Тиффани Райз - Принц (ЛП)

- Это объявление, Гриффин.

Кингсли вытащил ключи из кармана кожаной куртки. Ему нужно пойти и найти Сорена. Время секретов подошло к концу.

- Чего? Помешательства?

- Нет, mon ami. Войны.

Юг

Нора оставалась спокойной и сосредоточенной всю обратную дорогу до дома Уесли. Она моргала, но не плакала. Ни ее лицо, ни руки не выдавали ни единой эмоции. Давным-давно она научилась контролировать себя в самых сложных ситуациях. Ей пришлось, ради своей работы. Урок номер два от великого Кинсгли Эджа, Короля Преисподней: ты Доминант. И веди себя соответствующе.

Эти шесть слов сохраняли ее лицо и руки непроницаемыми, даже когда в ее подземелье приходили один за одним сабмиссивы с самыми опасными и отчаянными желаниями. Один брокер с Уолл-Стрит захотел пить ее мочу из бокала для вина. Заместитель мэра Нью-Йорка рассказал о самой живописной фантазии об изнасиловании, где он был бы жертвой. Миллиардер-скотовод из Техаса на четвереньках умолял заклеймить его спину своим же клеймом. Не важно, как тревожили ее их фантазии, их фетиши, она всегда должна быть спокойной и сосредоточенной, даже если они умоляли ее, просили о боли, о которой так мечтали.

- Нет, - часто отвечала она им. - Ты не заслужил ее.

Это был ее ответ, ее щит, прикрывающий, когда она знала, что никакие деньги и любовь не заставят ее сделать подобное. И затем они умоляли еще сильнее, увеличивали предложение, и она соглашалась.

- Теперь ты заслужил это, - отвечала она, что означало, что теперь он угадал ее цену.

«Я Доминант», - говорила она себе снова и снова, даже когда хотела убежать и рассыпаться на кусочки. – «И я буду вести себя соответствующе».

Поэтому сейчас, когда отец Уесли наблюдал за ней краем глаза в полнейшей тишине, пока вез ее и Уеса к гостевому домику, Нора сказала себе то же самое. За удар стеком новорожденного жеребенка она могла получить, по крайней мере, год в тюрьме за жесткого обращение с животными. Даже сейчас она хотела свернуться в клубочек, и плакать или блевать, или все сразу. Но ее нутро говорило, что это для того чтобы Скаковая Красотка нашла силу воли встать и жить, наблюдая за болью своего ребенка. Это сработало. Кобыла не только снова встала на ноги, она, по-видимому заработала уважение отца Уесли… или, по крайней мере, его страх. А в ее мире, эти понятия были равнозначны.

Пожилой мужчина подъехал к гостевому дому и Уесли первым вышел из машины. Протянув руку, он ждал, и Нора с грацией английской герцогини, выходящей из кареты, приняла ее.

- Благодарю вас, Сэр, - ответила она, когда ее ноги коснулись земли. - И спокойной ночи, мистер Райли.

Нора повернула голову и улыбнулась отцу Уесли через плечо. Кингсли научил ее этому маленькому жесту, никто не умел флиртовать как этот француз.

- Спокойной ночи, сын. И вам, мадам.

Она отправилась к дому, не дожидаясь Уесли. Она слышала, как он перешептывается с отцом. Обычно она бы извела себя, чтобы узнать, что они говорят о ней, но сейчас ей было наплевать. Все, что она хотела - это добраться до дома и найти ванную.

Пять минут, молилась она. Просто останься вне дома на пять минут, Уесли.

Нора добралась до ванной, заперла за собой дверь и исторгла все, что съела после ланча. Массы поднимались и быстро и резко выходили, так резко, что глаза заслезились и живот болел так, будто ее били. Она смыла рвоту и зашла в душ. Горячая вода текла вниз сокрушительными волнами, пока Нора пыталась избавиться от промокшей одежды.

Когда она услышала, как открылась дверь, она поспешно взяла себя в руки.

- Я в душе, Уес. Я вся в лошадиной плаценте.

- Да, я тоже. Подвинься.

Нора невесело рассмеялась, когда Уесли оказался рядом с ней, тоже полностью одетый.

- Хорошая идея, - сказал он, поднимая руки и расстегивая ее мокрую рубашку. - Душ и прачечная одновременно.

- У меня вообще всегда только хорошие идеи.

- Начинаю подозревать, что так и есть, – он застонал от отчаяния, когда рубашка Норы осталась прилипшей к ее мокрому телу. В мгновение ока он просто разорвал ее и отправил в полет три маленьких пуговицы. - Упс.

Нора пожала плечами.

- Все равно это была твоя рубашка.

- Черт.

Уесли рассмеялся и потянулся к ее губам, но Нора отвернулась прежде, чем он успел поцеловать ее.

- Что случилось?

- Ничего, - ответила она. - У меня дыхание с привкусом лошадиной плаценты. Позволь почистить зубы, прежде чем ты меня поцелуешь.

- Думаю, это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

- Что? Плацента хороший источник протеина, так? - спросила она и снова рассмеялась.

- Нора… ты в порядке?

- Да, конечно. Конечно, я в порядке. Почему бы и нет? То есть, почему ты спрашиваешь?

Уесли посмотрел на нее, и Нора едва могла встретиться с его карими глазами, которые смотрели на нее с пламенной любовью ангела-хранителя. У Бога, наверное, были глаза, как у Уесли… каждому, кто смотрел в них хотелось сразу же попросить прощения за все грехи, которые он совершал.

- Для начала, ты стоишь под кипятком и дрожишь. - Он прижался ладонями к ее лицу. - Каждый раз, когда ты смеешься, я переживаю, что разобьются зеркала. Поговори со мной.

Он погладил ее щеку, поцеловал в лоб и прижал голову к своей груди. Будь прокляты высокие мужчины… она ненавидела их. Всех их. Они заставляли её чувствовать себя такой маленькой и такой слабой, лишь из-за их роста. Она ненавидела чувствовать себя маленькой и ненавидела чувствовать себя слабой, и ненавидела, когда Уесли напоминал, как сильно она ненавидела это.

- Я ударила ребенка, - прошептала она ему в грудь.

Уесли вздохнул и прижал ее еще ближе.

- Ты ударила лошадь. А не ребенка. С ним все будет хорошо. Чего бы не произошло, если бы его мама умерла на том полу или в клинике. Лошади плохо восстанавливаются. Они не собаки или кошки. Они заболевают, и ты просто их хоронишь. Скаковая Красотка могла не прожить и недели, если бы ветеринар положил ее на стропы. И…

- Сейчас ты можешь заткнуться, Уес.

- Да, мэм.

Под горячими струями душа Нора стояла в объятиях Уесли и плакала, позволяя воде смывать слезы прежде, чем они успевали скатиться по ее щекам. Прошло минут десять, может пятнадцать, пока вся боль и стыд, которые она ощущала, когда яростно стегала стеком маленькую спину жеребенка, не растаяли. Наконец, она выплакала все слезы, и поняла, что смеется в грудь Уесли.

- Теперь это похоже на смех Норы. Над чем смеешься?

- Над нами, - ответила она, потирая лицо о его рубашку чтобы вытереть сопливый нос. - Почему, когда у меня нервный срыв мы оказываемся в ванной, где ты собираешь меня по кусочкам?

- Не знаю. Ванная, кажется, твое любимое место для нервного срыва.

- И здесь хорошо читать.

- Ты отвратительна.