Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)

— Я так много не ем с утра, — усомнилась Ксюша, окинув взглядом ассортимент блюд.

— Во-первых, уже и не утро, во вторых, тебе очень даже нужно поесть, как следует. Вечером поклевала как птичка…

Ксюша собрала себе бутерброд с ветчиной и сыром, прикрыла веточками зелени.

— Это и все? — с оттенком осуждения удивился лекарь.

— Нет, съем уж еще один…, — улыбнулась Ксюша.

— Как ты себя чувствуешь?

— В порядке.

— Я имею в виду…

— В порядке. Это была лишь лечебная процедура.

Алексей отвел глаза, заметив в ее взгляде что-то жесткое.

— Любовником ты моим никогда не станешь, имей это в виду, — в голосе Ксении появилась откровенно холодная интонация.

— Ксюшенька, девочка, — забормотал лекарь. — О чем ты говоришь. Мне очень важно что к тебе вернулось душевное равновесие и ничего больше. Не надо терзаться. В этом был определенный смысл, даже необходимость… У тебя очень не устоявшаяся неуравновешенная психика, нужно самой делать попытки сдерживаться… Отвлекись на что-нибудь легкое, приятное. Вот посмотри в окно, какой сегодня сказочный день. Солнце, тепло, природа… Уже скоро начнутся южные пейзажи…, — психотерапевт поднял повыше штору. Солнечный свет заполнил купе.

Ксюша замолчала и, сощурившись, принялась рассматривать пролетающие мимо овраги, станции, перелески…

— Давай пить чай, — предложил лекарь.

Ксения, не глядя на столик, нащупала стакан, помешала ложечкой напиток и стала периодически отпивать его по-прежнему упорно изучая за оконную панораму.

— Ты зря ударился в панику. С нервами у меня все в порядке. Просто я не знаю куда еду и зачем. Если бы поезд шел в противоположную сторону настроение, я думаю, было такое же.

Психотерапевт, с видом специалиста кивнул головой.

— Здесь все ясно. Думаю, когда вернемся домой, сможешь уже как-то определиться, хотя…

— Что хотя? — заподозрила неладное Ксения.

Алексей принялся испытующе изучать ее лицо.

— Мне не совсем понятно твое отношение к мужу, если говоришь, тебе все равно куда ехать.

Ксюша хмыкнула.

— Оно мне самой непонятно. Ты что, ревнуешь?

Алексей от неожиданности приоткрыл рот, но не сразу ответил:

— Да что ты! Я же стараюсь помочь тебе разобраться… Поддержать тебя.

— Ты меня уже поддержал.

— Ну, ты опять…

— Я без всякой иронии. Ты, в самом деле, мне помог. Я совсем иначе чувствую себя, чем вчера. Уже могу устоять… Не только перед соблазном, но и перед новыми сюрпризами.

Алексей молча помотал головой и, похоже, не находил, что ответить или как продолжить тему. Ксюша смотрела на него и думала, что специалист по душам, сегодня явно не в форме. После проведенной с ней ночи как-то сразу растерял всю свою компетенцию, уверенность и уже не производил, как вчера, впечатления способного понять и помочь … Что с ним? Почему он в каких-то растрепанных чувствах? Сам комплексует?

Наверное, он в ее взгляде прочел что-то, потому что встал, достал пиджак из шкафа и надел. Вероятно, чтобы чувствовать себя увереннее. Голос его и в самом деле зазвучал как-то иначе:

— Все-таки ты не очень убедительно ответила на мой вопрос.

— Доверительная беседа принимает форму допроса. Тебе не кажется?

— Ну, видишь ли, чтобы по настоящему понять ситуацию мне нужно знать твое истинное отношение к одному и другому мужчине. Гибель, прости, исчезновение без вести, одного привело тебя в состояние прострации, которое я могу оценить по твоему нынешнему состоянию… А если бы такое произошло с твоим мужем? Какая была бы реакция?

Ксения задумалась.

— Даже не знаю. Наверное, просто начала бы жизнь заново.

— Это не стало бы для тебя трагедией?

— Ты хочешь, чтобы я оценила свое отношение к тому и другому таким диким способом?

— Ну, это жизнь…

Ксюша снова задумалась.

— Разве возможно предугадать, как воспримешь такое, если оно случится. По крайней мере, мне не хотелось бы проверять свое отношение к мужу вот так, хотя сейчас мне кажется, что это было бы к лучшему… Остаться одной.

Алексей нетерпеливо заерзал на диване, явно неудовлетворенный ее неясной позицией.

— Ты рассказывала, что он сейчас на учениях, командует ракетным катером ноль тридцать третьим… А вдруг произошла бы катастрофа? Катер, предположим, врезался во всплывающую подводную лодку…

Ксюша, вспомнив его растерянный взгляд над верхней кромкой газеты, почувствовала, как кровь отливает от лица, и холодеют пальцы рук.

— Это случилось? — шепотом спросила она.

Психотерапевт впился взглядом в глаза и лицо Ксюши, изучая каждое ее движение, Инквизитор! Наконец он опустил глаза.

— Да. Произошло.

— Ты все еще экспериментируешь? — тонким голосом спросила Ксюша.

Лекарь отвернулся к окну.

— Нет. К сожалению. Сам только утром прочел во флотской газете.

Ксения откинулась к перегородке и закрыла глаза.

— Ну вот! — через минуту рассудительно заключила она. — Я свободная женщина. Ни мужа ни любовника. Подавай заявку, целитель…

Алексей искоса взглянул на нее, потом вскочил и стал торопливо рыться в своем саквояже.

— Выпей успокоительного, — он протянул ей упаковку таблеток.

— Я спокойна.

— Нет. У тебя шок, потом может случиться истерика… Она рано или поздно случится, но лучше смягчить сразу. Ксения послушно взяла упаковку, выковыряла из запечатки две таблетки, проглотила и запила остывшим чаем.

В дверях загремела знакомая тележка официантки.

— Можно убрать?

Алексей что-то ответил, наверное, утвердительное — Ксюша уже не воспринимала смысла речи…

Возможно, лекарство действительно затормозило эмоциональный взрыв, потому что истерика с ней случилась лишь часа два спустя, когда Алексей, устав от бормотаний каких-то философских рассуждений о бытие, смысле жизни и еще каких-то канонах (все воспринималось как отходная) ослабил бдительность. Ксюша соскочила с дивана так неожиданно, что перепугала его. Может быть не столько внезапным движением, сколько выражением лица.

— Это все я…, — бормотала Ксюша, поминая себя отборными ругательствами, сдирая с себя одежду и через минуту стояла в проходе абсолютно голая.

Метнувшись к Алексею, она с неожиданной силой выволокла его из угла, сорвала пиджак, сорочку… Он старался сдерживать ее напористые руки, но как ни странно это оказалось ему не под силу.

— Успокойся! — попытался он воздействовать на нее словом, но жалобный звук разодранной молнии на брюках был исчерпывающим ответом. Алексей ухватился, было, за кромку штанов, но не удержал их и через секунду стоял в проходе почти в таком же виде, что и Ксения.

— Ксюшенька, девочка, — умоляюще запричитал лекарь, заглядывая ей в лицо, где и прочел абсолютную бесполезность своих воззваний. Лицо ее было безумное, глаза наполнены слезами.