Галина Чередий - Лилия между тернами

Ариман резко опустил меня на пол и развернулся, при этом не отпуская моей шеи. Но, по крайней мере, теперь я могла глотнуть воздуха.

— Какого хрена! Охрана! — взревел Ариман.

У меня в глазах чуть прояснилось, и я увидела Риммана. Он стоял в дверях, небрежно привалившись плечом к косяку, и с его опущенных рук на пол капала кровь. Несмотря на удушье и состояние, близкое к истерике, я почувствовала, как мои внутренности сжимаются при одном только взгляде на его такое родное лицо и мощную фигуру. Но тут же я одернула себя. Он такой же как все, помнишь? Он причинил больше душевной боли, чем я могла бы простить или забыть. Просто играл с моими чувствами, как опытный кот с глупым мышонком.

— Песиков своих зовешь? — ухмыльнулся Римман. — Только зря. Они больше тебе не служат.

— Что? — зашипел Ариман, пятясь и увлекая меня с собой. — Ваойленс ни за что не рискнул бы меня предать. Он знает, что я его уничтожу.

— Он тоже так сказал перед смертью. Как, впрочем, еще много интересного. Кстати, ты знал, что у твоих псов очень жесткая иерархия? Или ты никогда не заморачивался тем, чтобы изучить, чем их повадки отличаются от наших?

— Ты сейчас о чем говоришь? — взбесился Ариман. — Какого тебе вообще тут надо! Свали с моей земли!

— Ну, формально-то это пока земля нашей маленькой принцессы, так что приказать мне убраться может только она. А ей сделать это сложновато, пока ты держишь ее столь трепетно за горло, — Римман говорил странным, монотонным голосом, словно все происходящее здесь наводило на него смертельную скуку. — Так вот, я о Волках говорил. Понимаешь ли, они все подчиняются исключительно Вожаку. Закон у них такой. А тебе они подчинялись только потому, что Вожак им приказывал. А Вожаком может быть лишь сильнейший. Или тот, кто бросит вызов и в честном поединке, при свидетелях убьет прежнего Вожака. Правда, варварские у них обычаи? Вот, вроде, живут в цивилизованном мире, а звери зверьми.

— Да какого хрена ты мне тут втираешь, Римман? — заорал Ариман.

— ..ять, вот ты нервный какой-то, Ариманчик! Че, проблемы в личной жизни?

Я смотрела на Риммана и слушала их безумный разговор, и мне самой казалось, что я прямо сейчас тронусь умом.

— Пошёл отсюда на хрен! — зашипел Ариман.

— Так я к чему веду-то… — невозмутимо продолжил Римман. — Дело в том, что теперь, вроде, как я долбаный Вожак всех Волков. Уже где-то час как. Пока кто-нибудь не решится бросить мне вызов. Но это, думаю, будет еще не сегодня. А это значит, что прямо сейчас ты остался совсем один. Без своей армии и охраны. Но знаешь, у тебя есть шанс еще все исправить. Можешь попробовать меня честно убить, например. И тогда ты вернешь себе все, что было, и даже больше. Так что я предлагаю тебе отпустить принцессу и выяснить все в поединке при свидетелях.

Ариман неожиданно рассмеялся жестким, пробирающим до печенок смехом.

— Думаешь, я не знаю, зачем ты на самом деле сюда явился? За Доминикой! Только хрен тебе, Римман. Я не для того землю рыл столько лет и ждал, скрываясь в тени, чтобы тебе её отдать. Она моя! Если я уйду отсюда, то только с ней!

— Ну, в таком случае ты сдохнешь прямо здесь. Тебе не выйти отсюда с Никой. Она, знаешь ли, нужна для моих планов.

— А мне плевать! Если она не моя, то и ничья! — и Ариман снова сжал мою шею. — Я готов сдохнуть, только её забираю с собой! А тебе дальше жить и знать, что ты причастен к её смерти.

На лице Риммана не дрогнул ни единый мускул. А во мне закипало бессилие и злоба. Ну, конечно, он бы не пришел сюда, если бы не был заинтересован в том, что прилагается ко мне.

— Что же, Ники, детка, очень жаль. Бизнес прежде всего. Ариманчик, я твердо нацелен заполучить территорию Барсов. С Ники было бы, конечно, спокойней и, вроде как, законней, но если нет, то что же поделаешь. Хотя, ты была просто великолепна в постели, моя принцесса, — рука у Аримана задрожала, и он глухо зарычал.

Что творит этот чокнутый Римман? Разве он не видит, что Аримана накрывает приступ чистого безумия от его слов? Неужели он просто не может заткнуться? Но Римман и не думал прекращать провоцировать Аримана.

— Интересно, каково это — знать, что ты подбираешь мои объедки, Ариман? Ты ведь всегда хотел нашу принцессу! И каково это — осознавать, что ты столько лет стерег её, а первым поимел её я? — Римман похотливо ухмыльнулся. — Я был первым во всем! Первым узнал, каково целовать этот чудный ротик и наслаждаться тем, как она целует в ответ. Я первый засунул свои гребаные пальцы в неё, и она так охерительно кончила от этого! — Ариман дышал все яростней, и его тело начала сотрясать дрожь. — Я первым узнал, какая она сладенькая на вкус, и облизывал её до тех пор, пока она не отрубалась от оргазмов!

— Заткни свою долбаную пасть! — взревел Ариман, сильнее сжимая моё горло, и я перестала видеть хоть что-то из-за пелены в глазах.

— Почему я должен замолчать? — насмешливый голом Риммана стал громче. — Разве тебе не интересно узнать, как она впервые ощущалась на моем члене? Вся такая узкая и горячая, я едва не сдох, воткнув в неё по самые не балуйся первый раз. Даже и не знал, как это охрененно хорошо — чувствовать, что до тебя там никого не было! И поэтому я тр*хал её снова и снова, на каждом долбаном метре моего дома, на каждой поверхности и у каждой стены.

Аримана заколотило так, словно к нему ток подключили, и он, заревев, отшвырнул меня в сторону и бросился на Риммана, обращаясь в прыжке.

— Ники, беги отсюда! — услышала я голос Риммана прежде, чем здоровенный зверь Аримана подмял его под себя.

Римман обернулся раньше, чем его спина коснулась пола, и два крупных хищника сцепились в смертельный клубок, катаясь по полу и разрывая друг друга когтями и зубами и оставляя следы крови на белом кафельном полу. Зверь Аримана был золотисто-желтым и просто гигантским. Я видела его раньше, и он всегда поражал меня своими размерами. Но серебристо-черный кот Риммана, которого я видела впервые, нисколько не уступал ему. К тому же от него исходило мощное воздействие внутренней силы, которая как ударная волна от взрыва распространялась вокруг.

Я же отползла к окну и оцепенела на какой-то момент, глядя на этот убийственный танец двух ужасающих зверей. Моё сердце сжалось от ужаса за Риммана, но моя кошка взвилась в восторге. Она интуитивно знала, что победа будет за самцом, которого она признала своим, потому что он самый сильный и упорный. Но я приказала ей заткнуться. Кто бы ни победил в этом поединке, если не смогу сбежать — проигравшей буду я. Я должна бежать отсюда как можно быстрее и дальше. Больше никому не собираюсь позволять использовать меня! Но почему-то моё тело отказывалось следовать указаниям разума, и я не могла оторвать взгляда от поединка двух хищников.