ужина Ксюша обошла квартиру, полюбовалась ухоженными цветами — все те же, что и были. Герани, несмотря на то, что лето уже закончилось, распустились яркими цветочными шапками. Кактусы, словно шариками увешаны колючими «детками» еще прочно сидящими на теле родителей, но уже высовывающие кончики корешков. Хочется свободы и самостоятельности. Держались бы мамкину юбку… Куда еще судьбинушка занесет! Хорошо если не в мусорное ведро. Да и мамаша то какая-то беспутная — горшочек крошечный, а деток целый ворох… Матери, наверное, во всех формах, какие им ни придала природа, наделены инстинктом не подконтрольным разуму.

Ксюша оглянулась на свой стол, где когда-то учила домашние задания и замерла. На нем отсутствовала главная деталь настольная лампа подаренная ей отцом.

— Мама! А где моя лампа?!

Мать застряла на пороге комнаты и виновато отвела глаза.

— Ну, знаешь, было плохо…

Ксения взвилась.

— Ты сошла с ума?! Ей же цены нет, она же старинная.

Память о папе! Ты что, подарила ее этому козлу-телевизионщику?! Я убью вас!

— Ксюша, Ксюша, успокойся! Я ее верну. Она в ломбарде…, — залопотала мамаша заглядывая в сверкающие гневом глаза дочери. — Разве я могла ее кому-то подарить?!

Ксения опустилась на край кровати и с минуту молчала.

— Я пришлю тебе денег. Только ради всего святого выкупи! Купи ему какой-нибудь другой подарок.

— Да, да, конечно. Я обещаю. Пойдем попьем чаю, успокойся…

После чаепития Ксюша вернулась в свою комнату, посмотрела на слабо освещенную улицу, на окна домов за дорогой и отошла к телевизору. Щелкнула выключателем. Аппарат зашипел, и неожиданно на экране возникло изображение. Повертела регулятор громкости. Работает. Оглянулась на мать, высунувшуюся из кухни. Та растерянно принялась оправдываться, что изображение иногда пропадало, а сейчас вроде как устойчивое.

— Как Витек у нас, отдыхает? — спросила Ксения, прервав словесные кружева матери.

— Господи! — всплеснула руками мать. — Хочется тебе о всякой сволочи справляться.

— А что же, — лениво протянула Ксюша, заглядывая в ящики секретера, — крестник, все-таки.

— Да вышел он уже…

— Как! — обернулась Ксения. — Трех лет не прошло, и уже вышел?…

— Ну, ты же знаешь, какое нынче время. За убийство то сейчас не сидят, а по этому делу… Не знаю, уж по амнистии или еще как, но дома он. И потом, у него же дядя в милиции работает. В Москве уж. Недавно по телевизору видела, толстый такой, мордастый. Помню у нас еще участковым был, такая пьянь.

Ксения снова отвернулась к секретеру и стала механически передвигать фарфоровые статуэтки.

— Ты что-то ищешь или так? — спросила мать скорее, чтобы отвлечь Ксюшу от дурных воспоминаний и усаживаясь на диван.

— Просто, когда видишь знакомые предметы, как будто возвращаешься в далекое детство.

— Да не такое уж оно у тебя далекое, — улыбнулась мать.

Ксюша оглянулась на нее.

— Да что ты! Пол жизни уже прошло.

Мамаша совсем развеселилась.

— В двадцать два то года! Доченька, да ты еще и не жила!

Ксюша фыркнула. Уж ей то так не казалось.

Потянув нижний ящик и заглянув в него, она с изумлением снова оглянулась на мать.

— А это что? — и извлекла вороненый пистолет с потертостями на гранях.

— Ой! — мамаша снова порозовела. — Это зажигалка. Мастер забыл. Говорит, что сломалась и оставил мне, чтобы я носила с собой, если поздно буду возвращаться … Он вроде настоящего. Разве я такую железяку стану с собой таскать…

Ксения покрутила игрушку в руках, заглянула в дуло, осмотрела детали. Познания в оружии у нее были скромными, но, по ее представлению, выглядел пистолет солидно. Приостановив противоречивые показания родительницы, Ксения спросила о своей подруге — Насте. Она как будто вышла замуж? Неплохо бы с ней поболтать. Мамаша смущенно сообщила, что телефон у нее так и не подключен. Все никак не собраться в узел связи. Там еще заявление писать надо, заплатить деньги и ждать… неизвестно сколько.

Ксюша сунула «оружие» обратно и продолжила осмотр. Провела пальцами по густому мягкому ковру на стене, заметила, что коврик у дивана новый, по крайней мере, она такого не помнит.

Мать принялась убежденно доказывать, что ему уже сто лет, просто валялся в кладовой, а она недавно отдала в химчистку. Получился как новый. А Ксюша просто о нем забыла — еще маленькой бегала по нему босыми ножками, раскладывала на нем кукол, строила какие-то уголки… в кладовой даже сохранился детский кухонный набор…

Ксюша нахмурилась и остановила мать:

— Наверное, я все же сбегаю к Насте.

— Конечно, сходи. Мы уж с тобой все, кажется, переболтали. Да и скучно тебе со мной. Телевизор ты не любишь… Тут уж не так далеко, и еще не поздно. Возьми на всякий случай ту игрушку, может, пугнешь кого, если вздумают приставать.

— Может и попугаю, — согласилась Ксения и сунула в сумочку «оружие». — Таким если с размаху да в лоб — уже мало не покажется.

Автобусная остановка была прямо под окнами и она, заметив приближающуюся машину, выскочила из квартиры в расчете успеть. Успела. Автобус уже загудел и двинулся, когда Ксюша нырнула в закрывающиеся двери. Салон был ярко освещен, хотя пассажиров почти не было. Она оплатила проезд и, усевшись у окна, стала рассматривать город. В нем ничего не изменилось со дня, когда Ксюша здесь была в последний раз, разве что добавилась пара-другая световых реклам.

У подъезда, где жила подруга, Ксюша приостановилась, но внутрь не вошла, а отправилась по тропинке вдоль стены к другому соседнему подъезду. Дом не был оборудован лифтом, и Ксения поднялась по лестнице. Дверь открылась довольно скоро. В проеме стоял упитанный, молодой мужик в спортивных штанах и затасканной тельняшке. Уставившись на Ксению, он от изумления «отквасил» нижнюю губу.

— Птичка долгожданная. Заходи, родимая! — голос звенел, но было непонятно, от восторга ли, от злости ли, по крайней мере, от избытка эмоций.